Андрей терпеливо ждал. Хотя они с Верой были знакомы относительно недавно, он знал, что его подруга плачет крайне редко. Промокнув глаза, она с вымученной улыбкой сказала:

– Андрюша! Ты мой личный психотерапевт.

– А ты как думала? Каждому психотерапевту нужен свой психотерапевт! Ты ведь сперва женщина, а уж потом доктор. – Он говорил ей именно те слова, единственные и нужные.

– Господи! Как мне с тобой повезло! – Вера обняла его за шею и поцеловала долгим поцелуем.

Но тут между целующимися влезло что-то темное. Они открыли глаза и увидели черную голову Дельфина. Он как бы говорил им: «Вот вы целуетесь! А это нечестно. Я ведь тоже заслуживаю внимания!»

У женщины вырвался вздох облегчения. Она уже вполне овладела собой и с предельной четкостью осознала: если бы не конь, то на опилках в конюшне лежала бы сейчас не Бурау, а она, Вера.

– Пойдем, Андрей! – сказала она, направляясь к месту трагедии.

Там уже успела собраться большая толпа, подошла милиция из охраны ипподрома, врач из местного травмпункта. Когда доктор вышел из помещения и закурил, Вера подошла к нему.

– Я врач. Чем могу помочь? – спросила она, понимая, что ничем помочь уже нельзя. Но этот дежурный вопрос помогал начать профессиональную беседу.

– Ей уже никто не поможет, коллега. Пробита височная кость. Мгновенная смерть.

– Мозги на полу! – бравируя цинизмом, сообщил молоденький сержант милиции.

На него посмотрели с осуждением. Под Вериным взглядом он побледнел и отошел за кирпичную стену. Его стошнило.

– Уважение к смерти, оно и у милиции должно быть, – философски заметил коллега из травмпункта.

– У нее в руке был шприц, – возбужденно заявил знакомый конюх ветеринару и его подруге. – Вот падла! Она, сволочь, видать, подкупленная! Какую-то из лошадей решила вывести из строя! – Он сплюнул себе под ноги. – Мафия, едрит ее налево!

– Да. Я видел шприц, – подтвердил травматолог. – Решил не трогать. Это уже дело милиции и судебной экспертизы.

– А молодец Дельфин! – Конюх похлопал лошадь по шее. – Убил гадину. Он у нас хлопец чуткий, душа у него тонкая. Учуял, видать, что эта тварь кого-то из дружков его отравить хочет, и копытом… Не бойсь, дружище! Тебе срок не припаяют!

– Наоборот. Может, переведут на улучшенный рацион. Преступницу обезвредил! – поддакнул кто-то из толпы жокеев.

– Боже мой! Лошадь – убийца! – вскрикнула какая-то посетительница ипподрома, спустившаяся к конюшням.

– Кто разрешил находиться здесь посторонним? – пришел в себя милиционер. – Гражданка, вернитесь на трибуны!

– Но ведь животное опасно, оно убило человека! Его следует изолировать и усыпить! – не сдавалась дамочка. Она пятилась под натиском сержанта, но продолжала с любопытством таращиться в темную дверь конюшни.

– Разберемся, – бросил сержант привычную фразу.

– Дура баба, – вслед ей процедил конюх. – Лошади, они умнее некоторых людей будут!

– И благороднее, – тихо добавил Двинятин, обнимая свою подругу.

Новость о трагедии распространилась быстро. И уже вся толпа возле конюшни обсуждала, как кто-то пытался вколоть лошади яд, но славный Дельфин спас своих соплеменников. Коня окружили, но смотрели по-разному. Одни с удивлением, другие осуждающе, дескать, мафия или не мафия, а человека убил… Восторженные почитатели гладили его, что-то восхищенно приговаривая. Он забрасывал голову, довольным ржанием показывая, как ему нравится внимание людей.

– Пойдем, Андрюша, – потянула ветеринара за рукав женщина.

– Поехали домой? – Он догадался по уставшему лицу подруги, где ей хочется сейчас оказаться больше всего.

Дома, после радостной встречи с Паем, его выгула и кормления, душа и обеда Вера оттаяла окончательно. Двинятин не торопил подругу. Он знал, она обязательно все расскажет сама, нужно только дать ей время. И действительно, вскоре она, вздохнув, предложила:

– Хочешь, я объясню, что там произошло на самом деле?

Андрей молча кивнул.

– Это была не уборщица. И никакой не агент лошадиной мафии. К бегам эта история вообще не имеет ни малейшего отношения. Убить она пыталась не кого-то из скакунов, а меня.

– Ты хочешь сказать, что шприц с ядом предназначался тебе?! – Андрей потянулся за сигаретами. Вера жестом показала, что тоже хочет закурить. Он поднес зажигалку к ее сигарете, и она продолжила:

– Меня хотела убить Евгения Бурау. Тетка Алисы, делом которой я, как ты знаешь, занималась все последнее время. В халате уборщицы была она. Следила за нами от самого дома, я чувствовала. Она ждала удобного случая. И дождалась!

– Подожди. Ты утром говорила, что уже знаешь, кто сделал укол. Выходит… Это она? Черт возьми, но одно дело – проявить милосердие, пусть и сомнительное, и вколоть смертельную дозу морфия больному человеку. И совсем другое – ввести убийственный препарат постороннему. Почему?!

– Да. Только я не совсем посторонняя. Я же это дело раскопала, добралась до нее. А она чуть не добралась до меня. Если б не Дельфин… Я бы с тобой не разговаривала сейчас. И хотя я чувствовала опасность, но не могла понять…

Двинятин порывисто вскочил, швырнул недокуренные сигареты в пепельницу. Схватил Веру, крепко обнял и стал целовать ее побледневшее лицо. «Бедная моя девочка!» – шептал он. «Устала», – вздохнула Вера. У нее наступил один из редких случаев «переполнения кувшина». Чернота накапливается и однажды перехлестывает через край. Саднит и ноет, царапает душу и не отпускает.

Непонятно, как это почувствовал Андрей. Но он покачивал Веру за плечи и негромко говорил ей на ухо, будто молитву читал: «Всегда. Когда ты снова в отчаянии. Когда тебе плохо, ужасно или тяжело. Или никак. Тебя обманули, обокрали, предали. И кажется – все уже. Совсем. Что тогда делать? Вроде бы много вариантов прикинуться шлангом. Обмануть судьбу. Но… Себя не обманешь. Если по-настоящему – только один вариант. Вставать и идти. Упрямо. Не знаешь, что делать – продолжай, что делал. Утереться – и вставать. И идти. И только. И все. Вставать и идти. Никаких других настоящих рецептов нет…»

Вера улыбнулась, высвободилась.

– Я уже в порядке, – твердо сказала она. – Спасибо, мой личный доктор.

– Больше без меня никаких дел. Семейных или вообще любых. Не отпущу тебя! – заявил Андрей.

– Хорошо, – согласилась его подруга. – Тогда давай посоветуемся. Дело закончено, но ведь нужно еще все объяснить Алисе и ее родственникам.

– А нельзя просто сказать: «Убийца – твоя тетка! Все»?

– Андрюш! Ты это серьезно? – Вера посмотрела на возлюбленного, и ей стало так смешно, что она буквально рухнула от хохота, уткнувшись в диванные подушки.

Страшное напряжение и стресс, пережитые на ипподроме, выплескивались безудержным хохотом. Сквозь смех она повторяла: «Ваша тетя – убийца! Поздравляю!» – и продолжала заходиться смехом. Своим весельем она заразила мужчину. Он повалился рядом с ней и тоже стал сквозь раскаты хохота выкрикивать: «Здравствуйте, ваша тетя – киллер!»

Пай, обожавший, когда хозяйка смеялась, принялся скакать по людям с веселым лаем. Он воспринимал все происходящее как самую лучшую игру. Схватив Верин тапок и затолкав его поглубже в пасть, пес начал гонять по комнате.

– По-моему, мы – ненормальные! – радостно постановил ветеринар.

– Не бойся, родной. Мы просто снимаем стресс, – обнадежила его психотерапевт. – Кто-то с этой целью пьет, кто-то – принимает наркотики, а мы с тобой начинаем дико хохотать.

– Верунь! Теперь, когда мы сбросили стресс, что ты решаешь?

– А что тут решать? Нужно в этом деле ставить последнюю точку.

– Тогда у меня предложение. Давай сегодня мы и поставим эту последнюю точку. Закончишь, и съездим на пару дней куда-нибудь в маленький городок. Где по улицам ходят гуси, куры и козы.

– А работа? – улыбнулась Вера. Спрашивала она лишь для порядка. Идея любимого ей очень понравилась.

– Ты возьмешь отгулы или за свой счет. Дня три. Не умрут без тебя всего три дня? А я сам себе хозяин. Ребята меня подменят.