Я ем от безысходности, просто чтобы заполнить пустоту внутри себя едой. Еда - это единственное, что меня радует в этой жизни. Но иногда мне кажется, что я понемногу перестаю чувствовать вкус пищи…»

10 марта 2012 года

«…Когда в город приходит весна, самое время быть вместе с теми, кого любишь. Пусть за окном еще снег не до конца талый и птички звонко не поют, но само ожидание тепла и свежести приводит в состояние эйфории.

Сегодня он в очередной раз со мной поздоровался и… ничего больше. Его приветствия не отличаются особой нежностью или вниманием, но ради таких моментов стоит просыпаться и идти в школу…

Сегодня из кабинки женского туалета я случайно услышала разговор первой красавицы школы Клэр Сантьяго и её верных подруг. Вначале они обсуждали, какой фирмы лак на ногтях у Клэр и что за помада придает её губам нежно вишневый цвет. Я уже вовсю разрабатывала в уме план побега, так как для меня такие разговоры – пытка, но тут меня остановило… Из уст Марии, одной из подруг, я услышала самое прекрасное имя, имя того, при виде которого у меня останавливалось сердце.

«Клэр, говорят Нил снова свободен. Он расстался с Эммой, и теперь его можно брать голыми руками…». Девушки мерзко рассмеялись от радости, Клэр сразу начала строить паны на счет Айви, а меня охватила апатия.

Я понимаю, что у меня нет никаких шансов, и наверняка Нил даже не помнит моего имени, но стоит попытаться. Я однозначно понимаю, что намного сообразительней и начитанней всех этих куриц вместе взятых, а внешность подкорректировать – не проблема. Ради своей любви стоит меняться и становиться лучше, особенно если объект твоего обожания - самый красивый парень в мире…»

15 марта 2012 года

«… Сегодня я решила перестать есть. Стакана воды в день вполне хватает. Я поставила цель – я не вижу препятствий. Эх, дорогой дневник, если бы я могла передать словами, как я счастлива, то ты бы не поверил, что я умею быть такой. Странное предчувствие, мне кажется, у меня получится, и я добьюсь таких форм, о которых никто и не мечтал.

P.S видел бы ты выражение лица матери, когда я отказалась обедать…

Резко закрываю дневник и швыряю его подальше в стену. Сил совершенно нет, он даже не долетает до нее, только с глухим звуком падает на пол. Закрываю лицо руками, только бы позорно не разревется. Вот чего я добилась? Я инвалид снаружи и в душе, я больше никогда не стану прежней и нормальной. Мне страшно выходить на улицу, страшно от бессилия больше никогда не встать с кровати. Мне иногда кажется, что я настолько невесома, что могу просто растаять.

Разглядывая себя в зеркале, я вижу не ту красавицу, какой стремилась стать, а усохшую молодую девушку с морщинистой дряблой кожей, как у старухи. На моем пожелтевшем лице не осталось ничего, кроме глаз. Слишком уставшие и потускневшие, но всё еще живые. Гемоглобин уже давно не в норме. Из моего тончайшего и хрупкого тельца настойчиво рвется наружу сильный и мощный гранит – мое больное сердце слишком велико, чтобы жить в этом тесном теле. Аккуратно провожу по своим острым плечам, боюсь, что если надавлю, то они сломаются. Неприятно ощущать под пальцами острые бугорки костей. Плавно перехожу на ключицы и еле сдерживаю крик. Кожи будто нет вовсе, один скелет.

Меня зовут Эллис Купер. Я медленно превращаю себя в мертвеца. Я самоубийца.

***

Во рту всё еще чувствуется этот ужасный привкус спермы, любимая юбка немного порвана по шву. Он никогда не бывает нежным, он любит жестко, дико и долго. Ненавижу этого урода, почему он всегда выбирает именно меня? Его замашки маньяка меня пугают. Наверное, я кажусь слишком беззащитной в его руках, если его это так заводит. На улице уже далеко за полночь, его время закончилось, и я, резко хватая деньги, убегаю, чтобы поскорее избавиться от его противного общества. Сегодня полная луна, черные тучи нежно облизывают круглый холодный диск своими волнистыми краями. Страшное зрелище, если честно. Быстро роюсь в сумочке, чтобы достать единственный источник существования, мой верный антидепрессант – порошок.

Меня зовут Натали Стюарт, мне 28 лет. Я проститутка и наркоманка с пятилетним стажем. Я не понимаю, как докатилось до самой бездны, но путей назад уже не вижу. Я совсем еще молода, мне не так много лет, но когда я смотрю на себя в зеркало, то вижу сморщенное и почерневшее лицо, которое напоминает мне сухое яблоко. Я всегда была слишком наивна с красивыми длинными волосами и светлыми глазами, я верила людям и никогда не ждала от них зла. Я ступила не на ту дорогу, я пошла по опасной тропе, моя красота меня погубила. Сначала я не прочь была проводить время с молодыми людьми, мне нравилось их внимание и похотливые пьяные взгляды в мою сторону… А потом я и вовсе скатилась вниз. Я продала свою невинность, а теперь регулярно продаю свое тело.

Как-то я даже попыталась соскочить, но мне сразу пригрозили смертью, больше таких попыток я не совершала. Я что-то вроде самой элитной… Я не стою на панели, этот этап уже прошла, самый страшный и унизительный начальный этап. Мой сутенер сам уведомляет меня о месте и времени встречи с клиентами.

Я нахожусь в затяжной депрессии. Меня неоднократно посещали мысли о суициде, но я борюсь с этим желанием. Понимаю, что моя жизнь – это самое дно, но я держусь за нее. Я не хочу умирать, я верю, что однажды я смогу выкарабкаться и пошлю нахрен «папика», и солью в унитаз последнюю дозу.

С каждым днем мне всё хуже. А с недавних пор я и вовсе осталась одна. О своих родителях я практически ничего не знаю, я считаю себя сиротой. Меня вырастила мамина сестра, моя родная тетка. Хорошая была женщина, она любила меня безумно, своих детей иметь не могла, поэтому относилась ко мне, как к родной дочери. Но, видимо, добрые люди долго не живут. Ее сбила машина, когда мне было 17. Единственная подруга, Джил, умерла две недели назад. Говорят, на панели подруг нет, но это не так. Мы с девчонками держимся друг за друга, поддерживаем и спасаем. Наркотики практически всех погубили, но что делать, если только на них мы еще чувствуем себя живыми?

Джил всё-таки сделала это. Она избавила себя от мучений, хоть и обещала, что больше не повторит попыток самоубийства. Я не обижаюсь на нее, она слишком слаба была, но теперь без нее мое одиночество стало еще более ощутимым. Обнаружив ее в нашей ванной, я ужаснулась, но не убежала. Я рассматривала девушку и четко понимала, что такой смерти я не хочу. Оказывается, самоубийство - это вовсе не красивый обряд лишения себя жизни, это страшно и противно. Джил выглядела, как синяя кукла, ее веки вспухли, и через тонкую кожу можно было разглядеть красно-голубые прожилки. Девушка глотнула целую горсть таблеток, именно эту смерть она посчитала самой безболезненной. Джил захлебнулась в собственной рвоте. Мерзко, гадко, противно… Я не хочу так. Во мне осталось еще немного самолюбия, чтобы не повторить этого…

========== Часть 7 ==========

Снаружи много, а внутри пусто. Внутреннее состояние определяет уровень счастья, а всё, что находится вне этого, – мишура, фальшивая видимость, не более. Я привык жить с ошибочной мыслью, что все во мне нуждаются. Я просто-напросто придумал себе роль и всю жизнь играл её. Людей всегда вокруг меня было море. Хотя, не люблю сравнивать обычных людишек с морем… Скорее, стадо. Только один удосужился такого сравнения. И я утонул в его океане…

Меня зовут Нил Айви, мне сегодня исполнилось 23 года. Отец планирует оставить мне свой бизнес в наследство, единственному сыну, как-никак, мне все равно. Слишком большая ответственность, я не готов. Я привык жить по своим правилам, в своем неизменном жизненном ритме, и всё, что мне нужно, – это покой и свобода.

Я рисую. Оказывается, даже в самом безнадежном существе, где-то глубоко, на самом дне, может таиться маленькое зернышко таланта. Когда кажется, что жизнь окончательно утратила свои краски, хочется взять и раскрасить её самостоятельно. Именно смертельная скука и заставила меня обратиться к кисти и мольберту. Я рисовал много женщин и мужчин, некоторые из них даже были в моей постели, я старательно вырисовывал каждый элемент, получалось неплохо. Но в конечном результате, глядя на картину, я всегда смотрел в глаза Кристофера, укоряющие меня из-за предательства. То, что мои чувства остыли, не значит, что я не перестаю ощущать привязанности к нему. Говорят, что после смерти остается некий сгусток энергии умершего человека. Лично я всегда чувствую что-то рядом с собой, не знаю, он ли это, но эта странная субстанция заставляет меня жить дальше.