В здание торопливо вошла Ханна Эшер и одарила меня презрительным взглядом:

 — Фейрверки? Серьёзно?

— Оглушить и отвлечь, помнишь? — окликнул я её, когда она уже спускалась по лестнице. — Я — король шума и отвлечения!

— Я не только должна прожечь стену насквозь, — пробормотала она, — я ещё должна сделать это под потоком воды.

— Давай, побесись. Это поможет приглушить избыток магической энергии, — сказал я немного раздражённо.

Эшер обернулась ко мне и указала на разбрызгиватели:

— Ты это специально сделал?

— Ага, точно. Иногда мне становится скучно, и я останавливаюсь и думаю.

Она подняла небольшой баллончик:

— Как мне нарисовать круг на полу, если он покрыт слоем воды? Ты об этом подумал?

— Дейрдре! — позвал Никодимус.

Дейрдре спешно просеменила до середины лестницы, и её волосы с лязгом метнулись в сторону Эшер и шлёпнулись на пол вокруг неё. Плоские ленты волос развернулись поперёк и заскребли по мраморным плитам, словно резиновые щётки, отгоняя стоячую воду прочь.

С Эшер, похоже, едва не случился сердечный приступ, пока Дейрдре этим занималась. Она бросила свирепый взгляд на динарианца, но всё же взяла баллончик и начала распылять на пол слой чего-то вроде жидкого пластика или резины. Вокруг неё образовался большой круг, переходящий в круг на стене, поднимающийся на пару дюймов выше её головы. Получилось кривобоко, но технически круг не должен быть идеален, чтобы сдержать магию. Просто это было намного более эффективно, не говоря уже о профессионализме.

Эшер, чертовски привлекательная в своей намокшей одежде (и, чёрт побери, как я мог сваливать свою реакцию на Зимнюю мантию, когда она была в плену стали?), вновь обошла круг и убедилась, что слой пластика достаточно толстый, особенно на стыке пола и стены. Затем кивнула, наклонилась и повернула запястья так, что несколько капель крови упали с наручников на круг. За мгновение из круга поднялся экран невидимой энергии, она быстро открыла свои наручники и бросила на пол у ног. Эшер прищурилась, прикоснулась пальцем к стене внутри круга и тихо прошептала какое-то слово.

Внезапный яростный свет вырвался из её пальца. Капли воды, падая на её руку и стену, превращались в шипящий пар. Она начала медленно двигать пальцем, и прямо на глазах мрамор, гипсокартон, бетон и металл под ним начали трещать, чернеть и расступаться. Светящиеся пылинки и искры густым потоком летели на её руку, чернели и падали на пол, прожигая дыры в рукаве, но, судя по всему, оставляя её плоть нетронутой.

Я поднял брови. В смысле, думаю, я, конечно же, могу превратить свой палец в дуговую сварку, но не факт, что при этом моя рука не превратится в головешку. Для такого уровня владения стихиями требуется талант совершенно иного порядка и величины — талант, которым, по моему опыту, обладали очень немногие чародеи.

Вот это да! Когда Эшер сказала, что большей частью работает с огнём, она не шутила.

Пока Эшер была занята своим делом, Вязальщик вошёл в банк вместе со своими головорезами, осмотрелся и начал расставлять группы на ключевых оборонительных позициях. Анна Вальмон в это время тихонько скользнула по полу, встала рядом и посмотрела на терновые наручники на моём запястье.

— Смотреть не могу на такие штуки, — сообщила она. — Должно быть, больно.

Я проглотил ехидный ответ. Она не этого от меня ждала, когда встала рядом.

— Ага, довольно сильно.

Она нервно повертела в руках свои инструменты и облизала губы:

— Как скоро, думаешь, сможешь их снять?

— Понятия не имею, — ответил я. — Наверное, зависит от Эшер.

Внизу подавшийся металл громко треснул и заскрипел, Эшер прорычала: «Вот тебе, сучка!» — и с деловым видом стала надевать кандалы обратно.

Ей потребовалось меньше трёх минут, чтобы вырезать в укреплённой стене отверстие достаточное, чтобы пролез человек приличных размеров.

Эшер стёрла часть круга ногой, и избыточная энергия заклинания растворилась в воздухе и немедленно была поглощена падающей водой. Затем она положила руку на вырезанный кусок и начала толкать.

Перед ней возник Грей и сказал:

 — Лучше пустите меня вперёд, мисс Эшер.

 Он упёрся плечом и без видимых усилий толкнул вырезанный кусок стены, тот выпал наружу со знатным бумом... и тут же с другой стороны коридора на него словно эхом отозвался хриплый грохот дробовика.

Сбитый с ног Грей упал на пол, где стал центром быстро расширяющейся лужи крови.

Эшер издала сдавленный крик и в отчаянии распласталась в стороне от пролома, под укрытием безопасной части лестничной клетки.

Ружьё грохнуло ещё дважды, и Дейрдре бросилась в пролом. Ружьё выстрелило ещё раз, затем закричал мужчина.

И настала тишина.

Я беззвучно зарычал и бросился вниз по лестнице, чтобы проверить Эшер, а затем заглянул в дыру в стене. Дейрдре, как настороженная кошка, сидела на корточках, её волосы медленно колыхались вокруг прядями водорослей в ласковых водяных струях. Четвёртый охранник лежал на полу перед ней определённо мёртвый, его ослабевшая рука всё ещё держало ружье.

— Грей! — позвал Никодимус напряжённым голосом.

Конечно, он беспокоился о Грее. Ведь Грей ещё должен был обойти для него сканер сетчатки.

Эшер трясло, но на ней не было ни царапины. Я быстро сжал её плечо и повернулся к Грею, пытаясь вспомнить всё, что знал об оказании первой помощи и наложении жгутов.

Но беспокоился я зря. Не успел я повернуться к Грею, как он уже начал садиться. Его волосы были растрёпаны, но, помимо этого и окровавленной одежды, он выглядел полностью здоровым. На его лице читалось раздражение:

— Проклятье, как больно!

— Плакса, — прокомментировал я. — Всего лишь небольшой заряд картечи прямо в грудь.

Я подал ему руку.

Грей с мгновение недоуменно пялился на неё, словно ему нужно было время, чтобы вспомнить, что этот жест означает. Затем он ухватился за неё, и я поднял его на ноги. Он покачнулся разок, потряс головой и встал ровно.

— Ты в порядке? — спросил я.

— Сердце задето, — объяснил он кровь на полу. — Я буду в порядке через минуту.

— Ничего себе! — восхищенно сказал я. — Продолжает тикать даже после хорошей взбучки.

Грей оскалился в улыбке, повернулся, покачнулся ещё раз, снова восстановил равновесие и вышел в пролом вслед за Дейрдре.

Ханна Эшер медленно встала на ноги и уставилась на размазанную лужу крови на полу. Затем сглотнула и начал подниматься вверх по лестнице.

Я протянул руку и остановил её:

— У копов уйдет время, чтобы сюда добраться, но не стоит торчать на этаже, когда они появятся.

— Совершенно верно, — сказал Вязальщик, появившись из-за спины Вальмон на верху лестницы, и подтолкнул её вниз, как бульдог пихает носом нерешительного ребёнка. — У пуль нет уважения к людям. Давай, девочка. И Эш, любовь моя, не забудь заполнить мой рюкзак.

Через плечо Эшер было перекинуто несколько пустых чёрных рюкзаков.

— Знаю, знаю. Ты любишь красные.

Никодимус приволок потерявшего сознание охранника к лестнице и начал спускаться по ступенькам, не слишком аккуратно обращаясь со своим грузом. Дотащив его до подножия лестницы, он продел его наручники в наручники тех двоих, что уже сидели на полу, и сковал их вместе.

— Прекрасно справились, мисс Эшер, — сказал Никодимус. — Мы посторожим  коридор, и вы сможете повторить вашу превосходную работу на второй двери. Мисс Вальмон, прошу вас присоединиться к нам — я хочу, чтобы вы занялись дверью в главное хранилище как только мы получим к ней доступ.

Стоящая возле меня Анна Вальмон напряглась, её пальцы затеребили свернутый чехол с инструментами, стряхивая с него капельки воды.

— Майкл, — сказал я, — почему бы тебе не пойти с Вальмон и не посмотреть, не нужно ли ей чего?

Майкл удивлённо поднял бровь, но кивнул и спустился вниз к Анне Вальмон. Он ободряюще ей улыбнулся, она нерешительно улыбнулась в ответ, и они вдвоём прошли в дыру вслед за остальными.