– Чудовище!.. Остановить!.. Вы!..

Девочка шла к Асахаре. Рыжий с криком побежал прочь. Слуга опустился на колени и обхватил голову руками. Святой отец шумно втягивал воздух, ноздри его трепетали. Его волновала смесь ароматов страха и скошенной травы.

Крылатая тень атаковала вновь – и рыжий не добрался до нынче пустующих трибун.

Асахара позволил девушке подойти ближе и вцепиться скрюченными пальцами ему в горло. Ее лицо исказил страх, когда ногти вместе с фалангами без труда проткнули его кожу – он чуточку ослабил целостность оболочки и сразу вновь закрепил ее. Девушка попыталась вырваться, потянула руки на себя, но ее пальцы крепко увязли в шее святого отца. Они стали одним целым с его плотью. Кровеносные сосуды срослись, волоски нервов объединились, по ним Асахара передал образ того, что сейчас случится с его жертвой.

Девушка закричала.

Асахара, вскинув лицо к небу, расхохотался.

…Минут пять спустя, когда от девушки не осталось даже косичек, он подошел к распростертому ниц слуге и пнул его ногой в ребра.

– Пора под землю. – Лицо Асахары поплыло, черты изменились до неузнаваемости.

* * *

«Откуда Ронин знает о больничных счетах?» – эта мысль не давала палачу покоя. Он только об этом и думал. Край отошел на второй план. Узаконить Ронина сразу не получилось, теперь же на стороне однорукого грешника двое опытных бойцов – Край и Рыбачка – и блудница по имени Милена…

Под присмотром вооруженных «азиатов» их всех сопроводили к бронетранспортеру во дворе, окруженном высокими стенами. Стоило только, согнувшись пополам, загрузиться в десантное отделение – спецназ клана остался снаружи, – как дверцыбаки захлопнулись, и восьмиколесная машина сорвалась с места.

Плюхнувшись на съемное сидение, через втулки приваренное к ребрам жесткости днища, Заур осмотрелся. У низкого потолка, на листах перегородки силового отделения, под двумя пыльными плафонами горели лампочки. Изнутри на дверце красовалось фото обнаженной блудницы на мотоцикле. А пахло тут так, будто пару лет броневик использовали как склад ношенных носков. На сидениях и на полу лежали ящики, накрытые куском брезента, поэтому свободного пространства под броней было маловато. Зауру пришлось немного потесниться – рядом с ним устроилась блудница. От ее соседства палача кидало в жар куда сильнее, чем при виде Края, усевшегося напротив.

– Хочешь чтото спросить? – Грешник, наряженный в армейскую куртку и пятнистые штаны, подмигнул Зауру. – Не стесняйся, дружище, я за это денег не беру.

Дружище?.. Палача передернуло. И все же не стоит упускать возможность провести допрос.

– Знаком ли вам, гражданин Краевой, один человек… – начал он сугубо официально.

Не дослушав, Край его перебил:

– Один? Поверь, дружище, я знаю куда больше народу. Я вообще мужчина общительный.

Заур провел ладонью по черепу, после чего продолжил:

– У него бородавки на лбу, сломан нос и щека порвана так, что видны гнилые зубы.

– Знакомое лицо, очень знакомое… – Край не спешил с ответом.

Этот хитрец небось думает сейчас, зачем палач интересуется какимто там третьесортным бандитом, ветераном африканской кампании бог знает какого года? А нужно, чтобы грешник отвечал сразу, не думая.

Заур повторил вопрос:

– Среди ваших знакомых, гражданин Краевой, есть люди, подходящие под описание?

– Нуу…

– Отвечайте!

– Спокойней, дружище. Не дави на меня, я ж не задержанный и не подсудимый. Забыл? Ронин велел относиться ко мне с должным уважением, вытирать Максимке Краевому сопли, если надо, и задницу, если попрошу.

– Вы знаете человека с порванной щекой?! – Кулаки палача сжались.

Это не осталось без внимания блудницы.

– Да ответь ты ему чтонибудь уже, Край! – потребовала она. – Не хватало тут еще драки!

Хмыкнув, байкер присосался к своей бездонной фляге, а Край скорчил такую рожу, будто он оказывает одолжение:

– Да, я знаю одного похожего парня. Его зовут Бабуин. Когдато он ходил под моим началом.

Заур недобро прищурился:

– И вместе вы, небось, много дел провернули?

– Ну, не то, чтобы много… – пожал плечами Край.

Перед глазами встал горящий Крещатик, в ушах загрохотали автоматные очереди, запахло паленым… Заур окончательно уверился, что нашел виновника того беспредела.

– Сволочь! – Он едва сдержался, чтобы не кинуться на грешника.

– Эй, ктонибудь понял, что его разозлило? – деланно всплеснул руками Край. – Никто? Псих, да и только. И как таких в палачи берут? Медкомиссию что, отменили?

БТР резко остановился. Милена навалилась на Заура, Рыбачка – на Края.

– Все, приехали, выходим, – байкер завинтил крышку на своей фляге.

* * *

– Открывайте! Совсем там, что ли, охренели все?! – Рыбачка принялся колотить флягой по дверце чуть ниже фотографии, на которой милая девочка без исподнего оседлала стального скакуна известной американской марки. – Я что, сам должен?!

Дверцы распахнулись – и Гордея из десантного отделения буквально вынесли двое молодчиков. Оба едва стояли на ногах, настолько были уделаны. Их камуфляжные штаны и мотоциклетные кожаные куртки как бы намекали, что после армейской службы парни подались в банду Рыбачки. Тот, который с какойто радости воткнул в черные длинные волосы орлиные перья, отпустил сомнительный комплимент Милене – чтото вроде «Ты ничо так, я б тебя отымел». Выбритый череп второго молодчика украшала повязкахатимаки. Этого ветерана больше заинтересовал палач – усадив Рыбачку в заранее принесенное креслокачалку, он указал на очкарика пальцем и заявил, что знает его, гдето видел. Палач не снизошел до общения с парнем, просто выбрался из броневика и завертел головой по сторонам.

Милена и я последовали его примеру.

Как выяснилось, нас привезли на заброшенный склад, где «Ангелы Зоны» устроили штабквартиру на время визита в Вавилон. О том, что здесь обосновались байкеры, можно было догадаться и без целого стада мотоциклов – по совершенно нереальному количеству пустых пивных банок под ногами, по запаху бензина, «травки» и множеству стреляных гильз на бетонном полу сплошь в разводах машинного масла. А еще посреди склада в треноге аля новогодняя елка торчал флаг банды – черное полотнище с распахнувшим крылья ангелом и соответствующей надписью латиницей.

Рыбачка закинул ногу на ногу и отвел в сторону руку – в ладонь ему тут же сунули только что открытую банку немецкого лагера.

Изрядно отхлебнув, – по подбородку и груди потекло – Гордей довольно рявкнул:

– «Ангелы», угадайте, что я вам привез?! Правильно, подарки!

Ответный восторженный рев едва не оглушил меня – в ушах зазвенело.

Один обнаженный по пояс придурок в алых шароварах в порыве радости принялся палить в крышу склада из «Абакана». Автомат он держал одной рукой, потому что вторая была занята изогнутой саблей, которой придурок активно размахивал. Грудь этого невменяемого была исколота татуировкамитрезубцами, усы его свисали чуть ли не до пупа, а клок волос с бритой головы – оселедец – чуть ли не до задницы. Прямо настоящий казакзапорожец на чоппере, в прошлой жизни звавшемся «Минском». Из коляски чоппера торчало с десяток одноразовых РПГ «Муха» – хорошо хоть не из них казак в крышу стрелял.

– «Ангелы», налетай! – Пустая уже банка упала на пол, взамен Рыбачке сунули новую.

Байкер, на широком ремне которого болталась деревянная кобура – «маузер» у него там, что ли? – первым пробрался в десантное отделение броневика и принялся подтаскивать к дверям выкрашенные в зеленый деревянные ящики и ящики цинковые, что были прикрыты брезентом. Еще десятка два мотоциклистов – из тех, кто помоложе – принялись носить эти ящики. Когда все выгрузили, крышки сбили. В ящиках лежало оружие – новенькое, в смазке. Автоматы, дробовики, пулеметы, снайперские винтовки, гранаты… Все это тут же делилось между бойцами. Время криков и беспорядочной пальбы прошло, на имидж свой байкеры поработали, теперь предстояло деловито и споро вооружиться, а это дело, как известно, не терпит суеты.