Несомненно, происходящее касалось всех мутантов, живущих на заводе. Потому и общий сбор. Чтото важное у них случилось. Что?.. Однако мне стало вовсе не до проблем мутантов, потому как я засек искомый БТР80, трехцветный камуфляж, борт «382». И не просто засек, но и ошалел от увиденного: нижняя челюсть у меня отпала, едва не сорвав с лица респиратор, а глаза выпучились – еще чуть сильнее, и очки бы слетели.

Прокомментировать этоя не смог, поэтому просто указал Милене на «коробочку», притаившуюся в дальнем правом относительно нас углу цеха, – и с удовлетворением отметил, что реакция супруги на БТР была не менее бурной, чем моя.

Казалось бы, чего так нервничать? Обычный же бэтэр. Вон типичный крупнокалиберный КПВТ и рядом 7,62 мм ПКТ на башенке, на затылке которой вспухла шишкой пусковая установка системы «Туча». И осветитель прибора наблюдения командира, будто единственный глаз циклопа, торчал там, где ему положено.

А вот створки дверей боковых люков по бортам были открыты, люк командира – тоже, как и верхний люк боевого отделения. Такое впечатление, что экипажу вместе с десантом понадобилось срочно покинуть БТР. Но – вряд ли. Десанта ведь на борту не было. Может, просто грабителям очень хотелось показать всем и каждому, сколько денег они сюда доставили?

Может. Но денег в «коробочке» не было.

Черт и еще раз черт! Где общак?! Неужели мы опоздали и наши денежки отчалили в неизвестном направлении?!

Но не только это взволновало меня.

Бронетранспортер висел в воздухе примерно метрах в полутора от пола. И никаких тебе веревок, канатов или стальных тросоврастяжек. Он сам по себе висел в воздухе! Это ли не повод потерять дар речи?

Я присмотрелся. Рядом с крышкой люка выдачи троса лебедки, прямо на заправочных горловинах, на кожухе глушителя и эжектора, на волноотражательном щитке, на всех восьми колесах и не только – короче говоря, много где – были налеплены плоские штуковины, с виду напоминающие бабочку, только без головы, усиков и лапок. Одни крылья растопыренные. Блондинке понятно (интересно, Милена сообразила или нет?), штуковины эти – очень мощные приборы. Антигравитация – их заслуга. Они смогли оторвать от горизонтали значительную массу и сохранить нулевую… хм… Для подводного плавания есть термин «нулевая плавучесть». А в нашем случае «нулевую воздухоплавательность», что ли?

Как бы то ни было, бэтэр завис над планетой.

Вот почему колея оборвалась – он больше не оставлял следов. Его просто дотянули сюда или притолкали по воздуху. Подозреваю, что грабители не собирались изначально навешивать на броню приборы, просто у них закончилось топливо, вот и пришлось на ходу решать проблему. Иначе они воспользовались бы «бабочками» изначально.

Вот он, желанный борт «382», перед нами. И ладно, что он висит себе в воздухе. Главное – в нем нет денег! А значит, у нас одной проблемой больше.

Но я ведь люблю преодолевать трудности. Без них жизнь скучна, верно? Но как же иногда хочется быть самым скучным человеком во вселенной!..

«Давай поближе?» – жестами предложила Милена. Будто если мы влезем под броню, в бэтэре возникнет общак. Хлоп! – и материализуется, да?

Я покачал головой.

Мы будем действовать иначе.

Глава 10

ТЕСТОВАЯ ПОРЦИЯ

В темном кабинете зябко, как ночью в разрытой могиле. Работает кондиционер. Всей мебели тут – большое кожаное кресло за нескромно большим столом. На лакированной столешнице только кисти рук того, кто оккупировал кресло. На левом запястье оккупанта необычный хронометр.

По стойке смирно перед хозяином кабинета вмерз сапогами в пол мужчина, из вороных кос которого торчат орлиные перья. Ну точно, «индеец». Одет он в камуфлированные штаны с ремнем и куртку поверх оливковой майки. Его могучие бицепсы бугрятся. Он напряжен.

– Ну? – выхаркивает тот, кто в кресле.

«Индеец» тут же выдает скороговоркой:

– Как вы и предполагали, посланник обнаружил объект. Есть аудиоподтверждение. Группа быстрого реагирования – лучшие из лучших – хоть сейчас готова…

– Так чего ждете?! – перебивает тот, кто в кресле. – Лично руководишь операцией! Башкой мне отвечаешь!

– Есть! – «индеец» тут же подносит к уху мобильник и отдает распоряжение. Орлиные перья в его косах слегка подрагивают. – Будут еще указания?

Ковбойские шузы «индейца» уже на низком старте.

Однако хозяин кабинета медлит.

«Никому нельзя доверять. Все нужно делать самому», – думает он.

Его бьет нервная дрожь.

«Это глупо, – уверяет он себя. – Для этого есть шестерки, есть пушечное мясо, которого сколько угодно. Зачем рисковать? Нельзя рисковать!»

Он откидывается на спинку кресла и закрывает глаза.

Игру не остановить. А козырей в рукаве больше нет. И никому нельзя доверять.

– Я лечу в составе группы, – хозяин кабинета отрывает седалище от кресла. – Хочу размять кости.

…Пять минут спустя он вместе с «индейцем» загружается в пропахший солдатским потом СН47 «Чинук» ^[81]. Бойцы отдают ему честь, он коротко кивает в ответ.

– Расслабьтесь, парни. Летим на пикник.

Парни хохочут искренне. Шутка понравилась.

Транспортник сопровождают аж три Ми24, под завязку загруженных бойцами, оружием и боеприпасами. А на всякий случай. Вдруг придется устроить войну?

* * *

Накатила усталость.

Действие спор портулака закончилось.

Вялыми жестами я, как мог, показал Милене: «Сначала, любимая, проведем рекогносцировку, а уж потом, оценив обстановку, я приму решение, и мы будем действовать». Не уверен, что она поняла меня верно, я бы сам себя сейчас не понял. Оно, знаете, не такто просто показать жестами слово «рекогносцировка», поэтому, прежде чем моя благоверная открыла рот, чтобы уточнить, что именно ее муженек имел в виду, я приложил указательный палец к респиратору и прошипел:

– Тсс!..

Акустика в цехе такая, что слышно было, как внизу у мутантов стучат сердца. Звуки отражались от линий конвейеров, от электрокаров, когдато сновавших по производственным помещениям, от громадных стальных чанов, по одному из которых недавно лупили кувалдой, сыграв тот тревожный набат, который созвал сюда обитателей ЛВЗ… Если я и преувеличил, то ненамного. Чтобы не обнаружить себя на лестничной площадке, нам с Миленой придется очень постараться. Не то что шуметь нельзя, лучше вообще не дышать. Лишь чудом нас еще не засекли.

– Стало быть, кто задумал нехорошее?! Кто обрек нас на гибель?! – надрывал глотку местный авторитет, вождь клана, а может, просто старейшина, которому выпала честь вести сегодняшнее собрание.

Этот внушительный мужчина обрил голову, оставив лишь длинный огненнорыжий клокоселедец. Усы мужчины свисали чуть ли не до брюха. Мочку уха продырявила серьга из потемневшего от времени металла. Его, одетого в камуфляжные штаны и куртку, легко было принять за нормального человека – если бы не чрезмерно длинные верхние конечности, выпирающие из рукавов и достающие до пола.

– Кто?! – оселедец гневно затрясся.

Голос авторитета, точно раскаленный нож масло, разрезал толпу надвое: собравшиеся дружно расступились, образовав пустоту вокруг парочки молодых мутантов. А ведь местные в курсе, о ком вопрошает авторитет, да и сам он слегка переигрывает… Первый юноша был похож на волка: рожа вытянутая, покрытая короткой серобурой шерстью, уши торчком. Карикатура на зверя и человека одновременно. Оборотень, процесс трансформации которого остановился на половине, к тому же зачемто напяливший на себя шорты по колено. У второго неправильной формы череп прикрывала черная вязаная шапка. Вместо носа – два отверстия, нижняя челюсть сильно выпирала.

– Это я, – опустив голову, оборотень шагнул вперед, как бы прикрывая собой товарища. – Я, Волча, во всем… Только я! Но я сделал это ради вас! Вы мне еще спасибо скажете!

Волча? Имя ему очень шло.

Жители Полигона заговорили все разом. Грозя небу в прорехе потолка цеха, ктото тряс четырехпалым кулаком. Иные выкрикивали чтото бессмысленное, зато громко, с чувством. Не понимая происходящего, но чувствуя недоброе, плакали дети. Старики кривились и покачивали лысыми головами сплошь в пигментных пятнах… Конец балагану положил авторитет, вставший между «виновниками торжества» и шумящей толпой.