Он мнил себя бойцом, и на этом можно было сыграть. В частности, я уже дал ему понять, что меня учили фехтованию, и не стыдно проиграть более обученному и опытному противнику. В особенности, если после этого он покажет тебе, где твои ошибки и научит, как избавиться от них. Спарринг с ним – это самый простой способ заработать немного его уважения, а потом… Потом придется импровизировать.

Наконец, он подал мне знак, что готов, и мы прошли в круг. Я цапнул у кого-то самодельный клинок и сделал пару круговых движений, чтобы привыкнуть к весу. После наших тренировочных клинков, с которыми мы занимались у тренера, этот был пушинкой, хотя за счет этого мне придется его более жестко контролировать.

Мы встали лицом друг к другу и отвесили короткий кивок, подтверждающий готовность. Я доверился рефлексам и после его первого выпада отвел удар в сторону, сделал полуоборот и замер, держа свой клинок у его шеи и еле успев остановить удар, который запросто мог убить.

То же произошло и во второй, и в третий раз, и он, наконец, раззадорился и стал двигаться. Раз за разом я подлавливал его на банальностях, которых нас учили избегать с первых же дней тренировок.

Правда, один раз ему удалось меня удивить. Вместо того, чтобы отклониться от моего удара назад, он растянулся на шпагат и чуть было не достал меня коротким выпадом, но я успел и в этот раз отвести его клинок и обозначил упор подошвой ботинка в его колено, одновременно устремляя свой клинок к его горлу.

– Хватит.

– Хватит так хватит.

Я помог ему подняться с земли.

– Кто тебя учил такому?

– Есть один тренер. Только у него занятия платные. Берет неплохо, но и учит хорошо. А теперь давай передохнешь, и я покажу тебе твои основные ошибки.

Так мы и сделали, и когда я закончил показывать ему, он поглядывал на меня с уважением.

– Силен ты, парень, – сказал он, – может, придешь как-нибудь к нам? У меня команда в двенадцать человек, и им бы пригодилось у тебя поучиться.

– Извини, я не тренирую. Хотя на ошибки указать могу.

– Нет, так нет. Хотя жаль, – сказал он, и я услышал настоящие нотки сожаления в его голосе.

– Извини, – ответил я и развел руки, – тот же тренер мне не разрешает учить. Боится, что кого-нибудь покалечу.

– Ты можешь, – согласился он.

Надо как-то перейти к чему-нибудь другому, а то тема фехтования неисчерпаема и может длиться вечность.

– А я раньше не видел, как ты фехтуешь, – сказал он.

– А я здесь уже и не фехтую… Отошел от этого.

– Из-за чего?

– Девушка.

– А-а-а… Понятно. Да, из-за них от всего отказаться можно.

– Не совсем так…

Меня понесло импровизировать, а точнее – вдохновенно врать.

– Я тут познакомился с одной. Все бы ничего, но она потащила меня фехтовать. Я ей руку случайно сломал, и после этого она меня бросила.

– Ого… Впрочем, наверно так и лучше.

– Лучше… Я после этого за клинок браться боюсь, чтобы не сломать кому-нибудь что-нибудь.

– Понятно.

Мы отошли в сторонку, и он принялся собираться.

– Ты уже уходишь?

– Да. Надеялся здесь встретить кое-кого, но, видимо, она не придет.

– Девушка… Понятно… Пора Клуб разбитых сердец организовывать.

– Да нет, не совсем так. Я тут сглупил недавно.

Я внутренне заликовал. Наконец-то он открывается.

– И как же? Ты вроде парень нормальный, особо глупить не должен.

– Да так… В общем, познакомился с одной, когда с другой крутил.

– И чего? Узнала что ли?

– Хуже. Приехала, когда мы вместе были.

– Мда… Дерьмо случается…

– Точно. А самое паршивое в том, что и вторая от меня ушла, узнав, что она не единственная была.

– Ну, парень, влип ты по полной программе.

– Точно.

– А та, с кем ты был, она тебе хоть нравилась?

– Да как тебе сказать… В общем – да. Своеобразная она, конечно, была, но нравилась. Сегодня извиниться хотел перед ней, но, видимо, уже не получится.

– А я бы на твоем месте попробовал.

– А толку? Такое не прощают.

– Если действительно любит – простит. Вот только если простит, то тут уже обратной дороги не будет.

Я почувствовал, как он напрягся, ловя каждое слово.

– В смысле?

– В самом что ни на есть прямом. Если простит, то не вздумай ее упускать. Вряд ли еще такого любящего человека найдешь.

Я чувствовал его. Чувствовал. Впитывал его сомнения, раздумья, попытку разобраться в своих чувствах и понял, что ему надо помочь.

– Ты ее хоть любил?

– Ну-у-у…

– Ладно, задам вопрос по-другому. Сколько ты с ней был?

– Около двух лет.

– И за это время ты не понял, любишь ли ее?

– Это сложно.

– А чувства никогда простыми не бывают. Так что?

– Не знаю.

– Ну-ну… Разбирайся. Только запомни, что если затянешь, то можешь лишиться и последнего шанса узнать, любила ли она тебя. Ладно.

Бывай.

Я ушел от него. Ушел специально, чтобы оставить наедине с собой.

Ушел, чтобы он понял, что от него все уходят.

Олег был прав. Мы обязаны быть жестокими по необходимости, но он не сказал, что эту жестокость необходимо строго дозировать. Я понял это после последней фразы, сказанной фехтовальщику, знал, что она заставит его задуматься.

Я нашел «клиентку», окруженную общими знакомыми, и увел ее в сторону.

– Я поговорил с ним.

– И?

– И оставил его.

– То есть ничего не получится?

– Я этого не говорил. Парень запутался. Он сам не понимает пока того, что ему надо.

– Ты же обещал, что поможешь.

– Слушай, на его месте я бы не глупил как он. Я бы любил тебя и даже не подумал бы изменять. Но в этом разница между мной и им. Я знаю, как ты можешь любить, а он – нет. Он даже не знает пока, как он может любить. И пока он не поймет этого, сделать ничего нельзя. А ты хотела, чтобы я волшебной палочкой взмахнул, и все стало великолепно?

По ее глазам, по лицу я понял, что она так и считала.

– Я не волшебник. Я делаю то, что нужно, но это требует времени. Потерпи еще немного. Вы будете вместе. Обещаю.

И тут она сделала то, чего я совсем не ожидал. Она разрыдалась. Я обнял ее, позволяя уткнуться в мою грудь, чтобы скрыть слезы от остальных, которые бродили по округе. Она молча рыдала, а я неожиданно понял, что только что разбил одну из ее детских иллюзий. Веру в волшебство. Я понял это, поскольку ощутил, каким она видела меня в этой истории. Помесью рыцаря на белом коне, который прискакал на помощь к прекрасной деве, и волшебника, который может все исправить, стоит ему только захотеть. Мне было жаль ее. Жаль оттого, что в этот миг она повзрослела и увидела мир совсем по-другому, но тут мне на ум пришла фраза, сказанная Олегом о реке. Ее иллюзии были обречены рано или поздно разбиться, и я лишь немного ускорил этот процесс.

Наконец она закончила рыдать, вытерла слезы и посмотрела на меня.

Это был взгляд уже не девочки, а женщины, которая прекрасно отдавала себе отчет в том, что будет делать дальше.

– Мы продолжаем? – тихо спросил я.

– Да, – получил я уверенный ответ.

– Ты все еще его любишь?

– Откуда ты такой взялся…

– Сам не знаю. Откуда-то… Так ты все еще любишь его и хочешь, чтобы мы продолжали?

– Да. Люблю. Но… как-то по-другому… Не так, как раньше. Что-то изменилось.

– Знаю. Прости.

– За что?

– За то, что я сделал с тобой.

– Дурак ты, – улыбнулась она – ты что, не понимаешь, что я тебе за это благодарна? Ты заставил меня посмотреть на все иначе.

– Взрослее.

– Да.

– И детство закончилось. Прости. Теперь будет другая жизнь, и я не могу сказать тебе, какой она будет.

Она приподнялась на цыпочки и поцеловала меня в щеку, одаривая редкой нежностью, исходящей от нее в этот миг.

– Не важно, какой она будет. Я все равно тебе благодарна. За то, что взялся помочь, когда другие только болтали у меня за спиной. За то, что не бросил одну. За то, что помогаешь. И я верю, что у тебя получится вернуть его мне.