Литмир - Электронная Библиотека

В маленьком треугольном помещении буфета подле стойки толпилось действительно много народу. Советские солдаты и венгры, вперемежку расположившись вдоль стен и даже в углу за прилавком, стояли, пили, разговаривали. Среди посетителей толкались и Месарош с Янчи. Оба поглядывали на Манци и предвкушали выпивку.

— Жена моя настаивает, чтобы новая наша фамилия на «М» начиналась, — продолжал свое Мур. — Знаете, метки на белье и прочее! А я, со своей стороны, обязательно хочу, чтобы буква «h» в фамилии была. Мур ведь через «h» пишется.

— Олух, — пробормотал Шани Месарош, — вот самая подходящая для тебя фамилия, и буква «х» есть!

Он сказал это вполголоса, но представитель общественного снабжения все же расслышал. По лицу его пробежала гримаса бессильного гнева — он счел за благоразумное промолчать.

— Я выбрал себе фамилию Марот с «h» на конце, — сказал Мур. — Уже и заявление подал. В министерстве сказали, что через несколько дней все устроят. И «м» есть и «h» в конце…

— Ну, ребята, давайте, — кивнул Штерн рабочим. — На два метра. Где карандашом отметил!

Столики народной столовой в один миг были составлены друг на друга. Заскрипели по грязному полу неуклюжие их ножки, взвизгнули доски, хрустнула бумага, вставленная вместо стекол.

— Три стола составьте вместе. Придвиньте их со стульями вплотную к стене.

Манци показывала из-за стойки быстро пустевшую бутыль. Штерн нехотя пошел в контору, служившую одновременно и складом. Мур — или теперь уже наполовину Марот — подошел к двум дружкам, подогреваемый жаждой мести.

— Ловкий, толковый малый мне требуется, — демонстративно обратился он к Янчи Кишу. — Контролером в систему общественного снабжения. Уже восемь магазинов открыли. Товарами по карточкам будем торговать. Надо только контролировать, чтобы по спекулятивным ценам не продавали. И так много воровства развелось. Может, слышали, какой скандал был в столовой городского управления?

Но Шани Месарош, словно предложение было сделано ему, а не Кишу, отмахнулся:

— Некогда нам сейчас, перед Первым мая: мы сейчас партийные задания выполняем.

Дел в канун майского праздника было у друзей действительно много: сколачивали щиты для плакатов, обтягивали их бумагой, кумачом, вырезали буквы из картона. Каждый день в помещении партийного комитета и просто на лестнице, в парадном, стучали молотками, шили и клеили человек по тридцать — не только коммунистов, но и беспартийных: те, кто, получив отказ у коммунистов, тем не менее не хотел идти в другую партию и надеялся рано или поздно стать все же коммунистом.

Однако Янчи даже побагровел от непривычной для него чести: во все времена все деловые переговоры — когда кому-либо нужно было что-то перевезти, доставить — велись только с Месарошем. Никому и в голову не пришло бы обратиться для переговоров именно к Янчи. Да еще в присутствии Шани! Было отчего покраснеть и даже вспотеть. Он никак не мог сообразить от неожиданности, что и ответить. Да и отвечал-то он не Муру вовсе, а все тому же Месарошу.

— Можно и работать и партии помогать!

На выручку ему пришел сам же Мур:

— Каждый обязан в первую очередь честно трудиться на производстве. И заниматься партийной работой!

— Точно, — зло подхватил Янчи. — А с одной партработы сыт не будешь.

— И об этом нужно думать. Да и о своем будущем. Не такие нынче времена, чтобы всю жизнь в грузчиках протрубить, — продолжал разжигать Киша Мур. — А вообще… я и сам участвую в партийной работе. И тоже готовлюсь к Первому мая. Но это не мешает мне и служебный свой долг выполнять. Контролер же общественного снабжения, — пояснил он Яношу Кишу, — это государственный служащий на постоянном окладе. Среднего образования мы не требуем, лишь бы писать умел разборчиво и считать, а самое главное — была бы голова на плечах да острый глаз, чтобы махинации всякие мог подметить! А еще важнее, — поднял он вверх палец, — безупречный характер! Безупречный!

Янчи взволнованно глотнул воздуху, затоптался на месте, а Шани в одиночку принялся носить стулья, с грохотом сдвигать столы, двумя огромными скобами укреплять перегородку на новом месте. Мстительный удар Мура-Марота угодил ему в самое сердце: какой-то жалкий воришка, которого едва вырвали у него из рук!.. Уж он ему показал… Ярость не позволила Месарошу обдумать свои слова, и в запальчивости он, конечно, наговорил лишнего:

— Это ты-то, Янчи, будешь ревизором? Да они тебя самого оберут до нитки. Хотел бы я взглянуть на тебя в действии! Я и так со вчерашнего концерта хохочу, остановиться не могу. Надо будет сказать Капи, чтоб в следующий раз тебя позвал выступать! В паре с Латобаром[61]. Один длинный, другой — ревизор общественного снабжения — коротышка! А если еще Клару Сэреми попросишь, она для тебя и танец подходящий придумает. Сорочку себе сошьешь такую, чтобы вся твоя волосня наружу глядела. Потом всему району на три дня хоть освобождение от работы пиши: животики со смеху понадорвут!

Тут уж и Янчи вскипел: ах, так! Ну, тогда и он покажет этому Шани, где раки зимуют! — но, увы, свой гнев он мог выразить не иначе, как в известной формуле: «Чтобы тебе свою мать в гробу поцеловать…»

— Для нас важен вопрос доверия, — заметил Мур-Марот. — Кого попало мы на эту работу не ставим. А вы, товарищ Киш, зайдите ко мне вечерком, потолкуем.

— Не пойдет он, — взревел Шани, но Мур-Марот сделал вид, что не слышит.

— Вечерком! — повторил он Кишу и направился в контору Штерна.

— Не пойдешь ты никуда!

— Еще как пойду! Я тебе не мальчик на побегушках, чтобы мной командовать! У нас демократия теперь.

— Демократия, демократия! Да вот голова-то у тебя — кустарный брак довоенных времен… Ты что же, дурень, не видишь, зачем он все это…

— Завидно?! Потому и говоришь так, что завидно тебе!

И увеличенный вдвое, буфет все равно не вмещал всех жаждущих. По-прежнему все стулья, все столы были заняты, по-прежнему толпились люди вокруг прилавка. Штерн посмотрел на перегородку, попробовал, крепко ли стоит, и, гмыкнув, с озабоченным видом окинул взглядом притиснутые друг к другу столики совсем уже тесной народной столовой.

Штерн уже предчувствовал стычку с Магдой Фабиан. Новая руководительница районной организации Национальной помощи совсем не походила ни на Капи, ни на Саларди, ни на кого из чиновников управления, с кем Штерну доводилось иметь дело до сих пор. Ее не гипнотизировала «способность» Штерна на каждый день добывать все необходимое для горохового супа или фасоль на второе; она доподлинно знала, что имеется на складах, что накануне привезли из деревни, и всякий раз считала, что привезено мало.

Но самое главное: она отчетливо представляла себе, что кроется за «бескорыстной» общественной активностью торговца. Был у нее и свой план: число обедов удвоить, для чего отдать под столовую даже конторское помещение; сейчас она бегала по всему Пешту, добывая для столовой посуду и еще одну кухонную плиту.

Обычно Магда приходила в столовую обедать в час дня, когда здесь собиралось больше всего народу. Сегодня, чтобы избежать встречи с ней, Штерн под предлогом каких-то закупок собирался на это время улизнуть. Однако Магда, уже прослышав про перестройку столовой, опередила его, и едва успела закрыться дверь за рабочими и Муром, как она уже была тут как тут.

Штерн с притворной радостью кинулся ей навстречу, но Магда, протянув торгашу руку, даже не улыбнулась в ответ. Решительным шагом она направилась в контору, и Штерн, этот прожженный деляга, с беспокойством на душе последовал за нею туда же.

— Скажите, товарищ!.. Штерн! Долго ли это будет продолжаться?

— Как прикажете вас понимать: долго ли? Что именно? — состроил невинное лицо Штерн.

— А все! Вот эти перегородки, например?

— Но, дорогая Магдушка! Зачем же так? Я просто не понимаю, как можно быть такой упрямой. Вы загляните сами-то в буфет: какая там теснотища!

вернуться

61

Латобар Кальман — знаменитый венгерский комический актер.

115
{"b":"213444","o":1}