Алла продолжала безмолвствовать, что заставило Лялина усомниться в её способности говорить. Он решил, что она немая.

Последовавшее за этим молчание, очевидно, мучительное для одного Лялина, продолжалось до самого возвращения любовников.

Не понятно, что Светка сделала с Вовчиком, но только его трудно было узнать: ссутулившись до появления реального горба, пряча потухшие глаза, он уселся на приличном расстоянии. Лялин настолько был потрясён произошедшими изменениями с Вовчиком, что не сразу заметил в его руках гитару.

- Откуда инструмент? - упавшим голосом спросил Лялин.

- Сосед одолжил. Классный мужик, кстати, как и я - газовик.

Светка, очевидно, не до конца удовлетворённая победой над любовником, грязно пошутила насчёт того, что "сосед только потому газовик, что ночью..." и так далее.

- Ты это что, неужто на гитаре собираешься лабать? - поинтересовался Лялин у друга.

- А фигли ж, - весело ответил Вовчик и провёл рукой по струнам, и пообещал. - Спокуха, сейчас всё настрою.

Лялин многозначительно посмотрел на Светку. Та беспомощно развела руками - ничего, мол, поделать не могу, словно не понимала, что предстоящая демонстрация новой грани его таланта - есть не что иное, как продолжение "подбивания клиньев" к её подруге. Светкино равнодушие было необъяснимо ещё и потому, что кто-кто, а она знала, что гитара в руках её любовника - это катастрофа!

В своё время, Вовчик имел несчастье окончить музыкальную школу по классу фортепьяно. Молодость его была целиком отдана музыке. В зрелые годы Вовчик увлёкся джазом. Он посещал вечерние клубы, выступал сольно и даже подрабатывал в ресторанах. Под давлением своей сестры Татьяны он поступил на экономический факультет Плехановского института. Постепенно музыка стала занимать в его жизни всё меньше и меньше места, пока уже в "Газпроме" окончательно не отодвинулась на второй план. Однако мечта стать музыкантом никогда не покидала его.

Вовчик не упускал случая прилюдно помузицировать.

Все, и даже специалисты, единодушно признавали за Вовчиком, с одной стороны - изумительное владение техникой игры, серьёзную выучку, а с другой, - говорили, что его музыке чего-то не хватает, но что именно никто объяснить не мог или не хотел.

По мнению Лялина, музыке Вовчика не хватало сердечной теплоты и искренности, а по сути - таланта. Слушать его было скучно и даже активно неприятно. При игре друга у Лялина, например, разве что не проявлялся рвотный рефлекс, а так всегда появлялось желание встать и выйти вон.

Вовчик же, не замечая мучений своих слушателей, мог играть до бесконечности. Остановить его было невозможно. Тот, кто осмеливался сказать правду, становился ему врагом на всю жизнь. Зная это, Лялин молчал.

- Итак, господа, инструмент настроен, что прикажете исполнить? - спросил Вовчик.

- Может, сегодня обойдёмся без музыки? Вдруг соседи услышат? - сказал Лялин.

- Ерунда, мы тихонько. Алла, что... - игриво начал Вовчик, но тут же осекся. - Светик! Светулька, радость моя, что тебе исполнить? Ну?

- Мне всё равно, - ответила Светка.

- Тогда "Айсберг" - из репертуара Аллы Пугачёвой.

Пел Вовчик ещё хуже, чем играл: страшно фальшивил и, в конце концов, отложил инструмент.

- Чего-то сегодня не идёт, - шмыгнул он носом. - Давайте просто, без всякой дипломатии, напьёмся, а там видно будет.

Выпив ещё и ещё, Вовчик принялся иронизировать по поводу новой работы Лялина: дескать, после того, как тот стал социологом, с ним нужно держать ухо, так как по долгу службы он должен всё фиксировать и кое-куда сообщать. Глупее выдумать нельзя, Лялин обиделся.

- Не смешно, - мрачно произнёс Лялин. - Лучше бы ты пел.

- Хватит петь и пить тоже! - решительно сказала Светка. - Мне ещё дочку из продлёнки забирать. Так что быстро укладываемся и по домам.

* * *

На скорую руку мужчины соорудили из пачек с анкетами разделительную стенку. Получилось два довольно уютных гнёздышка: одно - для Вовчика и Светки, другое - для Лялина и Аллы.

Не прошло и пяти секунд, как за импровизированной стенкой послышались эротические всхлипы Вовчика и стенания Светки. Кроме того, Лялина отвлекал торчащий кончик Светкиного сапога, методически бившего в нижнюю пачку перегородки. Тем временем, без лишних слов, просто и буднично Алла разделась догола и легла, раздвинув ноги. Обескураженный этим, Лялин суетливо скинул свитер, брюки, ботинки, и, оставшись в трусах, пристроился рядом с девушкой. С близкого расстояния он обнаружил, что кожа Аллы была покрыта каким-то серым маслянистым налётом и источала тонкий запах жжёной резины. Лялин пожалел об отсутствии контрацептива.

- Ну?! - требовательно произнесла Алла.

То, что девушка заговорила - было хорошо, но желания обладать ею это не восстановило.

Лялин занёс над Аллой руку и, не зная, куда её пристроить, держал на весу. Алла продолжала лежать ровно и отстранённо, как статуя, равнодушно уставившись в потолок. Для первого прикосновения Лялин выбрал плечо. Он дотронулся и тотчас отдёрнул руку. Тело девушки оказалось мраморно холодным. "Как мёртвая!" - пронеслось у Лялина в голове.

- Ну?! - опять повторила Алла, кольнув Лялина коротким взглядом.

- Прости, я сейчас, - сказал Лялин и обнял Аллу, хотя наперёд знал, что с ней ничего не получится.

Для удобства он приподнялся на локте и почувствовал, как под ним разъезжаются бумажные пачки.

Интуитивно Лялин посмотрел вверх и увидел, что стенка опасно накренилась, и что верхний ряд пачек уже готов был рухнуть вниз.

Предчувствие беды заставило его крикнуть:

- Эй, там, осторожней!

Но было поздно: после очередного удара Светкиного сапога сначала верхние пачки анкет, а за ними и все остальные, составлявшие перегородку, рухнули вниз. Лялин успел отскочить в сторону. Он тупо смотрел на бумажный холмик, погрёбший Аллу. Рядом тяжело дышали Вовчик со спущенными штанами и голая по пояс Светка. Было ужасно тихо и страшно. Секунда шла за секундой, а Алла не подавала признаков жизни.

В любой критической ситуации всегда находится человек, знающий что делать. Таким человеком оказалась Светка.

- Чего вы ждёте, кретины?! - крикнула она. - Откапывайте её быстрее!

Приятели бросились разгребать завал. Сначала показалась белая рука, потом плоский живот с кровоподтёками, сплюснутые груди, шея, острый подбородок, полуоткрытый сухой рот, слегка свёрнутый набок нос и два страшных синяка на том месте, где должны были быть глаза. Алла, кажется, не дышала. Светка заставила Вовчика приложить ухо к её груди.

- Бьётся! - определил он

- Значит, жива? - обрадовалась Светка.

- Это ещё вопрос: она холодна, как лёд, - засомневался Вовчик.

- А ты хотел получить десять ударов по башке и быть тёплым? Вызывай скорую! - распорядилась Светка.

Часть 10. Два диагноза

Строгий врач, поколдовав немного над Аллой, поставил диагноз - ушиб головного мозга и множественные гематомы в области грудной клетки.

- Такое впечатление, что её избили, - заключил он.

- Что вы, профессор! Мы пальцем её не тронули, - виновато прогундосил Вовчик. - На неё свалились анкеты. Это обыкновенный несчастный случай. Мы тут совсем не причём.

Светка так уверенно засунула деньги в карман врача, что у того не было никакой возможности отказаться.

- Не знаю, не знаю, - задумчиво произнёс врач и предупредил, что в любом случае обязан заявить в полицию.

- Это само собой, - сказала Светка и добавила, - но лучше этого не делать. Мы обещаем, что в больнице будем ухаживать за бедной Аллой, как следует.

- Ну, раз так, тогда ладно.

Проводить носилки с полубесчувственной Аллой высыпал, кажется, весь этаж - много стариков и детей. На их лицах была написана неподдельная скорбь и печаль, будто они давно знали Аллу и любили её. Среди болельщиков находился сосед, удруживший Вовчику гитару.

- Не волнуйтесь, пусть инструмент побудет пока у вас. Он мне не нужен, - сказал мужчина и, кивнув в сторону носилок, по-бабски протяжно вывел. - Горе-то какое! Только бы не померла, а то ведь... ай-я-яй!