По крайней мере, он на это рассчитывал. Хотя Зандеру не хотелось бы наживаться на чужом горе и унижении. Так низко он еще не пал… пока. Поток машин замер, он нажал на педаль тормоза и едва удержался, чтобы не начать сигналить.

Впрочем, такой девушке долго страдать не придется. Высокая, симпатичная, с белой кожей и густыми темными, коротко подстриженными кудрями, в нарядном платье. Красивое платье, хоть и не по сезону: светло-розовое, на бретельках. В таком и замуж выйти не стыдно, если свадьба на пляже где-нибудь на Барбадосе. Но никак не для английского февраля, так что симпатичная мисс Стоун много чего не продумала.

А может, он просто старается свалить вину на нее.

Это ведь он одобрил идею с предложением на День святого Валентина. Да и саму безвкусную концепцию – мол, женщины берут инициативу на себя. Впрочем, среднестатистический слушатель ЭРОС избытком вкуса не страдает, так что реклама обеспечила событию рекордный рейтинг.

Поэтому столкнуться с ней в лифте было неприятно вдвойне – было что-то такое в ее широко распахнутых глазах, безупречной вежливости. Хотя сердце ее в этот момент наверняка рвалось на части.

Спасибо.

За все время она его раза четыре поблагодарила. Как будто Зандер благородный спаситель – в противоположность тому негодяю, который ее поставил в такое положение. А ведь контракт она подписала с его радиостанцией. И на рекламу тоже согласилась на его радио.

А теперь у нее, можно сказать, вся жизнь развалилась, а она еще ему «спасибо» говорит.

Ничего не скажешь, воспитанная девушка. Пожалуй, женщиной ее еще называть рановато, она его, наверное, лет на пятнадцать моложе, хотя наверняка не скажешь. Он потянулся к приборной доске и включил голосовое управление.

– Позвони в офис, – велел он машине.

Та послушалась.

– ЭРОС, здесь живет хорошая музыка. Кабинет мистера Раша. Меня зовут Кейси, чем могу помочь?

Нет, все-таки надо их фирменное приветствие как-то сократить.

– Это я, – проговорил он, будто обращаясь к машине. – Найди контракт с девушкой, которая делала предложение.

– Секундочку, – пробормотала ассистентка, ничуть не обидевшись на то, что он пропустил пустые любезности. – Вот, нашла. Что вы хотите узнать, Зандер?

– Возраст.

Через пару секунд Кейси ответила:

– Двадцать восемь лет.

Значит, он ее старше на девять лет. Неплохо. Он бы ей больше двадцати трех не дал.

– Какой срок контракта?

– Год. Планировалось рассказать, как у них все сложилось, на следующее четырнадцатое февраля.

Целый год. Сюда входил и праздник в честь помолвки, и полностью оплаченная свадьба, и медовый месяц. Все за счет ЭРОС. Приманка на пятьдесят тысяч фунтов. А зачем еще кто-то согласится делать такой особенный, глубоко личный момент достоянием общественности?

Впрочем, по меркам системы международного радиовещания приманка сравнительно скромная – особенно учитывая, какие планировалось получить прибыли. Особенно в наше время, когда радио вещает на весь мир. Яркие новости привлекают слушателей, слушатели привлекают рекламодателей, а рекламодатели – доходы.

Только теперь эта самая встреча с героями истории год спустя никого не заинтересует. Потому что теряет всякий смысл. Зандер сразу вспомнил про самое слабое звено.

– Кейси, отправь контракт мне на телефон, а потом позвони ассистентке Рода и скажи, что я приеду через полчаса.

– Хорошо, сэр.

Он отключился не попрощавшись. Год – это слишком долго, но, если сейчас избрать правильный курс, можно повернуть историю так, чтобы ее хватило больше чем на ближайшие несколько дней. Пусть эти пятьдесят тысяч фунтов поработают на них. Зандер до сих пор верил, что в сложившейся ситуации ЭРОС может получить выгоду – может, даже больше, чем в противном случае, – но этот контракт крепко связывал их с Джорджией Стоун на весь ближайший год.

Черный кеб подрезал его машину, чуть было не задев капот, и Зандер наконец выплеснул свое раздражение и чувство вины, со всей силы надавив на клаксон, от чего удерживался уже двадцать минут.

Вторую часть поездки Зандер посвятил разработке плана. И весьма успешно – входя в штаб-квартиру сети, он уже все продумал.

– Зандер… – окликнула его ассистентка Рода, когда он спешил мимо к двери кабинета ее начальника. Он остановился, обернулся. – У него сейчас Найджел.

Найджел Уэстерли. Владелец сети. Плохой знак.

– Спасибо, Клэр.

И вдруг собственный план спасения показался ему неубедительным. Будь Найджел Уэстерли легко убеждаемым, вряд ли он смог бы стать одним из богатейших людей в стране. Найджел жесткий человек. И беспощадный.

Зандер выпрямился.

Ну что ж, если его все-таки уволят, пусть это сделает человек, которым он восхищается больше всех. И он уж точно не собирается дрожать и дожидаться расправы. Зандер толкнул двойные двери кабинета директора и громко поздоровался:

– Джентльмены…

Слава богу, что есть семена. И тихие лаборатории. Здание Британского национального фонда, где работала Джорджия, было таким светлым, ярко освещенным и… веселым. Однако сейчас это действовало ей на нервы. В ее маленькой рентгеновской лаборатории мощность освещения можно было регулировать, поэтому там было темно, мрачно, и казалось, будто внутри никого нет. То, что надо.

Пятнадцатого февраля она позвонила на работу и сказала, что плохо себя чувствует – если не можешь из-под одеяла вылезти, это разве хорошо? – но в четверг и пятницу пришлось-таки тащиться на работу, и мило улыбающиеся, но старавшиеся не смотреть в глаза коллеги стали настоящим испытанием, а на электронную почту отдела плотоядных растений в ботанических садах Кью было отправлено запоздалое и очень важное письмо. Совсем короткое.

Мне очень жаль, Дэниел. Буду по тебе скучать.

Она понимала, что между ними все кончено. Даже если бы Дэниел не согласился с ней – а он согласился, как только успокоился, и они поговорили, – Джорджия больше не могла продолжать отношения, движущиеся по бесконечному кругу. Теперь это невозможно. Зато не нужно объясняться, растолковывать то, что она сама не совсем понимала – по крайней мере сейчас. И Джорджия тянула время, сколько могла. Рано или поздно ей придется встретиться с Дэном, чтобы лично извиниться и забрать свои немногочисленные вещи. Но сейчас им обоим слишком тяжело встречаться.

Пусть отношения тихо умрут сами.

Вот только вся эта шумиха…

Сегодня суббота. И на рабочем месте удобно прятаться от сообщений на автоответчике и электронных писем потрясенных друзей и родственников. Укрытие идеальное – в здании почти никого, а Джорджия и вовсе работала одна в маленькой рентгеновской лаборатории, доступ в которую защищают два замка, для которых нужны специальные карты. Ее неудавшееся предложение не настолько потрясло мир, чтобы за ней охотились папарацци, но и спустя несколько дней о нем продолжали говорить повсюду. Джорджия боялась заглядывать на свои странички в социальных сетях, слушать радио и читать газеты.

Лондон разделился на два лагеря. Одни сочувствовали Джорджии, другие – несчастному, загнанному в угол Дэну.

Должна была понимать, что делает глупость – говорили некоторые.

Да уж, спасибо. Теперь она понимает. Можно подумать, Джорджии самой захотелось угодить во все существующие газеты. Она ждала, что Дэн скажет «да», иначе не стала бы делать предложение.

В прямом эфире-то зачем? – возмущались недоброжелатели.

Причина простая – на следующее утро после того, как Келли объявила, что ее брат готов к серьезным отношениям, Джорджия чистила зубы под радио, а там как раз передавали рекламу: в високосный год возьми инициативу на себя и сделай предложение сама. И в машине она эту рекламу тоже слышала. И на работе. Весь день. Как будто высшие силы настаивали, чтобы она в этом поучаствовала.

Она и Дэниел.

Дэн тоже во всем этом увяз по уши, но, поскольку Джорджия не хотела подводить лучшую подругу – делала это не только ради Дэна, но и ради его сестры, – она все еще мучительно размышляла над тем, что ответит, когда он проницательно посмотрит на нее и спросит: «Зачем, Джорджия?»