Подтянув войска, гитлеровцы начали первый штурм Севастополя и двенадцать дней непрерывно атаковали город с моря, суши и воздуха.

17 декабря начался второй штурм Севастополя. И снова десять суток не затихал бой на участке полковника Капитохина. 29 декабря Александр Григорьевич приказом Военного совета Приморской армии был назначен комендантом 4-го сектора обороны и командиром 95-й дивизии. Дивизия отбросила немцев за реку Бельбек.

В марте 1942 года немцы усилили подготовку к новому штурму. Истомлённые непрекращающимся обстрелом, бомбардировками, измученные голодом, атаками, севастопольцы дрались как львы. Своим редкостным даже для севастопольцев бесстрашием Капитохин снискал себе любовь и уважение бойцов и офицеров. Враги также по-своему оценили его.

Гитлеровские лётчики вместе с бомбами сбрасывали на Севастополь листовки. В листовках фашисты предлагали севастопольцам прекратить сопротивление, сложить оружие и выдать им трех человек: командующего фронтом генерал-майора Петрова, дивизионного комиссара Чухнова и полковника Капитохина.

В сообщении Совинформбюро от 4 июля 1942 года о сдаче Севастополя говорилось:

«Слава о главных организаторах героической обороны Севастополя — вице-адмирале Октябрьском, генерал-майоре Петрове, дивизионном комиссаре Кулакове, дивизионном комиссаре Чухнове, генерал-майоре Рыжих, генерал-майоре Моргунове, генерал-майоре авиации Ермаченкове, генерал-майоре авиации Острякове, генерал-майоре Новикове, генерал-майоре Коломийце, генерал-майоре Крылове, полковнике Капитохине — войдёт в историю Отечественной войны против немецко-фашистских мерзавцев как одна из самых блестящих страниц».

Дивизию, которой командовал Капитохин, перебросили под Старую Руссу, и здесь она совершила новый воинский подвиг: прорвала фронт наступающего неприятеля и отбросила его. Генерал-майор Капитохин был вызван в Ставку Верховного Главнокомандования.

В Ставке его поблагодарили за умело проведённую боевую операцию.

В тот же день Александр Григорьевич был утверждён в новой должности. Вскоре ему присвоили звание генерал-лейтенанта.

В 1944 году Капитохина послали в Югославию, в штаб партизанской освободительной армии в качестве представителя Генерального штаба Советской Армии. Там он встретил День Победы.

Капитохин не вернулся в Главсевморпути после войны, его оставили в Вооружённых Силах СССР. Несколько лет он возглавлял Тамбовское суворовское училище, готовил молодое пополнение для Советской Армии. Тяжёлая болезнь сердца вынудила его выйти в отставку.

В первый период войны полярные лётчики составили основное ядро авиации дальнего действия (АДД), из которого потом выросла могучая воздушная армия. Возглавил её Михаил Васильевич Водопьянов. Нас свела и сдружила полюсная эпопея 1937 года. Ему не раз предлагали руководящие посты в полярной авиации, но Михаил Васильевич предпочитал летать рядовым лётчиком, и самое большее, на что он соглашался, — быть начальником отряда.

В один из первых дней войны Водопьянов, прилетевший из Арктики, пришёл ко мне и сказал:

— Ты, Митрич, не сердись, но самолёты и лётчиков у тебя заберут. Я подал рапорт Верховному Главнокомандованию об организации особого отряда авиации дальнего действия. Наши полярные лётчики накопили большой опыт многочасовых слепых полётов. Будем по ночам летать в фашистский тыл, громить предприятия, военные тылы и коммуникации.

— Решение твоё одобряю, — отозвался я. — Но учти, буду категорически возражать, если захочешь забрать у Главсевморпути все самолёты. Начинается арктическая навигация, а без ледовой разведки, сам знаешь, мы её провалим.

— Об этом я подумал, — ответил Водопьянов. — Призовём только добровольцев.

— А если все полярные лётчики захотят вступить в такой отряд?

— Решим, кого взять, а кого оставить на арктических трассах. Так Водопьянов стал командиром авиации дальнего действия.

Ему было присвоено звание генерал-майора авиации. Вторым получил генеральское звание Марк Иванович Шевелев — он был назначен начальником штаба АДД и снова показал себя отличным организатором.

Михаил Водопьянов летал в первые полёты на Берлин и Кенигсберг на своём тихоходном тяжёлом бомбардировщике и успешно бомбил намеченные цели. Многие полярные лётчики пришли к Водопьянову. Проведя первый этап организации АДД и сколотив её ядро, Водопьянов подал рапорт командованию ВВС об освобождении его от должности командира АДД и остался в авиации дальнего действия командиром самолёта.

Лётчики в АДД подобрались один к одному. Замечательный был народ! Никогда не забуду эстонца Энделя Пусэпа. Он отличался необыкновенным спокойствием и казался медлительным, но тем не менее всегда в срок выполнял любое, даже самое трудное, задание. В полярную авиацию Пусэп пришёл в 1938 году уже сложившимся лётчиком, инструктором лётного дела и «слепого» самолётовождения. Первые полёты в Арктике он совершил в экипаже лётчика Фариха во время поисков пропавшего самолёта Леваневского.

С той поры Пусэп и остался работать на Севере. Он летал на ледовые разведки, отыскивал пути для судов.

21 июня 1941 года Пусэп вместе с Водопьяновым вёл ледовую разведку в Карском море. Они пробыли в воздухе 25 часов подряд, осмотрели огромный район и, только посадив машину, узнали, что началась Великая Отечественная война. Пилоты тут же передали по радио рапорт с просьбой разрешить им срочное возвращение в Москву. Спустя несколько дней Пусэп уже носил форму военного лётчика. Его зачислили в АДД.

Первый раз на Берлин Пусэп шёл в группе Водопьянова 10 августа 1941 года. На подходе к германской территории набрали высоту 7 тысяч метров. До Берлина оставалось лететь минут пятнадцать. Вдруг на самолёте Пусэпа отказал один из моторов…

— Пойдёшь вперёд? —спросил по рации. Водопьянов. —Или, может, вернёшься?

— Вперёд!

Уже километров за двести пятьдесят до Берлина наши самолёты встретила вражеская противовоздушная оборона: прожекторы и зенитная артиллерия. Наши благополучно миновали её. Наконец внизу показался Берлин. Сбросив бомбы, лётчики возвращались домой и снова попали под сильный заградительный огонь. На машине Пусэпа был пробит бензобак. Бензина хватило только до Эстонии, и здесь, на одной из лесных полян, экипаж посадил машину.

Враги патрулировали по всем дорогам. Лётчики встретили мальчика-пастушонка. Мальчик рассказал, как добраться до лини фронта. Пробираясь болотами и лесами, лётчики дошли до своих.

Так завершился первый полет Пусэпа на Берлин. Путь самолёту прокладывал первоклассный полярный штурман Александр Павлович Штепенко, который впоследствии совершил с Пусэпом не один сложный и опасный полет в глубь вражеской территории. Они бомбили автоколонны, железнодорожные узлы, склады. Летали ночью, в любую погоду. Вот когда в полной мере пригодился Пусэпу и опыт слепых полётов, и опыт работы на Севере. Осенью и зимой 1942/43 года Пусэп выполнял боевые задания на Сталинградском фронте.

За отвагу и геройство, проявленные в боях, командир боевого воздушного корабля Эндель Пусэп и штурман Александр Штепенко были удостоены звания Героя Советского Союза.

После войны Энделю Пусэпу врачи не разрешили работать в авиации. Он вернулся в родную Эстонию, трудящиеся республики избрали его заместителем Председателя Верховного Совета Эстонской ССР.

Его боевой товарищ и соратник, полярный штурман Александр Павлович Штепенко, был отличным специалистом лётного дела. Когда за штурманским столом в пилотской кабине «колдовал» Штепенко, пилот знал: самолёт точно в рассчитанное время выйдет к цели.

В Арктике Штепенко начал летать вскоре после челюскинской эпопеи. Он работал с такими полярными асами, как Головин, Фарих, Водопьянов, Молоков, Алексеев, Мазурук, Черевичный, Козлов.

22 июня 1941 года Штепенко был на ледовой разведке на самолёте Водопьянова. Вместе с Михаилом Васильевичем Штепенко прилетел в Москву. Спустя несколько дней он пересел на флагманский корабль соединения бомбардировщиков, которым командовал М. В. Водопьянов.