– Хлопцы, – обрадовался Егор, – полковник Сапегин из себя невысокий, стройный, а когда сердится, то шевелит маленькими черными усами. Да его на второй день после приезда вся улица бы знала… А глаза у него светлые, и левая рука ранена.
Ребята, толкаясь, бросились к выходу из парка.
В парке остались четверо: Егор, Борис, Ромка и младший брат Ромки – «живодер Павлик».
– Вот видишь, – с воодушевлением сказал Борис, – а ты совсем было скис. А еще фронтовик!
– Мировые ребята! – с восторгом отозвался Егор, глядя вслед мелькавшим майкам. – Да если они найдут полковника, я последнюю рубаху отдам!
– А Барса? – вдруг спросил Павлик.
– Что ты! – сказал укоризненно Егор. – Я же его везу полковнику Сапегину! Я Барса под расписку взял.
– Барс не твой, – напомнил Павлик, сердито глядя на Егора.
Борис и Егор покраснели, но притворились, что не расслышали слов Павлика. В самом деле, кому же теперь должен принадлежать Барс?
Борис Ладыгин сидел на краю каменного водоема, любовно поглядывая на Барса, лежавшего у их ног, и думал о том, что никогда не узнал бы он Барса, если бы собака не узнала его первая. Ведь он помнил Барса совсем иным, почти щенком, веселым, игривым, а теперь у пса и следа не осталось от былой игривости и нежности.
– А демобилизованные собаки возвращаются к своим прежним владельцам? – спросил Борис.
В глазах мальчика Егор увидел выражение дружеского доверия. Стоило Егору сказать «не возвращаются», и Борис не стал бы спорить. Но Егор не мог соврать.
– Не знаю, – только и сказал Егор и вдруг понял, как ему дорог Барс.
– Ага, ага! – злорадно закричал Павлик.
– Ну ладно, – вдруг сказал Борис, – пусть будет так, как решит Сапегин!
– Люблю боевых! – с восторгом сказал Егор.
И Борис, не раз пытавшийся попасть на фронт, правильно понял это определение: «боевой» – как «смелый», «щедрый», «готовый поступиться самым дорогим», «настоящий друг».
Пальцы Егора, нервно сжимавшиеся в кулак, нащупали в кармане брюк небольшой предмет.
– Хочешь? – спросил Егор и протянул Борису маленький черный пистолет.
– Маленький браунинг! – воскликнул Борис. Егор нажал спуск. Пистолет щелкнул, и на нем сверху, посредине, зажегся огонек.
– Пистолет-зажигалка, – объяснил Егор. – Кто не знает, думает – настоящий.
– Ну что ты! – вспыхнул Борис. – Такой подарок! Разве можно такую вещь взять?
Егор насильно взял правую руку Бориса, зажатую в кулак, раскрыл сжатые пальцы и сунул в ладонь пистолет-зажигалку.
– Чур, друзья, – сказал Егор.
– Мне нечем будет отдарить, – смущенно ответил Борис.
– Вот еще! – сказал Егор, сразу придя в отличное расположение духа. – Почему не сделать человеку приятное, если можешь? Я и тогда хотел вам помочь насчет карты, а вы сразу: фрр… фрр… Что там у вас за тайна такая?
– Ох! – вскочил Борис, прижимая браунинг к груди. – Ведь я совсем забыл! Мне же надо быть в половине второго в одном месте! Понимаешь, в этом нет никаких секретов, но… – Он замолчал. И, заметив обиженное выражение лица Егора, добавил: – Вечером расскажу. Ромка, бежим скорей к Гаруну!
С этими словами Борис и Ромка побежали к выходу. Павлик побежал было за братом, потом остановился и крикнул Егору через плечо:
– А Барса у тебя все-таки заберут!
– Беги, беги! – насмешливо сказал ему Егор.
– Все равно отберем… через милицию, – сказал Павлик. Он захохотал и поскакал на одной ноге из парка.
Егор заложил четыре пальца в рот и оглушительно свистнул.
Мальчишка чуть не упал от неожиданности и припустил во всю мочь.
VIII
Егор обвел глазами опустевший парк: скворец, и тот улетел.
Юный фронтовик присел на корточки возле лежащего Барса и, наклонившись к нему, прошептал:
– Не бойся, никому не отдам!
Барс понюхал руку мальчика и лизнул ее.
– Есть хочешь? – шепнул Егор.
Барс зашевелил хвостом, встал, потянулся и визгливо зевнул.
Егор снял с плеч рюкзак, вынул оттуда замотанное в свитер, разложенное надвое охотничье ружье, вынул футляр с биноклем, мешочек с полотенцем, зубным порошком и щеткой и опустевшие пакеты из-под продуктов. Мальчик обеспокоенно пошарил на дне рюкзака, вытащил несколько маленьких кусочков сухарей и протянул их Барсу. Тот слизнул сухарики.
Егор нахмурился. Сам он мог и поголодать, но заставлять голодать Барса было недопустимо.
– Пойдем на рынок! – громко сказал Егор, сунул привычным движением пальцы в левый нагрудный карман гимнастерки, но денег там не нашел.
Он стал торопливо вынимать из карманов документы и вдруг вспомнил ленинградца Толю.
Егор свистнул Барсу. Пес мгновенно вскочил. Мальчик сунул все выложенное из рюкзака обратно, забросил рюкзак за спину и зашагал со своим четвероногим другом в город по улице, зажатой между двумя высокими накаленными глиняными заборами, все так же пышущими солнечным жаром.
Улица была безлюдна и пустынна. Даже воробьи не прыгали на дороге. Егор миновал немало запертых ворот, когда его взгляд скользнул по вывеске «Джелал-Буйнакский леспромхоз». Егор машинально повторил название вслух и вдруг остановился. Сердце его забилось сильнее. Он быстро соображал. Полковник Сапегин ведь работал и охотился в лесах. Уж где-где, а в леспромхозе должны были знать о нем. Если здесь и не скажет один, так другой наверное знает. Спрос не беда.
Где же полковник Сапегин?
I
Егор быстро открыл калитку и вошел во двор. Три пса спали у крыльца в тени деревьев. Они сейчас же подняли головы и насторожили коротко обрезанные уши.
– Барс, там лечь! – сказал Егор, показывая Барсу на дерево, стоявшее у ворот снаружи.
Барс послушно вышел на улицу и сел в тени шелковицы у ворот. Егор не без трепета прошел мимо могучих собак, покрытых множеством шрамов, но они опустили головы и даже не взглянули на него.
Егор подошел к дому.
На стук никто не отозвался. Егор толкнул дверь рукой, и она со скрипом отворилась. Он вошел в сени. Здесь было прохладно и пахло лекарствами, с потолка свисали пучки сухих трав. Первая комната была уставлена шкафами и образцами спиленных древесных стволов.
– Есть кто? – позвал Егор.
Никто не отозвался. Только монотонно жужжали мухи под потолком. Во второй, очень большой, комнате, где стояли письменные столы, а на стенах висели карты, Егор увидел старуху.
– Пошел, пошел! – Она сердито замахала руками на Егора.
– Мне надо начальника, – решительно заявил Егор.
– Начальника ему, ишь ты! Если пакет, я приму. Вот еще неугомонный!
– Мне надо поговорить с начальником, и сейчас же, – настаивал Егор.
– Как же, будет он с тобой говорить! Сейчас перерыв, он отдыхает! – И старуха махнула рукой на домик, стоявший во дворе.
Егор направился к домику. Но и здесь на его стук никто не ответил. Егор слегка приоткрыл дверь, просунул голову и в полутемной комнате с окном, завешенным одеялом, разглядел на ковре, среди подушек мужчину, спавшего в одних трусах. На стене висели охотничьи ружья, кинжалы, рога диких козлов и чучело кабаньей головы с огромными белыми клыками.
Егор вошел в комнату. Но из угла к мальчику молча бросилась большая собака с обрезанными ушами и хвостом. Егор отскочил за дверь и захлопнул ее. Собака залаяла.
– Кто там? – послышался недовольный, сонный голос.
– Это я, Смоленский Егор Иванович!
– Кто, кто?
– Егор Иванович Смоленский, по делу.
– Сейчас перерыв… По какому делу?
– По личному.
– Ну, заходите. Флейта, на место! Входите!
Мальчик осторожно вошел в полутемную комнату и направился к мужчине.
Собака улеглась в углу, положив голову на лапы, и не сводила глаз с Егора.
– А ты откуда, клоп? – спросил мужчина, глядя с изумлением на Егора.
– Я и есть Смоленский Егор Иванович.
– А-а-а-а… Ну, садись на подушку… Впрочем, лучше на ковер – на подушке жарко, как на сковородке. Чай будешь пить?
