Что касается третей стороны, то два других дневальных были крайне озадачены, искренне ничего не понимая!
«А что, собственно, произошло?»
Предчувствие скандала, возможно, драки, просто потасовки, как яркое зрелище, пьянящее кровь чувство мятежа!
«Сейчас! Сейчас!»
Противники схлестнутся, победителю достанется всё! Ведро и Швабра! Хвала герою! Стоит наломать лавра, сплести венок для того, кто выиграет в этом поединке! Давид и Голиаф! А побеждённому бойцу в таком поединке придётся хлебнуть горя, и нет ничего горше, чем та участь, что обретаешь в поражении! Конечно, если победит рядовой, то это ЧП, если сержантский состав, то – уже неуставные взаимоотношения.
Разнимать их совсем не торопились, мол, покажите из какого вы, ребята, теста слеплены! Повод, правда, выбрали несерьёзный! Олег даже не понял, что в этом особенного, подумаешь, пол помыть! В его семье пятница считалась днем генеральной уборки, когда все работы по дому выполнял он сам, быстро и скоро. А тут, такая заковырка! Он решил принять сторону Османа!
«Я за тебя! Брат!»
Это в знак солидарности, но, если задуматься, то растягивать уборку вечером – это верный способ не быть приобщённым к отдыху, который и так ненормированный, даже тем же Уставом ВС. Где-то в сознании мелькнули толстовские образы из повестей «Казаки» и «Хаджи-Мурат». Вдруг он понял, какие они тут все разные, какой различный у них был уклад жизни и, вероятно, смысл во всё они вкладывают иначе. Это, как скопление планет, где друг о друге только догадываются, где не измеряют своими аршинами и не ломают каждого под себя. Но взвод был многонационален и зачесан армией под «ноль», всех старались видеть одинаково, так что планеты все собраны в одну лузу. Появился хмурый лейтенант другой батареи, который являлся в этот вечер дежурным офицером, сходу «перевел стрелки» на старшего офицера, которого тут же потребовал вызвать, так как не хотел брать на себя никакой ответственности.
Дежурным по штабу оказался офицер в звании капитана. Этот, недолго думая и посовещавшись со всеми, отошел с Османом в сторону, чтобы поговорить наедине. Он напомнил ему о присяге, о чувстве долга перед Родиной, о патриотизме и о чём-то ещё.
– Вспомни, ты же присягу давал! А твоё чувство долга перед Родиной, где оно? Будь патриотом!
Короче, напустил идеологического тумана, довел всех присутствующих до слез своей проповедью. Но, надо заметить, это были скупые мужские слёзы! А пока Осман остался при своём требовании, правда, штык-нож у него забрали, на всякий случай. Поставили опять на «тумбочку», дали двух бойцов в помощь дневальным. Совещание перешло в другое крыло.
Орлов уже не жалел, что не подключил к делу двух сержантов, чтобы обломать новичка. Так бы он развеял то либеральное настроение во взводе, которое сложилось в последние дни. Внутри взвода не было никаких осложнений на национально почве, все всегда выполняли своё дело. Так, узбеки, которые плохо знали русский язык, со слов товарищей учили статьи из Устава. Азербайджанцы, нередко вспыльчивые, не задевали во взводе никого. Все привыкли видеть в Орлове такого барина, постоянного рассказчика, такого ведущего, который уводил за собой в гражданскую жизнь! Часто повествуя о славном городе на Неве, где есть замечательное «рок-кафе», о «Сайгоне» – месте богемных встреч и неформальных «тусовок», о чем-то не от мира сего, далеком и загадочном. Итак, принцип: «не хочешь – заставим, не можешь – обязательно научим» дал сбой. А может быть, наоборот, что-то выросло человеческое, необъяснимое, выше примитивных рефлексов.
Вероятно, что Осман был чем-то симпатичен Орлову. Этот невысокий чеченец невольно внушал уважение: суровый, надежный, всегда справедливый. Поэтому у сержанта просто не поднялась рука, а крики и вопли – всё это наносное. Олег же с Османом всегда ладили, был случай, когда вечером у Олега раскалывалась голова от боли, и узнавший об этом Осман избавил от неё методом мануальной терапии, сказав, что это их народное средство. Средство выглядело как очень сильнодействующий массаж шейных позвонков и затылка. Воздействие на точки сняло напряжение и боль. Орлов к Олегу относился снисходительно, было у них много общего. Порой Олегу казалось, что все эти рассказы и байки были обращены к нему, он мог критически оценить услышанное, так как сам немало исколесил Союз до армии.
История этим не закончилась. Осман мужественно отстоял ночь. Утром батарею посетил «Папа», командир полка, говорят, что ураганом пронёсся по расположению, вскользь глянул на стоящего Османа, где-то обнаружил бардак и удалился. Олег в тот момент принимал столы на завтрак; когда вернулся, сменил Османа, тот завтракать не пошел, сразу лег спать. Орлова вызывал к себе полковой «особист», который держал руку на «пульсе» происходящего в полку. Взял на карандаш событие.
Было потом много дней и ночей, много дежурств. А когда учебный период закончился, то Осману предложили звание младшего сержанта и место в полку, чуть ли не на выбор – врут, наверное! Но он отказался и был распределён в какую-то боевую артиллерийскую часть, где всё было иначе, чем в учебном полку, совсем как в настоящей жизни.
«Дневальный – лицо неприкосновенное!»
У него то ли лицо особенное, то ли звание обязывает к соблюдению этого статуса. Взгляните, как стоит дневальный: у человека крылья за спиной выросли, и плечи шире, и голос прорезался, значит, есть, наверное. Звучит команда:
«Батарея, Отбой! Отбой, Батарея!» Спи, спокойно, Батарея, пока Дневальный твой стоит на своем посту, спи, спокойно!».
глава 9. Под мостом, где то место
Это был обыкновенный мост для очень хорошей дороги. Куда вела эта дорога? Этого Олег точно не знал. Все другие, основные линии автострады проходили рядом. Мост, построенный для военных целей, для обеспечения военного полигона и связи с другими частями. Дорога была самая лучшая в этом забытом всеми крае. Именно эту автостраду нужно было пересечь утром рано, чтобы попасть в это самое место. Во время зарядки его взвод направлялся к арыку, принимал там настоящие ванны. Воды не больше чем по колено, но можно опуститься, окунуться. Летом вода не успевала остыть за ночь. Оросительный арык – это полноводный тёмного цвета поток, который во многих местах искусственно перекрывали. Знаете, а купаться там никто не запрещал! Наверное, местным жителям это в голову не приходило, а для всех остальных никто табличек не вешал! Любой опытный медик рассказал бы о высоком проценте удобрений, которые могут вымываться такой водой, если их даже специально не добавлять. Нитраты – это селитра, гербициды! Такие ужасные слова! Но в то время они ничего не говорили этим юным, тупым головам и безмозглым сержантам, которые сами так же, не раздеваясь, залезали в арык. Охладиться! Потом, когда все вышли, обулись, то бегом направились в расположение палаточного городка. Так же поступали и другие солдаты из взводов соседних батарей. И это для всех считалось нормальным явлением! Какие они были наивные! Какими они оставались безграмотными!
Но тем местом считается именно «под мостом». От арыка следовало пройти немного дальше, пробежаться трусцой, пересечь дорогу, спуститься по крутому склону, и вот она – чистая холодная Сурхан– Дарья! Даже не сама она, а какой-то неведомый её приток, её маленький сай. Ледяная, живая вода, с настоящей форелью. Там взвод так же раздевался, в одних исподних штанах заходил в воду по колено и умывался. Холодная вода в этом жарком климате – это предел солдатских мечтаний! Река сходит с горных ледников, быстро преодолевает любые расстояния. От этого места гряды гор и не видать, но не ключевая же она на самом-то деле? Тогда же они все вместе и выстроили тут запруду. Днём солнце немного нагреет поверхность, и тогда можно будет искупаться. Но для подневольного солдата попасть сюда самому практически невозможно. Это происходит только в строю, только с сержантом!
На этот раз Олег привёл сюда свою мать. Она приехала к нему в часть, им дали время для этого свидания. Олег и раньше получал увольнительные или уходил в «самоволки», чем нарушал Воинский Устав. Как говорил Олег:
