В песне «Аллилуйя» («Hallelujah») Леонарда Коэна есть такие слова: «Но жаль любовь – не марш побед, а холод всех не спетых “Аллилуйя!”» Любовь – одна из форм уязвимости, и, если вы замените слово «любовь» словом «уязвимость», то высказывание останется таким же верным. Звонок другу, который пережил страшную трагедию, начало собственного бизнеса – все это проявления уязвимости, которая является великим дерзанием в жизни и требует большой смелости. Это тот путь, который мы проходим от ощущения страха до ощущения полного освобождения. Это умение задать себе вопросы: «Ты хорошенько постарался? Способен ли ты ценить собственную уязвимость так же высоко, как ценишь уязвимость других?» Если вы ответили утвердительно на эти вопросы, значит, вы не слабы, вы очень мужественны. Вот оно – великое дерзание. Вот она – смелость. И за смелые поступки нас лучше всего вознаграждают не звуки победного марша, а приятное ощущение свободы, к которому примешивается легкая усталость после сражения.

После того как мы разобрались с определением и уяснили примеры, нам будет намного проще анализировать второй миф об уязвимости. Я очень часто слышала такие слова: «Интересная тема, но я не испытываю уязвимости». Это часто подкрепляется объяснениями, основанными на принадлежности к какой-либо профессии или к определенному полу: «Я инженер – мы ненавидим уязвимость», «Я юрист – уязвимость для нас ничто», «Парни не бывают уязвимыми». Поверьте мне, я понимаю этих людей. Я не парень, не инженер и не юрист, но я произносила нечто подобное сотни раз. К сожалению, не существует «освобождения от уязвимости». Мы не можем просто взять и отгородиться от неопределенности, незащищенности и эмоционального риска, с которыми сталкиваемся ежедневно. Жизнь сама по себе уязвима.

Вернемся к списку примеров. Все, что с нами происходит в жизни, связано с отношениями с другими людьми. Даже если мы принимаем решение быть вне отношений и связей, мы все равно остаемся живыми людьми, которым не чужда уязвимость. Тому, кто считает, что не подвержен уязвимости, очень полезно задать себе (как это сделала я) следующие вопросы. (Если вы затрудняетесь ответить на них, то озадачьте ими кого-нибудь из своих близких – может быть, они сумеют дать ответы, пусть даже не самые приятные для вас.)

1. Что я делаю, когда чувствую себя эмоционально незащищенной?

2. Как я себя веду, когда терзаюсь сомнениями?

3. Хочу ли я брать на себя эмоциональные риски?

Прежде чем приступить к написанию этой книги, я честно ответила на поставленные вопросы. И вот что у меня получилось.

1. Пугаюсь, раздражаюсь, оцениваю все субъективно, стараюсь овладеть собой, сдержаться, найти определенность.

2. То же самое.

3. Что касается работы, то я не люблю, когда меня критикуют, осуждают, обвиняют или стыдят. Что касается общения с дорогими мне людьми, мои эмоциональные риски всегда сопровождались страхом, что произойдет плохое. Подобный страх – известный убийца радости, но об этом мы еще поговорим в главе 4.

Отвечать на такие вопросы очень полезно. Как вы видите на примере моих ответов, независимо от того, хотите вы быть уязвимыми или нет, от этого нам никуда не деться. Притворяясь, что можем избежать уязвимости, мы часто ведем себя вразрез с нашими собственными представлениями о себе. Уязвимость не предлагается на выбор – ею обладает каждый из нас; единственное, что нам приходится выбирать, – это как реагировать, сталкиваясь с неопределенностью и риском, испытывая эмоциональную незащищенность. Я – большой поклонник группы Rush, и здесь мне кажется как нельзя более уместным процитировать слова из их песни «Freewill» («Свобода воли»): «Даже если вы не хотите принимать никаких решений, то это все равно уже выбор».

В главе 4 я подробнее расскажу о тех приемах самозащиты, которые мы используем сознательно или бессознательно, считая, что не должны быть уязвимыми.

Я получаю довольно много вопросов о культуре полной откровенности. Может ли уязвимости быть слишком много? Разве не существует такой вещи, как излишняя откровенность? Такие вопросы обычно сопровождаются примерами из жизни знаменитостей. «А что вы скажете относительно киноактрисы X, которая написала в Twitter о попытке самоубийства своего мужа?» Или «как насчет того, что звезды реалити-шоу на весь мир рассказывают интимные подробности своей жизни и жизни своих детей?»

Уязвимость основывается на взаимности и доверии, а также она требует установления границ. Не надо путать уязвимость с излишней откровенностью, демонстративным выставлением чувств напоказ, оглашением интимных подробностей или раскрытием личной информации через социальные сети. Уязвимость подразумевает, что мы можем поделиться своими чувствами и опытом с людьми, которые заслужили право на это. Открытость требует взаимности по мере построения доверия.

Конечно, этот процесс подразумевает определенную долю риска: мы не можем что-то гарантировать, пока не попробуем. Однако это не означает, что надо раскрывать свою душу первому встречному. Конечно, мы не начинаем знакомство со слов: «Привет, меня зовут Брене, и вот что меня беспокоит». Это не уязвимость. Возможно, это отчаяние, ранимость, поиск внимания к себе, но никак не уязвимость. Почему? Потому что делиться своими переживаниями нужно правильно: их можно открыть тем людям, с которыми у нас есть крепкие взаимоотношения, и они способны выдержать всю тяжесть нашей истории. Результатом взаимоуважительной уязвимости является укрепление взаимосвязи, доверия и отношений.

Уязвимость без границ приводит к разрушению взаимосвязи, доверия и отношений. На самом деле, как мы рассмотрим в главе 4, излишняя откровенность или безграничная открытость – это один из способов защитить себя от настоящей уязвимости. И проблема «чрезмерного объема личной информации» вовсе не связана с вопросом о «чрезмерной уязвимости». Дело в том, что уязвимость сводится к нулю, когда люди переходят от того, чтобы быть уязвимым, к использованию уязвимости для удовлетворения своих потребностей, привлечения внимания или для широко распространенного в сегодняшней культуре поведения «шок и трепет».

Для более эффективного развенчания мифа о том, что уязвимость – это раскрытие секретов всем подряд, рассмотрим вопрос доверия.

В нашей культуре индивидуалистический подход в большом почете, даже когда речь идет о взаимодействии, как бы парадоксально это ни звучало. Что касается меня, то индивидуализм заложен в моей ДНК. Кстати, одна из моих самых любимых песен, подтверждающих мой индивидуализм, – это песня рок-группы Whitesnake «Вот я снова иду» (Here I Go Again). Если вы попадаете в определенную возрастную категорию, то я даже рискнула бы поспорить (на деньги!), что вы хоть раз пели, высунувшись в открытое окно: «И вот я снова иду сам по себе… Как отшельник, я рожден бродить один…» Если творчество группы Whitesnake вам не по душе, то похожие темы есть во всех других мыслимых и немыслимых жанрах. На самом деле, одиночество может быть грустным и угнетающим, но мы восхищаемся силой, которая кроется в нем, и это выражение «сам по себе» глубоко почитается нашей культурой.

Как бы мне ни нравилась идея о том, чтобы брести в одиночестве по улице грез, путешествие в уязвимость вовсе не из тех, которые мы можем пройти в одиночку. Нам нужна поддержка. Нам необходимы люди, которые позволят нам испробовать новые способы бытия и при этом не будут нас осуждать. Участники моего исследования очень четко говорили о потребности в поддержке, поощрении, а иногда и профессиональной помощи, когда они пытались подружиться с уязвимостью и наладить эмоциональный фон своей жизни. Большинство из нас умеют оказывать помощь, но, когда дело доходит до уязвимости, мы сами тоже должны просить о помощи.