Редактор Роза Пискотина

Руководитель проекта И. Серёгина

Корректор М. Миловидова

Компьютерная верстка A. Фоминов

Дизайн обложки М. Аюпова

Фото на обложе GettyImages/Fotobank.ru

© Фалеев Д., 2013

© ООО «Альпина нон-фикшн», 2013

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Эту чудесную и взбалмошную нацию на весь мир пропиарил Эмир Кустурица, но на самом деле о цыганах можно снять тысячу фильмов. Таборная жизнь – сплошной театр, и каждый цыган в душе актер, хотя сам он вам скажет: «Я бизнесмен». А какой он бизнесмен? У него дома – шаром покати, крыша течет, дети ходят в обносках, жена гадает около вокзала, драгоценности в ломбарде, зато он купил себе новый «мэрсэдэс» и ездит на нем гордый, как король. Последнее спустит – лишь бы пыль в глаза пустить! Натурально артист!

Сколько ни смотришь «Черную кошку, белого кота», всегда узнаешь в его героях знакомые характеры – да это же, думаешь, вылитый Женико! А тот – Червонец! А та – Берёза! Имена – странноватые для русского слуха, но цыганам нравится. В панеевском таборе я знаю Капусту, Дыню, Редиску, две Груши и Киви! Не табор, а плодоовощная база! Груша, кстати, мужское имя, по-цыгански – Амбрэл. А есть еще Ветка, Конфета, Борщ, Чебуреко, Жаркой, Помидора, Яблоко…

Прошлой зимою родился мальчик – назвали Обама, в честь президента Соединенных Штатов. Священники в приходе очень удивлялись, когда мы Обаму привезли крестить. Ох, он и вопил, этот самый Обама, когда его в купель окунали!

Помню еще, как собрался Червонец сына крестить – позвал родню, крестных; приехали в церковь на нескольких машинах – а сына забыли! Не анекдот ли?

Когда я впервые оказался в таборе – зашел в один дом, там обои драные. Думаю, кто же их так ободрал? Кошек цыгане в домах не держат, а потом смотрю – молодая хозяйка отрывает прямо со стенки длинную полоску обоев, поджигает ее от огня из печки и дает свекрухе своей прикурить от этой полоски! Чем не кино? Готовая мизансцена. Даже выдумывать ничего не надо.

А то на Рождество был еще один случай: отец гулял на празднике в гостях, а его сынишка лет одиннадцати – двенадцати без спроса взял у отца машину и поехал кататься. Надо думать, что рулил он, воображая себя кем-нибудь вроде Айртона Сенны, потому что его поведением на дороге заинтересовались сотрудники ГИБДД. Они велели ему остановиться, но цыгана даже черт не догонит – педаль газа в пол! Гаишники – за ним. Настоящая погоня! Кончилось тем, что парнишка привел своих преследователей на хвосте в табор, а там гулянье – столы накрыты: поросенок жареный, индюк в яблоках… – все же Рождество! Взяли цыгане по бутылке водки в каждую руку, поговорили, и гаишники портить им праздник не стали.

А цыганский праздник – это что-то с чем-то! Кто был, тот знает. Гуляют, пляшут. Танцевать они любят. И отлично умеют. «Я раньше танцевала – на все четыре стороны! – говорит Лиза. – И на свадьбах, и на Пасху, и везде, везде, везде! А сейчас не могу – семьдесят пять лет, старуха уже… Все равно танцую!» И, правда, танцует – я сам видел.

А люди не видели, в таборах не были, ни с кем из цыган толком не общались. Зато активно обсуждают, говорят: мол, такие и сякие… Откуда эти выводы? Не выводы, а выдумки, дешевое всезнайство. Истоки их понятны: боятся неизвестности, а табор – неизвестность, отдельная планета, туда не ходят. Со стороны поневоле заподозришь – почему к себе не пускают? что там происходит? Ведь если скрывают, значит, есть что скрывать! И вот тут начинается… Человеку свойственно во всем тайном усматривать скорее порок, чем добродетель (это свойство в большей степени выдает нашу собственную «вшивость» в моральном плане).

Цыгане «отгородились» не потому, что безнадежно плохие, а потому, что так у них принято – цыганский обычай! Он четко разделяет мир цыганский и русский. Мы для них такие же чужие, как они для нас. Невидимые стены. Но прошел сквозь них – и все по-другому: светло и ясно. А так конечно: для посторонних таборная жизнь – это темный лес. Какую только нежить на досуге не припишешь темному лесу! В итоге 90 % суждений основано на домыслах и предрассудках. Правды в них с наперсток. А напраслины – горы.

Якобы цыгане воруют детей и торгуют наркотиками. Убивают и грабят.

Цыганская мафия – страшная сила.

Страшнее только цыганский гипноз! Ведь они обладают сверхъестественными способностями и зомбируют людей!

Цыгане – язычники. Наводят сглаз. Напускают порчу. Предсказывают будущее. Видят судьбу.

Прежде чем общаться с ними, нужно помолиться.

Но лучше не общаться!

Их женщины – ведьмы, а девчонки – аферистки, разбитные оторвы. Добра от них не жди.

Цыганские бароны – жестокие и властные. Шкуру сдерут за пустяк, за копейку!

Это люди вне закона. Своих детей они с малых лет приучают к воровству!

Беспросветные лентяи, наглецы и отщепенцы. В домах у них грязно. Сами не моются. Едят что придется. А пьют, как кони!

И в любой момент хватаются за нож!

Годами кочуют. Живут обманом. Честный цыган – это то же самое, что щедрый еврей. Может, такие где-то и есть, но их никто не видел.

Один ученый, как будто умный, однажды мне выдал: «Я, конечно, понимаю, что для этнографа не бывает народов плохих или хороших, но вы выбрали самый худший».

В моей семье к цыганам относились без уважения и с опаской.

Я слушал, слушал, и получалось, что цыганская семья – это муж-бандит, жена-прошмандовка и дети – на подхвате. Такой стереотип.

Совсем другое было отношение к цыганам-артистам. Этих любили – за песни и пляски, за нарядные костюмы, за красоту!

Начальник милиции города Приволжск мне признавался:

– Я цыган люблю таких, как в фильме «Табор уходит в небо». А наших – нет.

– Почему?

– Ворье.

Он, кстати, был одним из немногих людей, который судил о цыганах не понаслышке. Все остальные, кто их ругал, делали это просто потому, что вроде так положено, и, когда я спрашивал: «А много ли раз вы встречались с цыганами? Что плохого они вам сделали? Расскажите конкретно», люди терялись. Сказать им было попросту нечего. Максимальный ущерб заключался в том, что привокзальная гадалка развела кого-то на сто рублей!

Вскоре я понял: людям о цыганах известно не больше, чем о зулусах, хотя зулусы живут в Африке, а цыгане – рядом. Вокруг них сложилось множество мифов, и не самых лестных. За последнее время ситуация крайне усугубилась криминальной хроникой по ТВ и в газетах, но это же бред – делать выводы о целом народе, имея в виду лишь рассказы о худших его представителях! Эта выборка – нечестная. Ведь и уже упомянутый здесь начальник милиции сталкивался с цыганами исключительно по работе! Но не может же вся нация сплошь состоять из одних уголовников!

Мне стало интересно. Я в тот период ничего не смыслил в этом вопросе и приписывал цыганам уйму такого, чего в действительности не подтвердилось, однако, в отличие от большинства других, мои фантазии сопровождались не знаком «минус», а знаком «плюс»! Я представлял мир таинственный и древний – пусть на обочине, но созвучный с нашим, вернее, с моим.

Антураж тогда был насквозь романтический – вольная воля, нечистая сила, мятежные чувства, любовь и магия, сказка странствий… Виноваты и Лесков, и Кустурица, и Пушкин, но больше всего музыка – Горан Брегович, Алеша Дмитриевич, «No smoking orchestra», «Taraf de Haidouks», «Лойко», «Кali jag»… Музыке я верил гораздо больше, чем друзьям и журналистам, и я все думал: «Ах, цыгане!» или «Эх, цыгане!» Меня к ним тянуло. Это чувство было едва ли не физиологической потребностью, и хотя в итоге я нашел у цыган совсем не то, что искал, оно меня нисколько не разочаровало.