Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Генрих, по-видимому, потерял чувство юмора, а она – его сердце.

Глава 7

Генрих II и Томас Беккет на берегах Луары

В отношениях этой пары сумасшедших и торжествующих влюбленных наметилась трещинка, и некоторые уже замечают это – и среди них капеллан и духовник Алиеноры, Пьер, знакомый с ее страстным характером, свободомыслием, обаянием, ее жаждой счастья, а иногда и глубоким упадком духа! Но церковник признает за королевой одно качество: она очень старается исправить вред, который причинила.

Поскольку один из главных постулатов Церкви – не давать выход своим страстям, то женщины – натуры более порывистые и эмоциональные – нарушают его чаще мужчин. Женщин надо защищать от себя самих, и особенно когда они занимают видное положение и могут влиять на политику страны. И первым объявляет тревогу Папа.

Архиепископ Кентерберийский и Томас Беккет применят все свое влияние, чтобы отвлечь Алиенору от власти. Было бы неплохо, по мнению Папы Адриана IV, английского цистерцианца, который хорошо знает Томаса, чтобы королеву не подпускали к управлению Англией[38]. Его мало интересовали слабые попытки королевы вмешиваться в дела власти, гораздо сильнее он желал, чтобы с именем Генриха связывали ряд серьезных реформ и перспективных проектов. Папа-реформатор, он мог только поощрить Томаса в его трудной роли между Церковью и королем, после того как сам назначил Беккета канцлером вместо Жильбера Фолио.

Такая позиция Папы приносит Алиеноре страдания, королева считает подобное неуважение несправедливым. Чтобы задобрить духовенство, она увеличивает число фондов, пожертвований и благотворительных дел в Пуатье. Как же бороться против власти, находящейся в руках мужчин, ревниво относящихся к своим исключительным правам?

Ее главная конфидентка, Нанн, кормилица, не покидавшая Алиенору с детства, заменила ей мать, которую девочка потеряла в четыре года. Отца Алиенора лишилась в четырнадцать лет, и у нее не осталось никакого прибежища, кроме беззаветной любви Нанн. В юные годы Алиенора попала во французский королевский двор, к недоступной свекрови, в зловещий замок Лувр и делила дни и ночи – что ее совсем не устраивало – с молодым мужем, насквозь набожным. Несомненно, Людовик любил жену, но совсем ей не подходил. У Алиеноры случались приступы экзальтации, а затем наступало уныние. Она становилась переменчивой, ироничной, иногда вела себя с окружающими просто оскорбительно. Старая кормилица видела, что она несчастна, и еще больше окружала ее заботами.

Духовник знал о своей воспитаннице все, прислушивался только к ее доброму сердцу и судил менее сурово, чем его начальники. Он сочувствовал этим королевским детям, с самого раннего возраста разбросанным по всему христианскому миру, чтобы обеспечить наследование династий. Никто не учитывал всех страданий, выпавших на их долю, и сумятицы, охватившей детские сердца. Христианин до глубины души, он был способен защитить свою ученицу как от нее самой, так и от ее врагов. Он попытался успокоить королеву после спора с супругом, как раз перед отъездом короля в Уэллс. Добился того, что Алиеноре доверили ключи от будущего замка в Лондоне, этого Вестминстерского дворца, довольно разорительного для королевства, чтобы она могла если не управлять им, то, по крайней мере, декорировать и меблировать по своему вкусу.

Алиенора обладала врожденным чувством прекрасного, испытывала огромное удовольствие от общения с художниками и ремесленниками и не теряла интереса к своему любимому времяпровождению – музыке. Она умела играть на цимбалах и пела нежным голосом модные кансоны, сочиненные юным трубадуром, Бернартом де Вентадорном, который прославился у себя в Окситании.

Алиенора запомнила, что после поездки в Англию трубадур, находившийся в свите Генриха, в то время как она жила еще на континенте, собрал группу молодых музыкантов из разных стран. Музыка была универсальным языком, ноты и мелодии служили проводниками, которые помогали найти собственный путь среди трубадуров. Алиенора восхищалась благородством Бернарта де Вентадорна и, узнав, что вдохновила его на самые лучшие песни, чувствовала себя несказанно польщенной. И хотя Бернарта больше нет при дворе, потому что трубадур был изгнан ее супругом-королем, он снова возвращается к Алиеноре в кансонах, которые напевают мужчины и женщины, даже самые простые, занимающиеся в замке хозяйством.

В ранней юности в замке Омбриер она встретила Брери, старого валлийского барда, который повторял ее кормилице: «Выкрасите в белый цвет стволы деревьев в зачарованном лесу этого ребенка, чтобы позже девочка прежде всего оставалась королевой деревьев…» Все, что он говорил, казалось таким естественным, что его можно было слушать без устали. Он аккомпанировал себе на арфе, извлекая из нее чудесные звуки. Не был ли Бернарт де Вентадорн очарован валлийскими бардами? Она еще не догадывалась, что он умирает от тоски вдали от нее. Генриха не было рядом, и Алиенора попыталась вернуть благородного трубадура, но капеллан не советовал этого делать. Чтобы возвысить Генриха в ее глазах, он добивается приглашения ко двору молодого дворянина, племянника сира из Танкервиля, который участвовал в последних военных походах Генриха и может рассказать королеве о героических деяниях молодого короля Англии, ее супруга. Ведь этот неукротимый завоеватель, заядлый охотник – их король.

Вот уже три дня вместе с Томасом Беккетом Генрих находится в Анжу, преследуя великолепного оленя с ветвистыми рогами, идущего на всяческие хитрости, чтобы убежать от охотников. Анжу и Турень составляют единое целое, поэтому Генриху приходится загнать сменных лошадей, чтобы проехать по всему своему герцогству. Мелкопоместные анжуйские графы, ревниво относящиеся к своей независимости, видят, как он врывается на их земли со сворой собак, свитой, охраной, конюхами, совершенно выбившимися из сил.

Наконец после долгих усилий олень добегает до Луары. Река скрывает его за ивовыми зарослями, так что он успевает напиться, избегнув опасной близости зыбучих песков. Напрягши слух, олень различает пока еще отдаленный лай собак и предпочитает броситься в реку, чтобы та унесла его своим течением. Генрих и Томас, успевшие опередить своих спутников, видят, как он проплывает мимо, со слегка закинутой назад головой и великолепными рогами, напоминающими мачты корабля.

– Смотри, – ворчит Генрих, – этот олень следует за потоками реки, словно любовник за любовницей; но где же собаки? Невероятно, – вздыхает он, не спуская глаз с водной борозды и наблюдая за животным. – Моя корона выглядит смешной по сравнению с оленьей. За свою корону, Томас, я бьюсь со своим братом Жоффруа. Мы и раньше боролись, но на этот раз все очень серьезно. Ты меня упрекнешь в нарушении клятвы, принесенной отцу на его смертном одре: «Если ты станешь королем Англии, ты оставишь Анжу своему брату Жоффруа». Однако эти земли расположены между герцогством моей супруги и Нормандией. Нужно ли прыгать через него? Я не грабил своего брата, я предложил ему годовую ренту в тысячу фунтов стерлингов и двести анжуйских ливров. Это справедливо. Я заставил Жоффруа капитулировать в Лудёне и теперь собираюсь отобрать у него Шинон и Мирбо. Твой добрый Папа Адриан, не он ли освободил меня от клятвы, которую в 1151 году я дал отцу? Мой отец, без сомнения, предпочитал Жоффруа, потому что мать больше любила меня. Ты, Томас, в согласии со всеми. А я в большей мере похож на шотландский чертополох. Один ты, может быть, меня знаешь, говоришь, что я нравлюсь твоему Папе. Надо, чтобы ты вступился за меня перед ним. Вот только что даже олень вызвал у меня зависть. Ну ладно, пошли есть, ты же не любишь воду… Слуги, пожарьте рыбу.

Люди забросили огромную сеть с квадратными ячейками, молясь, чтобы рыбная ловля была удачной, ведь всем известно, что Плантагенет не слишком терпелив. К счастью, рыбы поймали очень много. Генрих не был обжорой, но любил неожиданные пирушки на открытом воздухе. Он натер свой могучий торс пахучими травами, растущими на берегу.

вернуться

38

В декабре 1154 г. некий Николас Брекспир, родом из Англии и настоятель монастыря Сен-Рюф в Авиньоне, известный тем, что победил в борьбе с язычеством и варварством, которые царили в Скандинавии, защитил церкви и монастыри и был избран Папой под именем Адриан IV. Именно он в 1155 г. будет короновать императора Барбароссу; умер Папа 1 сентября 1159 г.

11
{"b":"212950","o":1}