Штепенко всегда сопутствовало благородное беспокойство, он вечно носился с новыми идеями и никогда не уставал учиться, совершенствуя свои штурманские знания.

— Мы лучше всего учимся на своих собственных ошибках, — сказал мне как-то Штепенко. — И самое страшное, если человек решит, что он уже достиг потолка, дальше ему идти некуда…

Вместе с Водопьяновым, Пусэпом, Асямовым и другими лётчиками Штепенко совершил десятки боевых вылетов па вражеские цели. Имя А. П. Штепенко занесено в Книгу почёта 28-го гвардейского полка АДД.

После войны Александр Павлович Штепенко вернулся в полярную авиацию и был назначен главным штурманом ГУСМП. Здесь он смело внедрял прогрессивные методы самолётовождения, многое сделал для навигационного переоснащения самолётов полярной авиации. Немало сил и времени отдал Штепенко организации воздушных экспедиций в район Северного полюса. Тут он неизменно был начальником штаба и главным штурманом экспедиций. Всю свою любовь к Арктике вкладывал Александр Павлович в эти экспедиции.

Многие товарищи Штепенко вписали героические страницы в историю войны.

В Книге почёта 25-го гвардейского полка АДД о лётчике Сергее Александровиче Асямове говорится:

«Это имя дорого сердцу каждого члена боевой семьи полка. Оно окружено глубоким уважением и любовью, овеяно немеркнущей славой.

Своё блестящее лётное искусство он выработал во время многочисленных длительных полётов над суровыми и коварными ледяными просторами Арктики.

Упорный, бесстрашный, настойчивый в боевой работе, мягкий, всегда сдержанный и вежливый в быту, хороший товарищ, волевой, требовательный командир и воспитатель — таким все знали майора Асямова.

Он прибыл в часть в самом начале её существования и сразу включился в боевую работу.

Осенью 1941 года, зимой 1941/42 года самолёт капитана Асямова участвовал во всех боевых операциях полка. Он сумел воспитать лучший в части экипаж, все члены которого до сих пор с гордостью говорят, что они ученики Асямова. Экипаж по всем показателям был всегда впереди.

Боевой работе Асямов отдавал весь свой огромный лётный опыт, все свои знания, всю свою волю большевика».

Сергей Александрович Асямов совершил много боевых вылетов в тылы врага и погиб нелепо в Англии во время пробного полёта на новой машине.

Многие работники Главсевморпути добровольно ушли в народное ополчение и партизанские отряды в первые дни и недели войны.

Дмитрий Дмитриевич Староверов был геологом в бухте Угольной. В начале войны добровольцем ушёл в Красную Армию. Когда Староверова отправили во вражеский тыл, в партизанский отряд Медведева, его назначили начальником штаба этого отряда.

Для борьбы с партизанами прибыли эсэсовцы. Бесстрашный начштаба, спасший жизнь многим товарищам по оружию, погиб в неравном бою с фашистами: он прикрывал отход партизан и, попав в окружение, последнюю пулю оставил для себя.

В Москве и сегодня работает доктор геолого-минералогических наук Леонид Васильевич Громов, известный полярный учёный, исследователь острова Врангеля. Молодой сотрудник Горно-геологического управления ГУСМП Леонид Громов 23 июня 1941 года подал заявление в военкомат и в июле был переброшен в партизанский отряд, действовавший в лесах Смоленской области. Его назначили в группу разведки. Умение быстро и точно составлять карты местности очень пригодилось Громову-партизану.

Это он рассказал генералу Доватору о местности, по которой предстояло идти, показал составленную разведчиками карту перед началом знаменитого рейда советских конников по глубоким тылам врага. Громов был назначен начальником штаба отряда. В одном из боев его тяжело ранило. Партизаны вынесли его из вражеского тыла, пройдя с боями 40 километров труднейшего пути.

Врачи спасли Громова, и он, как только встал на ноги, приехал в Москву, в Центральный партизанский штаб. Там его направили на улицу Разина в Главсевморпути работать и «отдыхать до весны». В мае 1942 года Громова вновь послали в тыл врага, на этот раз командиром партизанского отряда. И ещё полтора года Громов со своим отрядом пускал под откос вражеские эшелоны, взрывал мосты и склады, участвовал в боях.

Осенью 1943 года Громова отозвали в Главсевморпути: в войне уже совершился перелом, и Громов был теперь нужнее как специалист.

В Ленинграде в Арктическом научно-исследовательском институте работал молодой и, судя по его опубликованным трудам, талантливый гидролог Юрий Константинович Чернявский. За его плечами было несколько арктических экспедиций.

Закончить аспирантуру Чернявскому помешала война. В дни блокады Ленинграда вместе с другими патриотами Чернявский ушёл в партизаны. А потом жена Юрия Чернявского получила письмо. Партизан Федор Крюков, друг Юрия, писал:

«Здравствуйте, Тамара Павловна! Это пишет товарищ и боевой друг Вашего мужа, Федя Крюков. Вы уже знаете о гибели Юры. Вы потеряли любимого человека, а мы, в том числе и я, лучшего товарища, замечательного боевого товарища. Я был постоянным спутником его. На его счёту три вражеских эшелона, десятки уничтоженных гитлеровцев.

Знаете, Тамара Павловна, когда мы работали с Юрой, то всегда чувствовали себя уверенно и спокойно. Каждый знал, что, в какое бы трудное положение ни попали, Юра всегда найдёт выход. И недаром его группа была самой лучшей в отряде. Мы любили и уважали Юру. Вот почему так тяжело пережить его утрату. Это касается не только старых его товарищей, но и тех, кто знал его совсем недолго.

Наши партизаны всегда с гордостью и уважением будут вспоминать, что они сражались с врагом под командованием Юрия Чернявского…»

Имя Павла Мегера страна узнала во время знаменитой эпопеи «Георгия Седова». Вместе с остальными участниками дрейфа кочегар Павел Мегер был удостоен звания Героя Советского Союза. Возвратившись из Арктики, он поступил в мореходный техникум, но не окончил его. В первый день войны Мегер подал в военкомат заявление с просьбой направить его в Северный флот. Мегера послали в морскую пехоту, он защищал подступы к Мурманску, прославился как смелый разведчик. Мегер и погиб в тылу врага. В 1939 году Московский комитет партии направил Ивана Григорьевича Кузовлева на работу в Главсевморпути. Сначала Кузовлев был инструктором Политуправления, а затем начальником отдела. Всегда чуткий и внимательный, мастер на все руки, он пользовался в коллективе большим авторитетом.

Иван Григорьевич ушёл в армию, где стал комиссаром танковой части. Сначала часть, в которой служил Кузовлев, стояла под Москвой, затем её перебросили на Ленинградский фронт. В конце июля 1941 года танкисты вели с гитлеровцами ожесточённый бой. Целый день не уходил с поля боя головной танк, в котором у пулемёта сидел комиссар.

Атаки гитлеровцев были отбиты. Поздно вечером танкисты вывели с поля боя подбитый танк. Похоронили они своего боевого комиссара на опушке леса.

Никогда не забудут защитники Ленинграда о подвигах линейных ледоколов Главсевморпути «Ермак» и «Молотов». С первых же дней войны суда поступили в оперативное подчинение штаба Краснознамённого Балтийского флота. Они эвакуировали советских людей с побережья и островов Балтийского моря, перевозили войска и вооружение, не раз подвергались атакам подлодок противника, артиллерийскому обстрелу, налётам бомбардировщиков. Но полярные моряки с честью выходили из самых тяжёлых положений. Когда наступила первая военная зима, наши ледоколы под непрерывным обстрелом врага обеспечивали ледокольную проводку военных кораблей и транспортов из Ленинграда в Кронштадт, Красную Горку, Шепелев и другие пункты. Не забудьте при этом, что экипажи ледоколов сильно поредели, многие моряки ушли на фронт, а оставшиеся, перенося голод и холод блокады, воздушные и артиллерийские налёты, изнурительный труд, сумели сохранить ледоколы и после освобождения Ленинграда передали их в арктический флот ГУСМП. И тут первая заслуга их командиров — старых полярных капитанов Михаила Яковлевича Сорокина и Николая Михайловича Николаева. Они сумели сплотить вокруг себя людей, вселить в них веру в победу, желание биться с врагом до последнего вздоха.