Поняв его намерения, Роллерсон преградил ему путь.

– Это не поможет, сэр! Не важно, что чернила размылись. Письмо предназначалось Кларетте.

– Ничего подобного, – возразил Джейми.

Роллерсон продолжал стоять на своем:

– Вы никогда прежде не переписывались с Клариссой. Я прав, дочка?

– Прав, папа, – медовым голоском проговорила девушка, и Джейми устремил на нее полный обожания взгляд. Она одарила его сострадательной улыбкой – так, вероятно, Елена Троянская улыбалась своим разгромленным похитителям. – Я не понимаю, как такое могло случиться. И все же я верю в искренность господина Хокадея.

– Это мы еще проверим. – Взоры молодых людей обратились на Роллерсона. – Сэр, разве вы не отправили больше дюжины посланий Кларетте?

– Да, папа, – ответила Кларетта, хотя вопрос был обращен не к ней.

К ее разочарованию, за все время Джейми ни разу не посмотрел на нее. Все внимание молодого человека было приковано к Роллерсону, которого следовало как можно скорее убедить в страшной ошибке.

– Это были абсолютно безобидные письма, уверяю вас. Кларетта наверняка согласится с тем, что я никогда не давал ей повода ожидать от меня чего-то большего, чем дружеские чувства.

– Так говорите вы, – сурово заявил Роллерсон. – Я же называю переписку с молодой барышней не чем иным, как признаком отношений определенного рода. Однако, судя по тому, как складывались отношения между вами прошлой зимой, я посчитал переписку безвредной.

Джейми кивнул. Наконец-то он обрел почву под ногами.

– Уже тогда, прошлой зимой, я определился в своих чувствах.

– Именно так я и подумал.

Роллерсон взглянул на младшую дочь. Девушка стояла, уныло понурив голову. Он вскинул брови. Неужели Хокадей говорит правду? Он снова зашагал взад-вперед по библиотеке, его челюсти мерно двигались, как будто он пережевывал вероятные варианты.

Хокадей никогда не производил впечатления наглого лжеца, да и дураком он никогда не был. Только полный негодяй и тупица может ожидать, что отец позволит ему сначала завлечь одну дочь, а потом заняться другой.

Он не мог забыть, как выглядела Кларетта в тот вечер, когда пришла в кабинет и дрожащей рукой протянула письмо Хокадея. Она вся светилась от счастья, ликование превратило ее из простушки в писаную красавицу.

Его маленькая Кларетта влюблена! Он понял это еще до того, как она заговорила. А потом она сообщила новость, с трудом произнося слова. Молодой Джейми Хокадей, красавец, добрый друг, выбрал ее. Роллерсон помнил, что прошлой зимой молодой человек сходил с ума по Клариссе, и опасался, что тот, ослепленный любовью, не заметит чувств Кларетты. К счастью, он ошибся.

Роллерсон снова обратил взор на дочерей. Кларисса может выйти замуж, когда захочет и за кого захочет. Но его маленькой Кларетте – да благословит Господь ее доброе сердечко! – не так-то просто найти свою любовь. Она любит Хокадея. И, по правде сказать, этот малый ввел ее в заблуждение, пусть и из благих намерений. Если его предложение руки и сердца попало не к той сестре, какой предназначалось, значит, произошла ужасная ошибка. Хорошо бы знать, насколько глубоки чувства Клариссы. Увлечена ли она господином Хокадеем?

Роллерсон остановился:

– Все страшно запуталось!

– Я так не считаю, милорд, – возразил Джейми, который потратил недолгие минуты молчания на размышления. Он быстро подошел к Кларетте и положил руки на ее обнаженные плечи. – Кларетта, скажи своему отцу, что он ошибается. Ты же знаешь правду.

Кларетта заглянула в его тревожные голубые глаза и устыдилась. Сегодня вечером она неоднократно исподтишка следила за ним и каждый раз удивлялась силе своей любви к нему. И вот сейчас, когда она ощутила прикосновение его теплых пальцев, ее сердце бешено забилось, а в груди поднялось томление. Она знала: он мучается неизвестностью и ждет от нее ответа.

– Думаю, было бы очаровательно, если бы Джейми женился на Кларетте, – неожиданно нарушила тишину Кларисса.

Ее слова удержали Кларетту от правдивого ответа.

Роллерсон улыбнулся:

– Я полностью согласен. Объявление уже заготовлено и будет отослано завтра утром.

– Какое объявление? – хором воскликнули Джейми и Кларетта и одновременно повернулись к Роллерсону.

– Неужели ты имеешь в виду мою помолвку? – прошептала Кларетта.

– Твою помолвку с Хокадеем, – подтвердил Роллерсон.

Джейми побелел как полотно.

– Послушайте! Вы не имеете права отправлять объявление! Я откажусь признать его!

– Не посмеешь! – Трудно было предположить, что этот грозный рык принадлежит Роллерсону. Девушки вздрогнули, а лицо Джейми вновь обрело свой естественный цвет.

Роллерсон указал пальцем на молодого человека.

– Я не позволю с собой играть, сэр! Не позволю играть и с чувствами моих дочерей. У меня есть ваше предложение в письменной форме. Моя дочь дала согласие. Сегодняшний вечер был формальностью, так того требуют традиции. Но вы неожиданно показали себя трусом.

– Трусом… – От возмущения Джейми лишился дара речи.

Он перевел взгляд с разгневанного лица своего обвинителя сначала на Клариссу, бледную, как восковая свеча, потом на Кларетту, теребившую пальцами юбку. «Почему ты молчишь?» – хотелось крикнуть ему, но он подозревал, что Роллерсон набросится на него, если он позволит себе подобную вольность.

Кларетта не догадывалась, о чем он думает. Ею владело необъяснимое желание упасть к его ногам и молить о прощении. Но слова не шли с языка, она не могла заставить себя признаться. Пусть лучше между ними воцарится ненависть, чем пресная дружба.

Всем существом чувствуя тяжесть осуждающего взгляда Джейми, она подошла к отцу.

– Папа, полагаю, нам с господином Хокадеем стоит поговорить. – Она искоса посмотрела на Джейми. – Наедине.

Выражение лица Роллерсона немного смягчилось. Он уже начал думать, что дочь решила отказаться от этого малого. До настоящей минуты она не проявляла никакой инициативы.

– Хорошая идея! – Он бросил на Джейми отнюдь не дружеский взгляд. – Молодежь вся такая! На поле брани им не страшен ни черт, ни дьявол! Но стоит им завидеть брачные оковы, как они поджимают хвост и бегут прочь во всю прыть!

Безрассудная отвага, сделавшая Джейми героем войны, воспламенила его кровь. Он шагнул к своему мучителю.

– Милорд, я не позволю подвергать сомнению мою…

Кларетта дернула его за рукав.

– Пошли со мной!

– Я едва не вызвал на дуэль отца Клариссы! Это же бред! – Джейми закрыл лицо руками.

Кларетта любовалась его сильными пальцами.

– Какая путаница! – пробормотала она.

Они сидели на кушетке в коридоре напротив библиотеки. Им никто не мешал, и Кларетта радовалась, что наконец-то имеет возможность поговорить с кузеном. Его близость и их уединенность действовали на нее возбуждающе.

Когда Джейми шевельнулся, их плечи на мгновение соприкоснулись. Если она захочет, то может чуть-чуть наклониться, и он опять коснется ее плечом. Нужно только на дюйм передвинуть ступню, чтобы прижаться ногой к его обутой в сапог ноге. «Наверное, видя сияние рая сквозь запертые ворота ада, чувствуют то же самое», – подумала она. Ах, если бы только он сказал ей что-нибудь ласковое!

Джейми резко выпрямился. Хладнокровие частично вернулось к нему, и остатки гнева обратились на Кларетту.

– Мне следовало бы заподозрить, что тут замешана ты! Но воровать чужие письма! Это уже слишком! Как ты могла так поступить со мной, Котенок?

– Не срывай на мне зло! – воскликнула Кларетта. Сожаление о том, что он не нашел для нее более теплых слов, полностью избавило ее от робости. – Я ничего не воровала. Письмо принесли мне. Ты видел его. Откуда я могла знать, что оно для Клариссы?

– Конечно, ты права. – На его лице появилась кривая улыбка, и обида Кларетты потеряла свою остроту. Теперь, когда гнев не искажал его черты, он больше напоминал ее обожаемого возлюбленного. – Ты, должно быть, решила, что я потерял рассудок.