Едва отпраздновав победу, Коидзуми занялся перестройкой дома. Деятельность свою он начал с решительного отказа от прежней практики раздачи правительственных постов каждой из фракций в зависимости от их веса в парламенте. При этой системе министров назначали фактически лидеры фракций, что давало им в руки большую власть, нежели даже премьерская. Воодушевленный победой, Коидзуми посулил «покончить» с силами, стоящими на пути перемен, и сформировать правительство, свободное от фракционных обязательств. «Я подберу нужных людей на нужные места, — говорил он, — я покончу с фракционной политикой. И если я не смогу сформировать кабинет, отражающий интересы народа, мне как политику конец… Я ни за что не уступлю никакому давлению… Хотя выборы остались позади… подлинная борьба будет продолжаться до тех пор, пока голос народа не заглушит голоса тех, кто сопротивляется реформам».
Коидзуми сдержал свое слово. 10 из 17 министерских постов достались деятелям, не входившим во фракцию Ха-шимото; пятеро из них — женщины, трое — люди вообще без политического прошлого… Наиболее показательным шагом, убедившим стариков, что новый лидер не шутит, стало назначение на пост министра иностранных дел Макико Та-нака. Популярность ее была велика, но такое положение женщины прежде не занимали. Коидзуми назвал свой кабинет правительством «национального спасения», и в глазах многих оно действительно было таковым.
Едва новые люди приступили к работе, Коидзуми обратился к ним с призывным кличем: «Гамбаро!» — что приблизительно означает: «Сомкнем ряды, а кое-кому дадим под зад». «Ощущение такое, что земля содрогается, — с тем же подъемом продолжал он. — Вот-вот извергнется волнующаяся магма… и ЛДП… решительно устремится в будущее».
Коидзуми достиг первой своей цели — завоевал лидерство в партии. Но теперь перед ним вырос еще более высокий барьер — на пути реформ предстояло сохранить партийное единство.
Дабы сохранить поддержку в верхней палате парламента, Коидзуми сосредоточил огонь на фракции Хашимото — крупнейшей, хотя и не единственной традиционалистской группе в ЛДП, которая годами определяла политику правящей партии. Составляя почти треть депутатского корпуса, эта фракция была тем самым хвостом, которым ЛДП размахивала десятилетиями.
Его-то Коидзуми и отсек, победив лидера этой фракции. Теперь ему предстояло объединить поддерживавшие его силы во имя осуществления реформ. Перемены, к которым он призывал, предполагали «массированное наступление на финансовые интересы фракции Хашимото», удар в самое сердце тех, кто обеспечивал и подпитывал материально ее политическое влияние.
Предметом особой заботы нового лидера стали взаимоотношения фракции со строительной индустрией. Используя ее удивительную способность формировать гигантские бюджеты общественных работ — независимо от того, есть в них нужда или нет, — политическая свита Хашимото из года в год надежно обеспечивала приток средств на разного рода избирательные кампании. Став премьер-министром, Коидзуми начал энергично проводить курс на сокращение вышеупомянутого бюджета, а также на уменьшение государственного долга и финансирование различных отраслей хозяйства за счет средств, ранее направлявшихся в дорожную корпорацию (эти средства складывались из налогов на продажу автомобилей и автомобильного топлива).
Зависели люди Хашимото и от банков, так что и в данном случае агрессивные планы Коидзуми — заставить их списать необеспеченные долги, а это скорее всего должно было привести к закрытию целого ряда крупных банков, что означало удар по жизненным интересам политической касты.
Перекрывая кислород фракции Хашимото, Коидзуми не забывал отвешивать поклоны в сторону других фракций ЛДП, чьи представители в парламенте хоть и неохотно, но проголосовали за него на выборах председателя партии, подчиняясь мнению своих избирателей. Отблагодарив их предоставлением важных правительственных постов, Коидзуми также осмотрительно консультировался с лидерами фракций перед принятием важнейших решений. Но отстаивал их твердо.
Первый крупный политический экзамен в качестве лидера партии Коидзуми выпало держать всего через три месяца после завоевания власти — на выборах в верхнюю палату парламента: были опасения, что ЛДП может проиграть их ДПЯ — партии реформ. Пусть в формальном смысле верхняя палата представляет собой лишь второстепенную политическую силу, проиграв июльские выборы, ЛДП рисковала сильно подмочить свою репутацию.
Коидзуми использовал всю свою гигантскую популярность среди рядовых членов партии, чтобы связать парламентариев поддержкой на выборах в верхнюю палату. Он выступал за них на телевидении, даже в рекламных роликах, он принимал активное участие в избирательных кампаниях многих из них. Таким образом, Коидзуми брал на себя очень большие обязательства, тем более что почти треть всех парламентариев от ЛДП принадлежала фракции Хашимото и избраны они были еще до восхождения Коидзуми к вершинам власти. С другой стороны, они оказывались как бы его заложниками — Коидзуми ясно давал понять, что без его поддержки, пусть даже он урезает фонды, а стало быть, и реальное политическое влияние фракции, в верхней палате достойного места ей не занять.
Был у Коидзуми и еще один козырь — сама парламентская система Японии. Премьер-министр тут обладает полномочиями самостоятельно назначать сроки выборов в нижнюю палату, а она-то и играет решающую роль. Если Коидзуми примет решение распустить нижнюю палату и назначить новые выборы, он сам определит тех членов ЛДП, которым надо оказать поддержку. Учитывая его огромную популярность, такой перспективы было вполне достаточно, чтобы удержать верхушку ЛДП в узде. «Члены ЛДП, особенно депутаты нижней палаты, — говорил Каору Окано, бывший ректор университета Мейджи, — ни за что не станут открыто критиковать Коидзуми из страха быть исключенными» из предвыборного списка ЛДП.
Сам же Коидзуми высказывался так: «ЛДП способна осуществить реформы. Потому меня и сделали председателем. Но если кто-нибудь станет на моем пути, внеочередных выборов в нижнюю палату не миновать».
Обладая такой политической силой, Коидзуми излучал уверенность. «Имея более чем пятидесятипроцентную поддержку избирателей, — говорил он, — я вполне способен осуществить задуманное. А наличие оппозиции лишний раз убеждает меня в том, что реформы необходимы… Все думают, что ЛДП снова задвинет меня в тень или что оппозиция будет сопротивляться до конца. Но те, кто дергает за ниточку, на удивление чувствительны к общественному мнению. Потому мне кажется, партия просто вынуждена будет последовать за мной».
Другая проблема, с которой столкнулась старая партийная гвардия, в точности напоминала ту, с какой пришлось считаться английским профбоссам и левакам в лейбористской партии, — им просто не к кому было прислониться. ДПЯ? Исключено. В сравнении с Коидзуми ее программа реформ выглядела еще более радикальной, и к тому же, стоит перебежать на сторону оппозиционеров, пощады от бывших товарищей по партии ожидать не приходится. Запертая в ЛДП как в клетке и насмерть перепуганная популярностью и реальной властью Коидзуми, старая гвардия даже нос наружу высунуть боялась.
Таким образом, осуществив первую, Коидзуми достиг и второй цели — прибрал к рукам своих старых партийных оппонентов. Можно было идти на выборы.
В речи, направленной на то, чтобы сплотить избирателей вокруг ЛДП, премьер-министр провозгласил: «Задуманные мною реформы таковы, что на них не отважилась бы никакая другая партия… И если ЛДП победит на выборах, мы непременно их осуществим… В прошлом мы не могли позволить себе предложить болезненные меры. Но теперь я иду на этот риск — ради лучшего будущего. Я осуществлю смелые и гибкие реформы, не страшась того, что они могут оказаться болезненными, не останавливаясь перед барьерами эгоистических интересов, не ощущая оков былого опыта… Быть может, внутри партии найдутся люди, которые воспротивятся этим реформам, но большинство их поддерживает. И без такой поддержки они были бы невозможны».
