Литмир - Электронная Библиотека

Мартовское солнце стояло в зените и прижигало, как летом. Сбрасывая на ходу шинель, Суриков быстро зашагал к ближним развалинам — здесь недалеко от огневой находился наблюдательный пункт.

Было уже три часа дня. Солнце, расплавив облака, основательно прогрело землю. Только в блиндаже еще держалась промозглая сырая прохлада.

Генерал не отрывался от окуляров стереотрубы, пристально всматриваясь в основание небольшой высотки, где кончались траншеи левого фланга 398–й дивизии. Там какое‑то подозрительно оживленное движение. По–детски пискливо зазуммерил телефон. Начальник штаба пригнулся к аппарату, настороженно слушая чей‑то доклад. Согласно кивнул головой, точно собеседник мог видеть его, потом, как бы очнувшись, коротко бросил:

— Сейчас поможем…

Не глядя, протянул руку за трубкой другого аппарата, и телефонист, понимавший офицера с полуслова, тотчас протянул ее ему. Начальник штаба все так же спокойно, без тени спешки или внутреннего волнения начал отдавать приказы артиллеристам.

— У высоты в квадрате 26 атакует до батальона пехоты и десяток танков. Дайте огонь.

Через несколько минут немецкая пехота и около полутора десятков танков атаковали правый фланг 390–й дивизии.

— Дайте огонь! — снова командует начальник штаба.

Почти одновременно по двум направлениям, поддерживая огонь дивизионной артиллерии, ударила армейская артгруппа. Тут и там взлетали к небу фонтаны земли и огня, окрашивая его в черно–оранжевый цвет. Загорелось несколько танков, высоко выбросив из себя черные тюльпаны дыма. Боевые порядки фашистов сломались. С высоты было видно, как заметались стальные черепахи, стали неуклюже разворачиваться и по две, по три спешно уходить туда, откуДа пришли.

«Усилить огонь!.. Отрезать отход!» — донесли провода новую команду артиллеристам. С шипением и присвистом, догоняя друг друга, понеслись снаряды. Они лопались в гуще вражеских машин, корежа и сокрушая металл. Противник отходит, оставляя чадящие костры из танков. Артиллерия немедленно переносит огонь в глубину, отрезая ему путь к отходу.

И тут из‑за высотки перед Ново–Марфовкой снова, как и в тот раз, выдвигается новая танковая лавина немцев. Свыше семидесяти средних и легких машин, ведя за собой пехоту, посаженную на автомобили и бронетранспортеры, опять нацелились клином в стык наших дивизий. Пока артиллерия переносила огонь в прежние квадраты, черный танковый клин врезался в нашу оборону.

Задача остается прежней — отсекать пехоту, не допускать ее до передних траншей! Затрещали пулеметы, прокладывая колючие трассы в разрывах между танками. С безостановочной злостью били автоматы. В автомашины и бронетранспортеры с немецкой пехотой полетели гранаты. Бутылки с горючей жидкостью, играя в солнечных лучах синеватым цветом, искрящимися каплями разбрызгивались на броне передних танков.

Нервы у немцев не выдерживали организованного отпора. По инерции они еще некоторое время лезли вперед, затем растерялись, начали выпрыгивать из машин и бронетранспортеров залегли, продолжая все же стрелять. На поле боя осталось с пяток подбитых и горевших машин, остальные устремились к окраинам Корпечи. Но это была уже не та стройная четкая колонна, а бесформенная лавина, которая начала растекаться по улицам и переулкам разрушенного селения, стремясь выйти на его восточную окраину. От тяжелого лязга гусениц, рева моторов и грохота танковых пушек качалась под ногами земля, содрогались и осыпались устоявшие стены домов.

На улицу, в конце которой развернулась батарея Сурикова, вырвалось сразу восемь танков. Ведя орудийный и пулеметный огонь, они пошли вдоль улицы, дробя гусеницами обломки ракушечника и вздымая густые клубы белой пыли. Не успев подать команду, замертво упал, сраженный пулеметной очередью командир огневого взвода младший лейтенант Волков.

Из ствола первого орудия, расположившегося за крепким каменным фундаментом, еще курился белый дымок после выстрела, когда во дворике, прямо у лафета, разорвался снаряд крупного калибра. Беловато–рыжее пламя кувыркнулось за спиной наводчика сержанта Тузикова. С рассеченным черепом он медленно осел у панорамы. Кровь теплой полоской потекла по плечам, по выгоревшей гимнастерке, темными сгустками падала на землю. Тузиков судорожно дернулся и, вытянувшись во весь рост, замер. Неподалеку от него, взмахнув руками и тоже обливаясь кровью, упал, как подкошенный, командир орудия старший сержант Зуев. Обмякнув, повалились головами на лафет заряжающий и замковый. Подносчик снарядов солдат Беридзе испуганно уронил снаряд к ногам и стоял, стряхивая с себя комья глины. Осколки прожужжали мимо его ушей, не задев его, и он застыл, удивленный происшедшим чудом.

Старший лейтенант Суриков бросился на огневую:

— Бей! — Надрывая голос, крикнул он командиру второго орудия Жиганову, который уже успел сделать два выстрела по головному танку. Суриков подбежал к первому орудию, осторожно отодвинул убитого наводчика и рывком открыл затвор. Стреляная гильза со звоном отлетела в сторону. В следующее мгновение он подхватил лежавший у ног Беридзе снаряд, загнал его в казенник и припал к панораме. Головной танк был уже метрах в трехстах от батареи, когда два выстрела первого и второго орудий слились в один. Машина, беспомощно шлепая разорванной гусеницей, развернулась бортом к батарее и застыла на месте. Остальные поспешно укрывались за развалинами. Но подбитый танк еще жил. Его башня начала медленно разворачиваться, нащупывая батарею.

Следующий снаряд, посланный Жигановым, ударил в маску танковой пушки. Она, клюнув коротким хоботком, надломилась над бортом.

— Добивай! — крикнул Суриков Жиганову и рукавом вытер с лица потоки соленого пота.

Беридзе, отнеся заряжающего за стенку, суетился около него, не зная, чем помочь умирающему другу.

— Куда его? — Подошел к ним Суриков.

— В живот, как кинжалом полоснуло, кишки наружу.

— А замковый?

Беридзе только махнул рукой.

— Наша помощь уже не нужна, — хмуро проговорил Суриков. — Давай, друг, скорее снаряды, а то, видишь, из‑за развалин крадутся.

Но тут еще раз ударило орудие Жиганова. Снаряд, охнув, брякнулся о борт танка. По нему забегали тонкие струйки пламени, а через мгновение черные космы дыма окутали всю машину.

Пока Беридзе трижды бегал к железной двери подвала, где находились снаряды, справа и слева от батареи загремели выстрелы — били соседние батареи, на которые тоже наседали немецкие танки. Над развалинами, сотрясая воздух, шипели снаряды. В стороне сиротливо горели шесть танков. Дым стлался по улицам, угарный чад ел глаза. Часто, словно в истерике, начало бить третье орудие суриковской батареи. Подкравшись из‑за развалин с фланга, на него шли сразу два танка. Вот один из них попал в сектор обстрела, в него впились несколько снарядов, он остановился недалеко от орудия и густо задымил. Второй все еще надвигался всей своей черной массой, упрямо сминая перед собой все, что попадалось на пути. Он, вздыбившись, перевалился через груду развалин и тотчас же вновь показался над разрушенной стенкой, за которой стояло орудие. Там не успели приготовиться к встрече. Оглушающе взревев мотором, танк дернулся вперед, качнулся на гребне и тяжелой плитой навалился на артиллеристов. Брызнули разноцветные искры, голосисто заскрежетал металл. Из‑под гусениц полетели обломки пушки. Танк, показывая черный крест, окаймленный белой полосой, начал медленно разворачиваться на месте, темный глазок его пулеметного дула заморгал пламенем, разбрасывая веер пуль.

Со связками гранат в каждой руке командир второго орудия сержант Жиганов бросился к черному чудовищу, успев на ходу крикнуть Вартанову:

— Сурен, следи за улицей, сейчас…

Суриков сгоряча тоже, было, рванулся к третьему орудию, но в это время увидел, как из узкого прохода между развалинами, где недавно Жиганов с Вартановым подорвали печурку, выскочил фашистский танк. Развернувшись, он на предельной скорости понесся на батарею. Офицер бросился к панораме и, лихорадочно работая маховиком наводки, стал ловить мчавшуюся машину в перекрестие. В окулярах панорамы мелькнула бегущая гусеница. Суриков уже дотянулся до спуска, но еще не успел нажать на него — слева грохнул выстрел. Снаряд, выпущенный Вартановым, брызнул снопом искр, ударился о башцю. Но танк продолжал двигаться прямо на первое орудие. Тут‑то Суриков нажал на спуск. Голубая змейка трассы легла в метре от гусеницы и оборвалась где то за машиной.

17
{"b":"213215","o":1}