В последний раз Зигмар видел этих величественных рыцарей шесть лет назад, когда стареющий король вместе с Вольфгартом, зимовавшим на западе, прибыл навестить своего брата-короля. С тех пор Марбад постарел еще больше, совсем поседел и болезненно исхудал, но держался по-прежнему прямо. Старик тепло приветствовал Зигмара и крепко его обнял.

Вороновы шлемы по-прежнему казались грозными и настороженными, и на сей раз у них были на то причины. Из-за реки на эндалов с неприязнью глядели несколько облаченных в бронзовые доспехи воинов, в шлемах с перьями и с копьями, украшенными разноцветными вымпелами. То были ярко разодетые ютоны, посланцы короля Мария, который сам не соизволил явиться в Рейкдорф.

Также не приехал король тевтогенов Артур, причем даже не позаботился направить для участия в похоронных обрядах посланников. Зигмара это не удивило, и, по правде говоря, он даже обрадовался тому, что ни один тевтоген не войдет в Рейкдорф, ибо не простил им набега на Уберсрейк и другие пограничные деревни.

Лично приехали короли, сражавшиеся вместе с отцом против норсов: король племени талеутенов Кругар и король черузенов Алойзис. Оба они были воистину мужи железной воли и произвели на Зигмара впечатление искренней похвалой отца.

Королева азоборнов Фрейя прибыла с кортежем воительниц. С запада с улюлюканьем неслись колесницы, так перепугавшие работающих на полях крестьян, что волна паники докатилась до самого Рейкдорфа, пока не выяснилось, в чем дело. Королева ехала на инкрустированной золотом колеснице из темного дерева, с лезвиями наподобие кос по бокам. С озорной улыбкой на устах прекрасная рыжеволосая Фрейя предстала перед Зигмаром, воткнув в землю свой трезубец.

— Королева Фрейя! — объявила она. — Победительница племени Красномордов, покорительница низкорослых воров и убийца Большого Клыка! Возлюбленная тысячи мужчин и владычица Восточных равнин, я явилась к тебе, чтобы засвидетельствовать почтение твоему отцу и помериться силами с тобой!

Затем она сломала трезубец и швырнула обломки к ногам Зигмара, а потом притянула его к себе и поцеловала прямо в губы, заодно схватив его между ног. Пендраг с Альвгейром настолько опешили, что вовремя не среагировали, а когда потянулись за мечами, королева уже отпустила Зигмара, запрокинула голову и захохотала.

— У сына Бьёрна отцовская сила в чреслах! — воскликнула Фрейя. — И я просто обязана провести с ним ночь!

Тут Фрейя собрала своих сопровождающих — свирепых, раскрашенных краской азоборнских воительниц, которые ездили на колесницах голыми, — и выехала из Рейкдорфа, намереваясь разбить лагерь в поле за пределами города.

— О боги небесные! — за обедом в Большой палате говорил друзьям Зигмар. — Да эта женщина совершенно безумна!

— Ну, по крайней мере, она оценила твою силу, — улыбнулся Пендраг. — Представляешь, что было бы, если бы эта твоя… сила ее не впечатлила.

— Вот уж точно, — ухмыльнулся Вольфгарт. — Будь я король, я бы с радостью провел с нею ночку.

— Верно, опыт был бы весьма любопытный, — согласился Пендраг. — Если бы ты выжил, конечно.

— Да вы оба спятили, — решил Зигмар. — Я бы скорее бешеного волка пустил в постель, чем Фрейю.

— Ну что ты как старая бабка, — никак не хотел угомониться Вольфгарт, явно смакуя неловкость Зигмара. — Ночь получится незабываемой, и только подумай, какие шикарные шрамы тебя украсят после этой битвы.

Зигмар покачал головой:

— Мой отец всегда говорил, что мужчина не должен ложиться в постель с женщиной, которую не сможет превзойти в бою. Вы оба думаете, что могли бы одолеть Фрейю?

— Может, и нет, — ответил Вольфгарт. — Но выяснить было бы занятно.

— Надеюсь, этого никогда не случится, друг мой, — сказал Пендраг.

В ночь проведения похоронного обряда, когда солнце уже зашло, отношения в Рейкдорфе накалились. В полдень в Большой палате начался пир. Собрались сотни мужчин и женщин со всей земли, и Зигмара очень тронуло то, что из дальних стран приехало так много народу.

Для пира закололи самый лучший скот, испекли сотни хлебов. На столах вдоль стены стояли бочонки из пивоварни на берегу Рейка и множество кувшинов с вином. Помещение обогревал огромный очаг.

Эндалы играли на волынках, барабанщики вторили им. В зале царила торжественная атмосфера. Теперь, когда Бьёрн занял достойное место в чертогах Ульрика, пришло время вспомнить великие дела героя и воспеть его легендарную жизнь. Тело короля лежало в Палате целительства, за ним присматривали служители Морра — те, что на прошлой неделе пришли из Брокенвалша, дабы охранять покой повелителя перед похоронами.

Пока атмосферу в Рейкдорфе можно было назвать хоть и напряженной, но не буйной. Каждое племя уважало перемирие, а воинов враждующих племен Эофорт старательно рассадил как можно дальше друг от друга. Для поддержания мира Альвгейр с Белыми волками бдительно присматривали за порядком с боевыми молотами на поясах и пили сильно разбавленное водой вино.

Зигмар сидел на своем троне подле пустого отцовского и присматривал за собравшимися. От стропил эхом отдавался громкий гул разговоров и песен.

Король Марбад рассказал о туманных демонах болот, а потом унберогенские воины возжелали услышать о сражениях, в которых старый король эндалов в молодости бился бок о бок с Бьёрном. Кругар и Алойзис повествовали о последней войне с норсами и о том, как Бьёрн прорвался в самую середину вражеского войска и в поединке срубил голову с плеч военачальнику северян.

У каждого правителя было о чем рассказать. Королева Фрейя поведала о решающем бое против орков из племени Кровавых кинжалов. После этого сражения на целых десять лет восток избавился от нападений зеленокожих. Многие из собравшихся здесь воинов унберогенов принимали участие в той войне, и они принялись стучать по столам рукоятями топоров, вновь переживая ярость сражения.

В заключение рассказа королева Фрейя поведала о постельных подвигах Бьёрна, чем повергла Зигмара в шок. Теперь он понял, что возможность возлечь с королевой азоборнов была наградой за помощь в бою против орков. Интересно, позовет ли его самого Фрейя разделить ложе с ней, дабы склонить на свою сторону, и содрогнулся от этой мысли.

Зигмар заметил непорядок за секунду до стычки. Ютон, с раздвоенной бородой, заплетенными в косицы волосами и со шрамами на лице, самодовольной походкой подошел к игравшим на волынках эндалам.

Он остановился рядом с юношей-музыкантом, который хоть и был намного выше ютона, но годами сильно моложе, еще даже не воин.

— О боги! От этого визга у меня ушные перепонки лопнут! Как будто овцу режут. Почему бы не сыграть что-нибудь нормальное? — взревел ютон, вырвал у юноши волынку и швырнул в очаг.

Волынщики умолкли, несколько эндалов в гневе вскочили на ноги. Сидящие напротив воины-ютоны в ярких безрукавках повскакивали с мест. Альвгейр тут же заметил назревавшую стычку и поспешил туда сквозь толпу.

Ютоны и эндалы сердито мерили друг друга взглядами, а король Марбад кивнул волынщикам, приказывая играть. Вновь полилась музыка.

— Эй, ютон, эта музыка хороша! — воскликнул один из эндалов, вытаскивая из огня обуглившиеся остатки волынки. — Не то что режущая ухо чушь, которая по душе вам.

Наконец маршал Рейка добрался до ютона и развернул его к себе, но тот уже не на шутку разошелся и униматься не желал. Он занес кулак, но Рыцарь-Защитник ожидал нападения и пригнул голову. Удар ютона пришелся по лбу. Альвгейр сделал шаг назад и треснул забияку молотом в живот, отчего тот с резким свистящим вдохом скрючился в три погибели. Тут же появилась пара Белых волков, они подхватили буяна под руки и поволокли прочь.

Остальные ютоны бросились на Альвгейра, нацелив кулаки ему в голову. Маршал блокировал удары и в ответ ткнул рукоятью молота прямо в оскалившуюся физиономию одного ютона, сломал ему нос и выбил зубы. На помощь Альвгейру пришли эндалы, и скоро уже воины вовсю размахивали руками и ногами: прорвалась наружу давно сдерживаемая вражда.