Гномы сражались в центре, там бой был самым жарким. Король Курган неутомимо бил орков. Рядом с ним сражался мастер Аларик, оружие которого было усилено рунами с вплетенными сверкающими молниями, которые сжигали плоть всякого, к кому прикасались.

Нет лучших союзников, чем они.

Воины увидели Зигмара на вершине Орлиного Гнезда и, не отрываясь от битвы, скандировали его имя и с удвоенной силой теснили орков. Бок о бок сражались различные племена людей, и, углядев в их сердцах новое воодушевление, Зигмар теперь понял, что надо делать.

Он крепко сжал рукоять молота Гхал-мараз, подбежал к краю скалы и спрыгнул с Орлиного Гнезда прямо в гущу ревущих орков.

Альвгейр видел безумный прыжок с Орлиного Гнезда и даже вскрикнул, когда его король летел по воздуху вниз, замахнувшись молотом. На миг время замерло, и маршал Рейка знал, что этого ему не забыть никогда: бросившийся вниз на орков Зигмар, словно герой-варвар из древних легенд.

Все воины армии видели, как Зигмар с яростным боевым кличем приземлился среди орков и пропал из виду.

Один раз Альвгейр уже потерял в бою короля и поклялся больше такого не допускать.

Он приказал:

— Белые волки! За мной! Скорей к королю!

Зигмар крепко взялся за рукоять и тяжелым бойком сокрушил доспехи огромного орка, вооруженного палицей, пропитанной кровью. Молот он держал двумя руками. Несмотря на долгий и тяжелый бой, сила короля не уменьшилась. Каждый удар он сопровождал звериным яростным воплем, им он отвечал на нескончаемый боевой клич орков.

Рекой лилась кровь врагов, и король унберогенов, словно одержимый, все глубже прорубал брешь в рядах зеленокожих. Глаза его горели холодным огнем, и вокруг него завывал зимний ветер.

Зеленокожие старались не оказываться на пути у этого окровавленного безумца, который бился с удивительной даже для орка яростью. Нимало не задумываясь, Зигмар убивал и убивал и видел перед собой лишь врагов своей расы, желавших разрушить все то, что было ему дорого, было хорошим и чистым. Он мстил им, избивал, и в этой сече не было даже намека на жажду чести и славы. Лишь стремление выжить. Гхал-мараз наполнил его ненавистью, которая защищала не хуже доспехов, а Ульрик воспламенял его кровь.

Зигмар кричал, но что — не знал сам, ибо все его существо сосредоточилось на истреблении зеленокожих. Ярость заполняла его, но это было не буйное бешенство берсерка, а вполне осознанный гнев.

Зигмар убил около сотни орков, и вокруг него образовалось большое кольцо свободного пространства, потому что зеленокожие ссорились уже друг с другом, пытаясь избежать расправы. Гхал-мараз пылал древними энергиями, Зигмару в его кровавом деле помогали силы, которые не смог бы назвать даже самый сведущий в рунах мастер.

В короле унберогенов воплотилась мощь всех его знаменитых предков, и враги не могли даже приблизиться к нему, не то что свалить с ног. Его наполняли энергии родом из самого рассвета мира, и мускулы его были тверды, словно железо, и исполнены невообразимой силы.

Зигмар продвигался вперед и раздавал направо и налево беспощадные смертоносные удары. Сзади до него доносился нарастающий гул — это короли племен последовали последнему его приказу, переданному через Альвгейра.

Сердца их гордо пылали, и армия союзников из последних сил и с последней надеждой бросилась в атаку.

Воины унберогенов и удозов атаковали орков и сражались с той же яростью и силой, что и Зигмар. Могучими ударами тяжелого меча Вольфгарт крушил доспехи зеленокожих, а Пендраг бился, словно берсерк, прорубая дорогу к Зигмару.

Мастерски владеющие мечом остготы крушили орков, дикари-черузены раздирали врагов снабженными крючьями рукавицами. Азоборнки с длинными кинжалами выплясывали меж зеленокожих, выкалывая им глаза и подрезая поджилки, а всадники талеутенов спешились и бросились в атаку с мечами.

Вороновы шлемы пронзали орков пиками, боевые кони Белых волков врезались в ряды зеленокожих, а их всадники молотами крушили черепа.

Берсерки сражались с дикими криками и не щадили своих жизней, топор короля Отвина без устали описывал смертоносные дуги. Мирза и полностью закованные в латы воины истребляли орков ударами страшных громадных мечей.

Орки дрогнули, стремительная атака смяла их ряды.

Никто не смел приближаться к Зигмару, который продвигался вперед, дальше, чем самые отважные из его воинов. Орки обтекали вокруг него, ближайших охватила паника, по мере продвижения этого новоявленного божества вперед все дальше и дальше распространялась волна страха.

Зигмар не знал и не задумывался о том, сколько орков он убил. Не важно, каково это число, ибо он знал: сколько бы их ни было, все равно будет мало. Даже учитывая отвагу и воодушевление его воинов в этой атаке, все равно будет недостаточно. Воины Зигмара остались позади, их боевые кличи поглотил рев врага.

Стоявшие позади зеленокожие напирали на передние ряды и мешали удрать тем, кто стремился избежать гнева Зигмара, а он продолжал безжалостно истреблять монстров. Вокруг него уже высились горы трупов.

В самом центре сражения путеводной звездой надежды сиял молот Гхал-мараз, перед которым враг испуганно бежал. Как настоящие герои сражались воины двенадцати племен. Орки отступали перед мощью молота, и Зигмар почувствовал, как в душе у него пробиваются первые ростки надежды.

И тут на поле боя, словно нефтяное пятно на воду, упала темная тень.

Зигмар взглянул вверх и увидел раскинувшиеся громадные изумрудные крылья и распахнутую пасть ревущей виверны, которая молнией пикировала с небес.

Виверна клацнула челюстями, пытаясь схватить Зигмара, который увернулся и, оступившись на косогоре из мертвецов, свалился среди груды расколотых черепов и изувеченных тел. Он тут же вскочил на ноги, а крылатая виверна приземлилась на гору трупов. Ее массивная рогатая голова была раза в три больше, чем у самого громадного быка, а клыки напоминали кинжалы черузенов. Мышцы играли под костяной чешуей, которая покрывала все тело вплоть до хвоста, с которого с шипением сочился черный яд. Два громадных крыла зверь откинул назад, вперед вытянул голову на длинной и толстой змеиной шее.

Черные бездушные глаза с безжалостным коварством взирали на Зигмара.

Верхом на виверне сидел самый большой орк из всех, которых доводилось видеть Зигмару. Шкура у него была угольно-черной, а доспехи состояли из тяжелых железных пластин, гвоздями прибитых к телу. Из пасти торчали такие же громадные клыки, как у виверны, а красные глаза горели с ненавистью, присущей его расе.

Даже у Ваграза Пробивающего Головы не было в глазах такой всепоглощающей злобы. Этот военачальник являлся подлинным воплощением ярости и коварства.

В руках у Зигмара пылал Гхал-мараз, и король почувствовал, что его оружие узнало врага — Урглука Кровавый Клык.

Вокруг его топора пульсировали сполохи зеленого пламени, и оружие это было наделено колоссальной силой. Лезвие напоминало гладкий обсидиан, и Зигмар знал, что никакому орку не под силу создать столь смертоносное оружие. Рукоять топора покрывала извращенная разновидность тех рун, что сверкали на молоте Гхал-мараз, и их злая сила терзала душу человека.

Вокруг двух мастеров ратного дела клубились потоки силы. От этого поединка зависела судьба мира. Человек противостоял орку. Вместе с обоими вождями пребывали души обеих армий. Воины армии людей все еще сражались далеко позади, но, хотя вокруг собрались только орки, ни один из них не смел вмешиваться в поединок двух титанов.

— Давай же нападай и умирай! — крикнул Зигмар, крепко сжимая перед собой Гхал-мараз.

Древний молот светился силой, стремясь уничтожить врага, — это ощущалось на физическом уровне.

Разинув пасть и взмахнув крыльями, виверна ринулась на Зигмара. Король унберогенов увернулся. По короткой дуге пронесся молот и ударил змея в висок. Виверна заверещала от боли и зашаталась, но не упала.