Маленькие розовые глазки оцепеневшего Люцифера сузились, свидетельствуя о процессе переваривания информации. Впервые в жизни он понял, что столкнулся с кем-то, равным себе. Распахнув записную книжку, он быстро нацарапал в ней что-то, вырвал страничку и передал ее миссис Маклахлан. Даже не издав прощального писка, дон Люцифер ди С’Эмбовелли Стрега-Борджиа повернулся и вышел через стеклянную дверь.

В наступившей изумленной тишине все услышали его торопливые шаги по гравию, удалявшиеся в направлении ворот. Закусив губу, Пандора с трудом сдержалась, чтобы не спросить, что именно он написал в записке. Титус закрыл глаза, надеясь, что совесть его чиста и он не обрек дядю на погибель, передав ему наследство, а синьор Лучано Стрега-Борджиа вознес молчаливую молитву за спасение семьи.

Из прихожей донесся возмущенный крик Фьяммы, которая обнаружила, что связана, словно индейка.

— Что еще такое? — Лучано вздрогнул от оглушительного крика, за которым последовал рев такой силы, что под ногами завибрировали доски паркета.

Щупальца желтого тумана начали просачиваться в дверь гостиной, и температура в комнате стала стремительно падать. Сумеречное небо за окнами окрашивалось то чернотой ночи, то голубизной ясного дня — это Фьямма демонстрировала ту легкость, с которой она могла манипулировать самим временем. Словно подчеркивая это, дедушкины часы, веками стоявшие в углу гостиной, взорвались каскадом стекла и щепок, а их маятник, бешено вращаясь, пролетел в каких-то миллиметрах от головки Дэмп. Ффуп подхватила Нестора, придя в ужас от раскатов демонического хохота, сотрясавшего прихожую.

Титус побледнел. Он знал, что Фьямма пришла за ним и Дэмп. Мальчик повернулся к миссис Маклахлан и, чувствуя, как тошнота подкатывает к горлу, осознал, что она точно так же окаменела от страха.

— О боже, — прошептала няня, поняв, что ветки рябины и соль столь же эффективны в борьбе с этим демоном, как лук и стрелы против танка. Шум в прихожей все нарастал, отчего паркетные плашки подпрыгивали под ногами и вылетали из пола вместе с гвоздями.

— Пропустите, — скомандовал Блэк Дуглас и, расталкивая всех, направился к двери. — Я разберусь с ней. — И, прежде чем кто-либо успел остановить его, он проскользнул в дверь и исчез в прихожей.

КРАКЕН[9] И ЕГО ДЕТЕНЫШ

Первым живым существом, на которое наткнулся Спящий после того, как покинул залив в ответ на крик боли своего сына, было бежавшее по дороге странное писклявое создание. Не в состоянии удрать от огромного Спящего, писклявое существо рухнуло на колени, подняв залитое слезами уродливое лицо, и пыталось, как понял Спящий, молить о пощаде. Нагнувшись и хорошенько обнюхав его, Спящий решил отпустить эту тварь. Отпустить, поскольку, с одной стороны, она явно сделала что-то весьма неприятное в штаны, а с другой — он никогда не любил закусывать сырыми людишками; их жирноватая консистенция вызывала у него расстройство желудка.

Повернувшись спиной к невнятно бормочущему Люциферу ди С’Эмбовелли Борджиа, Спящий возобновил свое волнообразное движение к Стрега-Шлоссу. Поляну он пересек без особых проблем, ее травянистый покров расступался под его телом, как вода. Но когда гигант перебирался через подъездную дорогу, в его нежном брюхе засели острые осколки розового кварца, причинявшие ощутимую боль. Настроения это ему не улучшило. Спящий вломился в парадную дверь Стрега-Шлосса, скользнул через прихожую и, заслышав шум в гостиной, направился прямиком туда.

Сжимая в объятиях Дэмп, миссис Маклахлан поняла, что может спасти только девочку и себя. Титус лежал на полу с широко открытыми глазами, его грудь едва вздымалась. Фьямма д’Инфер стояла, склонившись над ним и ожидая, когда душа мальчика будет готова к последнему путешествию. Их окружало кольцо зеленого пламени — барьер, который не могло преодолеть ни одно человеческое существо. Сначала Лучано, а потом Бачи рванулись на помощь сыну, но оба были откинуты прочь, не в силах преодолеть огненное кольцо. Фьямма приняла свой подлинный вид, отбросив человечье обличье, словно змеиную кожу, отчего некоторые из ведьм попадали в обморок. Разорванные колготки, шарфы и рябиновые ветки прилипли к потолку, демонстрируя силу, с которой демон сбросил с себя путы.

А Пандора?.. Мысли миссис Маклахлан лихорадочно заметались. Пандора бесследно исчезла. Только что она была тут, пытаясь прикрыть Титуса собственным телом, а теперь… Сломленная своей неспособностью защитить тех, кого любила, миссис Маклахлан почувствовала, что ее лицо мокро от слез.

— Ооо, нет, моя маленькая, — прошептала она. — Я не позволю, чтобы с тобой случилось то же самое… — Няня покрепче прижала к себе Дэмп, надеясь на какое-то божественное вмешательство. Она совсем уже было собралась нажать кнопку будильника, когда вдруг пришло спасение, причем самое невероятное.

— Ты! — проревел громовой голос. — Ты, кто ножом колол мое дитя. Не отпирайся, мелкое болотное отродье, я чую кровь дитяти моего на теле мерзостном твоем…

Рука миссис Маклахлан замерла на кнопке, а сердце бешено забилось в груди.

— Паппа-паппа-паппа, — заворковал Нестор, с удовольствием пробуя на вкус непривычное слово, отчего Ффуп уставилась на сынка с некоторым удивлением.

— Не торопись, мой сын, — приказал голос, и огромный черный хвост, потушив кольцо пламени, нацелился прямо на Фьямму д’Инфер.

Раздался премерзкий булькающий звук — демон оказался в тисках маслянистой черной пружины.

— Не тебе со мной бороться, тварь! — гремел голос, без усилий выжимая жизнь из своей жертвы. Воздух с пронзительным писком вырывался из раздавленного горла, пока жертва лихорадочно меняла свое обличье, превращаясь из демона в ведьму и вновь в демона в отчаянной попытке избежать злой участи. Миссис Маклахлан с облегчением наблюдала, как черная пружина сжималась, душа свою добычу, пока не раздался последний тоскливый крик и демон не лопнул, выпустив изо рта облачко затхлого дыма. Титус закрыл глаза, свернулся калачиком и заплакал, не обращая внимания на маячившего над ним легендарного зверя и останки Фьяммы д’Инфер, зажатые в смертельных объятиях. Синьор и синьора Стрега-Борджиа опустились на колени рядом с сыном, обнявшись из последних сил. Миссис Маклахлан слышала, как между рыданиями Титус выкрикивал имя пропавшей сестры, словно это могло помочь ему повернуть время вспять. Дэмп, извернувшись, соскользнула с няниных колен, проворно подползла к брату и вскарабкалась на него.

— Панда, — сказала она, и такое неуклюжее сокращение имени Пандоры удвоило тревогу Титуса. — Пандорочка… — Дэмп стала повторять имя сестры со все большим и большим нажимом, пока голос ее не перешел в крик: — ПАНДОРОЧКА, ПАНДОРОЧКА! — завыла она, силясь заставить Титуса сесть и обратить на нее внимание. Расстроенная невосприимчивостью брата, она с чувством обрушила ему на голову свою книжку с картинками. — ПАН-ДО-РОЧ-КА В ЦВЕТОЧКЕ! — завизжала она, в ярости топая ножкой.

Миссис Маклахлан открыла рот от изумления. Дэмп бросила книжку на пол и на всех парах поползла к ней.

— Дэмп? — прошептала миссис Маклахлан. — Ты засунула Пандору в цветочек?

Малышка кивнула. Наконец-то, было написано у нее на личике, хоть у кого-то из присутствующих мозги отыскались.

— Как Дюймовочку?

— Пандо-рочку, — поправила Дэмп, добавив: — Противный колючий цветочек.

— В розу? — миссис Маклахлан кинулась к столу и, опасаясь даже дышать, просмотрела все кроваво-красные цветы, пока не нашла то, что искала. Она была настолько потрясена, что даже не заметила огромный силуэт Спящего, громоздившийся позади нее, и его откровенно неприязненный вид. Отбросив в сторону останки Фьяммы, он уставился на миссис Маклахлан.

— Снова ты? — произнес он без малейших признаков дружелюбия. — Ты, которая уже будила меня однажды?

Миссис Маклахлан с сожалением признала, что, да, было такое дело.