Борьба небольшого греческого народа с сильной в военном отношении Турцией, варварски подавлявшей всякую попытку к сопротивлению, вызывала глубокое сочувствие всего прогрессивного человечества.

В детской памяти Айвазовского глубокий след оставили рассказы о Наваринской битве, о подвиге брига «Меркурий», выигравшего бой с двумя большими турецкими кораблями.

Часто в Феодосийский порт заходили военные корабли Черноморского флота. И надо представить восторг одарённого юноши при виде удивительно красивых парусных судов, когда они стояли с убранными парусами на штилевом море, стройные, чем-то напоминающие диковинные музыкальные инструменты. С раннего детства он полюбил воздушную лёгкость их силуэтов, и они навсегда стали одним из необходимых элементов в композиции многих его картин.

Много ярких впечатлений выпало на детские и юношеские годы Айвазовского. Они формировали, обогащали его детское сознание и настолько глубоко врезались в память, что он часто возвращался к ним в своих творческих замыслах.

Несмотря на тяжёлое положение семьи, одарённый Ваня Айвазовский в 1831 году был определён в симферопольскую гимназию, а в 1833 году по представленным гимназическим рисункам зачислен в пейзажный класс Академии художеств, которым руководил профессор М. Н. Воробьёв. Одновременно он работал и в классе батальной живописи у А. И. Зауэрвейда и по распоряжению академии делал подсобные работы для известного французского мариниста Филиппа Танера, выполнявшего большой заказ Николая I.

Айвазовский был поглощён этой работой, когда в Петербург из Италии прибыла известная картина К. П. Брюллова «Последний день Помпеи».

Это было огромное событие в художественной жизни России, оказавшее решающее влияние и на развитие дарования Айвазовского.

То, что дремало в натуре академиста Айвазовского в виде неосознанных влечений — любовь к морской стихии, к ярким образам, их романтической приподнятости, — получило в глазах молодого художника «идеальное» воплощение в картине Брюллова. Он был потрясён глубиной и патетикой выраженных в картине чувств.

В 1837 году Айвазовский пишет картину «Кораблекрушение» со спасающимися в лодке людьми. В том же году Айвазовский побывал на спектакле «Буря» — инсценировке Шаховского по одноимённому произведению Шекспира. «Театр представлял корабль в море, ночь, глухой грохот, дождь, треск, свист. удар грома, молния разбивает мачту; корабль, извергая пламя, погружается в волны». Эти режиссёрские пометки на рукописи пьесы дают ясное представление о зрелищной стороне спектакля. Видимо, сразу после спектакля Айвазовский пишет картину «Мрачная ночь с кораблём в огне на море». Подобный сюжет, полный трагических ситуаций, со сложным освещением был вполне в духе театральных постановок того времени. И Айвазовский, следом за Брюлловым, вдохновенно воплощая их в живописи, сохранил любовь к ним на всю жизнь.

Вероятно, во время своей учёбы в академии Айвазовский бывал и на балетных спектаклях. Тогда в них выступала прославленная итальянская танцовщица Мария Тальони. В спектаклях широко использовались всевозможные феерические эффекты с полётами на сцене и другими трюками, превращавшими театральные постановки в волшебноромантические зрелища.

В 1837 году Айвазовский представил на академическую выставку семь картин. Из них сохранилась только одна небольшая — «У маяка», написанная в том же 1837 году. На картине изображена надвигающаяся буря. Небо в тучах, сквозь них проглядывает полная луна. Клочья разорванного ветром тумана создают усложнённый эффект освещения, очень правильно переданный художником. Море взволновано.

Картина свидетельствует о быстро растущем таланте молодого художника.

По творческому замыслу картина «У маяка» очень близка к работам профессора М. Н. Воробьёва, а по мастерству выполнения стоит на одном уровне с ними. Это делает понятным совершенно необычное решение совета академии досрочно выпустить (на два года раньше положенного срока) Айвазовского из академии и послать его на эти два года в Крым для самостоятельных работ, а после этого — в командировку за границу на шесть лет.

В Крым Айвазовский вернулся весной 1838 года, полный новых замыслов. Вскоре написал пять картин и начал работать над шестой.

В 1839 году по приглашению начальника кавказской прибрежной линии Н. Н. Раевского Айвазовский принял участие в десантных операциях в Мингрелии. Длительное плавание на военных кораблях значительно расширило представление Айвазовского о Чёрном море. Он впервые побывал на Кавказе, величавая природа которого покорила его. Айвазовский принял участие в трёх десантах и не только сумел собрать необходимый материал для картин, но и проявил мужество и бесстрашие в боевой обстановке.

Во время плавания Айвазовский познакомился с выдающимся флотоводцем М. П. Лазаревым, сблизился с молодыми в те годы офицерами В. А. Корниловым и П. С. Нахимовым, встречался с опальными декабристами М. М. Нарышкиным, А. И. Одоевским и Н. И. Лорером, о которых до глубокой старости сохранил самые лучшие воспоминания.

Тогда же молодой художник написал небольшой портрет М. П. Лазарева, стоящего на борту корабля, очень выразительно изобразив характерную маленькую фигурку адмирала. Портрет находится в настоящее время в Центральном Военно-Морском музее в Ленинграде.

Позднее Айвазовский принял участие в создании погрудного портрета М. П. Лазарева, написанного К. П. Брюлловым. Он написал на этом портрете фон — взволнованное море с парусным кораблём. Этот портрет хранится в Севастополе в Музее Черноморского флота.

Вернувшись в Феодосию, Айвазовский завершил начатые работы и приступил к созданию двух картин из жизни флота: «Десант в Субаше» и «Черноморский флот в Севастополе». Знаменательно, что после плавания у берегов Кавказа Айвазовский написал свои первые картины, связанные с флотом. Эту тему он считал настолько важной, а исполнение батальных картин настолько удачным, что представил их в качестве отчётных работ за время пребывания в Крыму.

К этому времени им уже был написан ряд картин, изображающих Чёрное море у крымских берегов и крымские города: Керчь, Феодосию, Ялту и Гурзуф. Три первых были точными изображениями приморских городов, а четвёртая — «Гурзуф» — поэтическим воплощением лунной ночи у Аю-Дага. В одной картине Айвазовский сумел возвыситься над обычным изображением видов природы: в ней уже ярко проступила основная черта его дарования — умение мыслить поэтическими образами.

Подготовка Айвазовского в поездке за границу совпала с расцветом в русском искусстве пейзажной живописи. На смену Алексееву, Семёну Щедрину, Матвееву, Воробьёву пришли молодые живописцы Сильвестр Щедрин и Лебедев. Одновременно с ними работал А. А. Иванов, своими небольшими пленэрными пейзажами опередивший на полстолетия достижения европейских пейзажистов.

Успехи русских пейзажистов ко многому обязывали Айвазовского.

Айвазовский отправился за границу молодым, но уже сложившимся мастером. За годы, прошедшие в академии, Айвазовский познакомился с А. С. Пушкиным, И. А. Крыловым, В. А. Жуковским, В. Г. Белинским и сблизился с М. И. Глинкой и К. П. Брюлловым. Академия художеств и передовые люди эпохи возлагали на него большие надежды, и он вскоре оправдал их.

Хотя за годы обучения в академии Айвазовский создал не так много произведений, но в них уже ясно намечался путь его дальнейшего развития. Это особенно сказалось в таких картинах, как «Лунная ночь в Гурзуфе» (1839 г.) и «Берег моря» (1840 г.). «Лунная ночь в Гурзуфе» могла быть написана только в мастерской по предварительным карандашным рисункам с натуры, сделанным днём. Она написана по памяти, по воображению, именно так, как было более всего по душе художнику. Приступая к её написанию, он взял холст значительно больших размеров, чем брал для предыдущих картин, сделанных с натуры, что само по себе говорит о том, что он ждал от этой работы большого творческого удовлетворения и лучших результатов. И Айвазовский не ошибся. Позднее он не раз возвращался к этой теме, несколько варьируя композицию картины.