Гномик поднял трофей за ногу.

– Да это барсук! – сказал он. – Обыкновенный барсук! Тоже охотники! Кричат: «Кабан, кабан!» Мой отец убивал барсуков, и мы ели их мясо и сало, а из шкур делали чучела для школ и музеев. Барсучье мясо не отличишь от свинины, а жир вылечивает от туберкулеза.

– Тоже профессор! А кто первый кричал: «обезьяны, обезьяны»? – недовольно пробурчал Ромка.

– Обезьяны будут дальше, там, где леса в лианах, – обещал Егор.

– Какой тяжелый! – сказал Топс. – Давайте сейчас же жарить. А то «курсак пропал», – и он похлопал себя по животу.

– «Курсак пропал»! – передразнил его Егор. – Надо до реки дойти. Там и костер разложим.

– Дай, я понесу. – Топс взял барсука за ногу и дернул к себе.

– Не вырывай, я уже несу! – рассердился Гномик.

– Не ссорьтесь, хлопцы! Брось, Топс, понесет охотник, – сказал Егор и протянул руку.

– Я убил, а не ты, я и понесу, – сказал Ромка, отстраняя руку Егора.

– Ладно уж! Чего там! – проговорил Егор. – «Потери противника – трофеи наших войск». Считай своим, не жалко. Мы с полем, как говорят охотники, а это главное. Вот у нас уже и есть мясо! – И он весело крикнул: – Вперед, орлы! Больше жизни!

Ничто так не окрыляет, как первый успех. Вот идут они, удачливые охотники, и солнце светит им весело, и птицы поют, и деревья кивают ветками, и все так хорошо и чудесно, что просто петь хочется!

Мальчики шли радостные и возбужденные, и каждый стремился рассказать, что он подумал, почувствовал, увидел и сделал. Они шли в высокой траве, иногда скрывавшей их с головой, и чувствовали себя землепроходцами, открывающими новые земли.

Наконец кустарник расступился. Ребята увидели перед собой могучие дикие горы, поросшие густыми лесами. А если посмотреть влево, вверх по ущелью Чак, то там, далеко на востоке, лесистые горы вздымались ступеньками все выше и выше и суровыми серыми вершинами заслоняли треть неба.

Ребята стояли молчаливые и встревоженные. Вокруг них была дикая природа. Неприступные скалы, бурные потоки, хищные звери. Последний кишлак остался позади. Что ждет их, так дерзко отважившихся пуститься в путешествие, полное тайн и опасностей? Выдержат ли они без Гаруна? Все эти мысли и чувства можно было прочесть на лицах ребят, ставших сразу серьезными.

Залитая солнечным светом, перед горами, у входа в ущелье Чак, раскинулась веселая долина, уставленная копнами сена. Яркие цветы и пестрые бабочки, порхавшие в воздухе, дополняли пейзаж. Совсем близко шумела горная река Чак, делившая ущелье на две неравные половины – очень узкий северный берег, по которому ребятам предстояло идти вверх, и широкий луг на южном берегу, где проходила дорога. На берегу реки росли хвойные деревья и кусты.

Егор глубоко вздохнул и спросил:

– Здорово?

– Здорово! – ответили ребята.

Они были счастливы и горды: они, бесстрашные разведчики, уже на одну треть выполнили задание дружины и достигли благодатного края.

Ребята бодро двинулись вслед за Егором к реке, громко сожалея, что нет Бориса и что он не видит эту красоту. На каменистом берегу они расположились под большой арчой.

– Я буду свежевать зверя, – предложил Гномик, вынимая нож.

– Ну, а я пойду за дровами. Видишь, сколько кругом сушняка! – вызвался Егор.

– А я буду варить обед, – сказал Топс, – я умею.

– Ну, а я на охоту! – И Ромка вскинул ружье на плечо.

– И труд и радость надо делить пополам, – сказал Егор. – Давай-ка наберем вместе дров, а потом и пойдем все на охоту.

Ромку била «охотничья лихорадка», и он нехотя согласился.

Топс сложил под большой арчой каменный очаг, разжег костер, сбегал на реку с чугунком, принес воды и поставил на огонь. Гномик подвесил барсука за задние ноги к суку и стал умело снимать с него шкуру. Барс сидел рядом с ним, не сводя глаз с мяса, и облизывался. Егор и Ромка носили дрова.

– Можжевеловые дрова лучше всех, разве что дуб не хуже – горит, как порох, и тоже дает много горячих углей, – говорил Ромка, набирая целую охапку дров. – А вот осина – ничтожное дерево: дрова все время сыпят искры, а жару не дают.

Егор изо всех сил тянул сухой сук и бормотал:

– Не ломаешься, а я все-таки сломаю!

Ромка отнес уже две охапки дров, а Егор все еще возился со своим сухим суком. Ромка подошел помочь, посмотрел на дерево и безнадежно махнул рукой.

– Не сломаешь, – сказал он. – Это железное дерево, даже топор о него тупится. Ясно?

– А ты откуда знаешь?

– Я же говорил тебе, что мой отец лесничим на Кавказе работал. Ну и я рядом с ним. Бывало отец в отъезде, а я его заменяю. Отец приедет, волнуется, как тут без него справились, а поглядит – все в порядке!

– А ты медведей стрелял? – спросил Егор.

– Стрелял.

– А тигров?

– И тигров.

– А тигры на Кавказе не водятся.

– Скажешь! Они забегали из Ирана.

– А собаки у вас были? – поинтересовался Егор.

– А как же… штук двадцать.

– А они не лаяли так: брех, брех, брех!

– Вот, уж и рассказать нельзя! Ну, штук десять было.

Так, разговаривая, они собирали дрова. Мясо давно уже кипело в котле. Топс засыпал суп рисом. Вскоре ребята уселись обедать и наперебой уверяли друг друга, что такого вкусного супа и мяса они никогда не ели.

– Ешь больше, Гномик, бери самые жирные куски, тебе полезно, – говорил Егор, – охотничья пища – это самая здоровая еда… А теперь, – сказал он, пряча ложку за голенище сапога, так, как делали настоящие фронтовики, – теперь устроим второе заседание военного совета.

Но ответом ему был дружный храп. Мальчики лежали, закрыв глаза, и демонстративно храпели. Егор тоже сладко зевнул, потянулся, лег и заснул.

Долго спать не пришлось: Егора разбудил Барс. Сквозь ветки кустов было видно, как километрах в двух от них с горы спускается на водопой стадо.

– Вставайте! Гарун сказал, чтобы никому не попадаться на глаза, – сказал Егор.

Ромка звучно зевнул, потянувшись всем телом.

– Пусть думают, что мы сборщики яблок и орехов.

– А разрешение на сбор?

– Ага, – отозвался Ромка, – вы спрашиваете у нас разрешение? Как же, есть. Где оно? – Ромка тщательно начал шарить по карманам. – Ага, вспомнил: оно у нашего бригадира. Вы не видели его? Такой бородатый, усатый, пожилой полковник в отставке, товарищ Сапегин. Документы у него. Он немного отстал и идет позади нас. Вы к нему обратитесь.

– Тебе бы в театре играть! – с восторгом сказал Егор. – Сборщики – это подходит как оперативная маскировка нашего отряда.

– Еще бы! – самодовольно ответил Ромка. – Или скажем, что мы изучаем леса! Почему бы нам не собирать коллекции для школы?

– Мы обязаны собрать, – вставил Гномик. – У нас уже есть шкура барсука. Правда, я думал собирать коллекцию после прихода дружины, но можно начать теперь. У нас в школе будет самый лучший зоокабинет!

– Собирать камни куда интереснее! – настаивал Топс. – У меня в Днепропетровске собственная коллекция камней была.

– Нет, леса интереснее, – возразил Ромка, – в лесах все есть – орехи, яблоки, дубы…

– Сам ты дуб! – сказал Топс.

– Тише, не кричите! – остановил их Егор. – Решим так: мы изучаем леса, животных и птиц, камни, реки… Одним словом, все, все.

– Комплексная экспедиция, – подсказал Ромка, – есть такая вывеска в городе. Это значит – изучаешь все вместе: и леса, и зверей, и горы.

– Хорошо, значит, мы комплексная экспедиция, – согласился Егор и задумался. – В порядке оперативной маскировки мы скажем, что нас двадцать человек – пять отрядов по четыре, – а командует нами Сапегин. Комплексная экспедиция полковника Сапегина.

– Здорово! Вот здорово! – Ребята были в восторге от выдумки.

– Вот что, – предложил Егор, – надо нам сегодня же начать записи о маршруте и вести журнал наблюдений… ну, и собирать образцы камней и растений. У меня в рюкзаке есть книжка с пустыми бланками боевых донесений. Вот и будем в них записывать. Этот дневник представим вместе с докладом Четвертой пионерской дружине. Он нам и в пути пригодится.