Потом закрываются. Следующая станция Лаврики. Лаврики это не ад. Капитолово не ад. Даже Кузьмолово, при всей своей функциональной похожести и близости, еще не то. Нужно ехать дальше и дальше. До самого Приозерска. Это уже ближе. Только не дай вам бог выскочить, не доезжая, не оказаться потом во Владимировке, не сесть на монастырский катер. Или зимой по льду. На Коневце спасение, потому от него бегут, как от чумы. Можно, как и всем любопытствующим, через Приозерск, с экскурсией. Это уже легче. Народу праздного и колотого на голову много возят в монастырь, и от этого всем один вред. И братии и паломникам. Кому нужно, тот сам доберется. Только не надо коммерции, маркетинга, базы данных, коэффициента сезонности. А так вы спокойно проезжаете мимо и не получаете проблем на остаток жизни. Тихо доживаете в иллюзии благодати.
… Вот мужик здесь брошюрками приторговывает и занимательными книжками. Алтари цивилизации. Гуманоиды. Как голубцы грамотно приготовить и перед какой иконой молиться о снижении веса и чистоте кожи на лице и попе. Полную инструкцию можно получить из брошюрок. Есть газеты примерно про то же. Работа эта у него временная. Раньше здесь другой гражданин стоял, но он приболел что-то, денег на длительное и спокойное лечение получил. Ни о чем не беспокоится. Он — ИЧП. Начальников у него нет, выручку ему сдают за вычетом доли. Никто не беспокоит, а если будет что-то нештатное — есть кому заступиться. Место его — на приступочке, примерно посредине платформы, чтобы видеть то, что слева и справа. Вот выходят люди из метро. Поднимаются наверх. Кто-то билеты берет. Большинство не делает этого. Если контролер, то двадцатку даете и порядок. Была десятка, но все дорожает. Прямая экономия. Ни квитанций, ни чеков. Контролер со своим начальством делится. Оно что-то еще отдает наверх. Или не отдает. У каждого свои проблемы. А людям очень удобно. «Сезонку» не брать. Она стоит примерно столько, как если бы вы билет каждый день покупали. Опять же билет брать не нужно. Контроль вас раза три в месяц обует. Значит, вы из Кузьмолово до Девяткино путешествуете копеек за пятьдесят в день. Тем более, что утром контролеры едут на девять пятнадцать, а вечером на восемнадцать сорок пять. Так им удобно на другие поезда в нужных местах перескакивать. Поезда эти редки. Не перескочишь, останешься на полустанке, потеряешь свои двадцатки. Те, кто ездят постоянно в контрольных поездах, берут билеты. Состоятельные люди. Те, кто понимают, чуть раньше или чуть позже. Лучше всосать банку пива с рыбкой. Или контролер все твое всосет. Не отдавайте своего контролеру и не выходите во Владимировке. Зачем вам утреннее правило, вечернее, причастие и литургии. Лучше всосать и ехать. Это — если с электричками все в порядке. Но в порядке бывает редко.
Продавец брошюрок был несколько вырван из потока сегодняшней жизни. Отлучен. То есть другой работой занимался. Теперь стоит тут который день и ждет Пса, который должен в Кузьмолово проследовать. Впрочем, туда можно попасть на маршрутке, с Просвещения. Можно через Бугры. Можно вообще на такси. Но только есть некоторые предположения. Пес через вот эту самую платформу проследует. А на других возможных направлениях работают другие люди. Есть в этом деле доля авантюризма и удачи. Этот парень совершенно свободно может в Кузьмолово попасть и пропасть там. А потом появиться на другом краю земли. Только не ждет он сейчас никакого подвоха. А от прыжков и перемещений устал. И в этом — шанс охотников. А пока на пассажиров фланирующих продавец поглядывает, в голове его варится всякое. Например, про дверки в зыбкое и неизбежное. Есть время подумать спокойно — нужно это сделать. Потом этого времени может не быть. Не часто удается отдохнуть в «наружке». И так вот со своим народом лицом к лицу столкнуться тоже многого стоит. Во время побоища московского я видел лица. Довелось. Только уже времени утекло тринадцать годиков.
Метрошка и электричка — это тот самый срез, коренной, показательный. Тем более, когда они состыкованы. И вот что в голове наблюдателя этого варится.
«Главный человек сейчас — женщина. Или по русски — баба. Беды начались тогда, когда баба сняла юбку. После этого часть этого племени полюбила штаны, а другая часть так и ходит в одежках до пупа. Только если юбка задрана, это ничего, это естественно. А вот в штанах нельзя. Штаны — для мужиков. Баба должна юбки носить, блюсти дом, детей рожать и так далее. Когда она деньги зарабатывает, это в порядке исключения. Так всегда было. А мужик осевой, которому сейчас лет под сорок, пятьдесят, из жизни выдавливается. Вокруг одна беспрерывная и вялотекущая баба. Делится она на обезьянок, телок и ягодок. Нормальной женщине от общественного транспорта, тем более от метро и электричек в конце так называемого рабочего дня, не хочется жить. Нормальные — разбрелись по норам и тихо вымирают. В офисах их нет. То есть, у нас и офисов нет. То, что наблюдается, это русский вариант мирового сортира. Одновременно очеловеченный и вывернутый наизнанку. Офис, в общемировом понимании, это ничто иное, как подразделение ада. Сидеть вот так в помещении огромном со стеклянными дверями и тонкими перегородками нельзя. Тем более, нельзя сидеть и тыкать в кнопочки на „клаве“, наблюдая на мониторе таблички и графики. Сидеть нужно в кабинетах с толстыми стенами и дверями. Чтобы деревянные рамы и классическая, и популярная музыка в приемнике.
Настанет время, когда вдруг не станет электроэнергии. Не навсегда, а на достаточно длительное время. То есть она будет в жизненно важных местах, но в офисах ее не будет. День, месяц, полгода и более. Что тогда будет с телками и ягодками? Нужно будет управлять распадающимся социумом, на глазах у мирового человечества, занятого своими большими проблемами. Тогда-то вот и будут востребованы остатки недобитого мужского племени. Тех, кто еще умеет слесарить, плотничать, добывать еду и так далее, и так прочее. И приводить в чувство несчастных своих сограждан, сделавшихся ничем иным, как офисною дрянью, пылью маклерской, шелухой девелоперской. Провайдеры, логисты и рекламные менеджеры навыков выживания в том социуме иметь не будут. Разве только вывезти что-то со склада гипермаркета и загнать по хорошей цене. Но там будут конкретные пацаны. Пока с ними не покончит единовременно та власть, харя которой показалась в предрассветном мраке».
Весь этот круговорот здравых и злобных мыслей охотника ускоряется ближе к вечеру.
«Вначале с занятий возвращаются обезьянки.
Это совсем молодые девки школьного какого-то возраста и учатся они не понять на что. То ли в школе, то ли в холодильном техникуме. Больше вариантов не находится. Впрочем, есть еще шейпинг и просто аэробика. Если лето или ранняя осень, то они нигде не учатся, а вместе с юными особями мужеского пола едут на озера или с озер. Озер здесь много. Пиво в баллонах не есть криминал. И черт его знает, чем они занимаются на занятиях или на озерах. Наверное, тем же, что на дискотеках.
Обезьянки еще совсем дети. Они не потеряны, только испорчены. Мобила — непременный атрибут жизни. Если телки живут в сети, то обезьянки — в мобилах. Вместо тетрадки со стихами ребенку впарили мобилу. Обезьянки обожают черные колготки и косметику. Это не грех пока, так, ожидание греха. Предчувствие. Вот проехали они туда или обратно и появились телки. То есть половозрелые обезьянки…
Они смотрят на всех с лукавым превосходством. Эта мимика поймана ими на том, что называется рекламоносителями. Говнище это везде. То есть, носится повсюду. Там и телки, и обезьянки, и ягодки, и дамы разнообразные. Над мимикой этого стада работают умнейшие люди. И если они ничего не нашли лучше, как широко раскрытая пасть телки, это когда восторг от товара или услуги, которая тоже товар, или лукавое превосходство во всех других случаях, то, значит, в этом какой-то глубочайший смысл. Вот когда телка поет и трясет сисярами в телеке, а другая телка берет у нее интервью, то они говорят совершенно одинаково. Интонационные ударения одни, и паузы, и мотивации, и придыхания. Говорит или пляшет. Все едино. Это шаблон. И обезьянки, и телки на платформе говорят и двигаются точно так же, как нимфетки в телеке. Ягодки делают все по-другому. О них после. Они, суки, во многом виноваты. Во всем они виноваты. Если страна рухнула, баба должна сесть на болты дома. Укрепляться и укреплять. Они же, суки, самореализацией занимаются. Вдруг успеют на бабки сесть, на проект какой-то, на член, на другое что… Но об этом потом.
