Вдали показались Бульвар, Кармидийская Башня, Городская Ратуша, затем, немного дальше, — Торговая Площадь и яркие палатки уличных рынков.
Потом внизу раскинулся парк — жаркий тропический уголок, где над деревьями порхали попугаи, а за ним — заснеженный каток, трамплины, с которых было так весело прыгать, длинная ледяная горка выбегая из парка, она петляла вдоль соседних улиц и возвращалась обратно.
Отто умудрился разглядеть даже Ответную улицу.
И повсюду росли деревья. И зеленели сады на крышах.
Куда они летят?
Разумеется, в Парк Шепотов. В то странное место, куда Мэб уже приводила его. Казалось, это было много лет назад.
Коврик резко спикировал вниз. Отто зажмурился и почувствовал толчок — они приземлились на мягкую зеленую лужайку.
— Я же говорила, что он придет, — услышал Отто голос Мэб.
— А почему он лежит? — раздался еще один голос.
— Укачало, — предположил третий.
Послышался смех.
Отто сполз с коврика и сел. Ноги подкашивались.
В траве стояли три фигуры. Мэб и еще двое детей — повыше и постарше, чем она и Отто.
— Спасибо, что пришел, Отто, — холодно проговорила Мэб. — Классная у тебя стрижка.
Рядом с ней стоял мальчик с ракушками, вплетенными в волосы — совсем, как у мадам Морганы, — и девочка с такими же лиловыми тенями вокруг глаз, что и у Мэб.
— Это Эймос, а это Лидия, — представила их Мэб. — Они хотят узнать, кто ты — один из нас или один из них.
— Зачем? — спросил Отто, стараясь сохранять спокойствие.
— Потому что если ты такой же, как мы, — объяснил мальчик, — то ты сможешь нам помочь. Ты — горожанин. Мы — нет.
— Мы хотим остановить то, что сейчас происходит, — сказала Мэб.
— Не говорите больше ничего, — девочка предостерегающе подняла руку. — Сначала испытание.
В первый момент Отто захотелось прыгнуть на ковер и улететь. Но ковер принадлежал не ему, а Мэб. Никуда он его не понесет!
— Испытание, — повторила девочка.
— Отто, — сказала Мэб. — Помнишь, как мы приходили сюда в прошлый раз?
Отто удивленно посмотрел на нее. Она говорила с ним, как взрослая с несмышленым малышом.
— Мы гуляли, — продолжала она, слегка порозовев. — Помнишь рыбок? Ты прошел под ними, они зашевелились, и ты сказал, что это, наверное, ветер.
Отто не сводил с нее удивленного взгляда.
— В этом и заключается испытание. Ты пройдешь под рыбками еще раз, чтобы все увидели, как они двигаются. Понятно?
— Пока что он него мало проку, — заметила девочка.
— Отто, прошу тебя, — прошептала Мэб. — Они мне не верят!
Отто поднялся на ноги и в сопровождении троих детей направился к рыбьему косяку. В лучах послеполуденного солнца он чудесно сверкал и искрился.
— Просто пройди под ними, — попросила Мэб.
— Той ночью я тебя не обманывал, — сказал он в ответ. — Это была не ловушка. Я хотел тебя спасти.
— Ты меня и вправду спас, — тихо проговорила девочка. — Ты меня уже дважды спас…
— Что вы там болтаете? — перебил их Эймос.
— Просто пройди под ними, — снова сказала Мэб.
Отто подошел к стайке парящих в воздухе рыбок.
Когда он оказался прямо под ними, рыбки затрепетали. Разбрызгивая вокруг себя веер солнечных искр, они развернулись, дружно нацелились острыми, как иголки, носами в противоположную сторону и продолжили вращаться дальше, пока не вернулись в прежнее положение.
И снова застыли. Отто вышел из-под косяка с другой стороны.
Он обернулся к ребятам — они, не двигаясь с места, удивленно взирали на него.
— Триста шестьдесят, — тихо произнес мальчик с ракушками.
— Ну что, теперь верите? — спросила Мэб.
— Да, да, ты не соврала.
— Отто, дело вот в чём, — начала Мэб. — У нас мало времени. Наш народ в опасности, из нас хотят сделать рабов…
— У нас должен быть Король, — выпалила вторая девочка, Лидия.
— Да, — подтвердил Эймос, не сводя глаз с Отто.
— Мы почти совсем про него забыли, — продолжала Мэб. — Но потом нам, нам троим, пришла в голову мысль найти его.
— Никто больше не понимает, зачем нам это нужно, — сказал Эймос. — Но мы хотим предложить ему нашу помощь. Ковры-самолеты есть только у нас троих. Мы много летаем, особенно по ночам, можем стать для него разведчиками, доставлять сообщения. Мы думали, ты знаешь, где его найти…
Все трое выжидательно смотрели на Отто.
— С чего вы взяли? — поинтересовался Отто.
— А разве ты не знаешь, где он? — спросила Мэб, снова становясь холодной, как лед.
— Не знаю.
— Странно, — заметил Эймос. — По всему выходит, что он твой отец…
Значит, они всё знают! Ну конечно, он же сам назвал Мэб имя Альберта, просто тогда он не знал, как много оно для них значит…
— Его хотели арестовать в библиотеке, — выпалил Отто. — Я не знаю, что произошло дальше. Думаю, он убежал. Нашу квартиру обыскали. Моей семье пришлось спасаться бегством. Сейчас мы прячемся в другом месте. Но он над чем-то работает, у него есть план.
— Мой отец тоже исчез, — признался Эймос, и на миг вокруг его головы вспыхнула голубоватая дымка.
— Когда он прощался, комнату словно залило множество разных цветов, — сказал Отто. — Голубые, зеленые… Они растекались по стенам.
— Некоторые из нас умеют это делать. Когда дети подрастают, их учат держать эти способности под контролем. Скрывать свои чувства… Твой отец, наверно, просто не хотел больше сдерживаться.
— А почему это надо скрывать?
Мэб выпучила глаза, а двое других расхохотались.
— Наверное, в самом начале, до того как пришли Обычники, мы ничего не скрывали, — сказала Мэб. — Но сейчас это называют Недобропорядочным. И таких вещей целая куча. Например, энергия. Вот Лидия — она рисовальщица.
— Художница?
— Нет, не художница, мистер Обычник, рисовальщица, Покажи ему, Лидия.
Девочка глянула на Отто.
— Для нас это не забава, — сказала она.
— А я и не смеюсь, — ответил Отто.
Лидия подняла руки.
— Покажи, — повторила Мэб.
— Погоди… Я думаю… Ага, подарок для нашего нового друга.
На траве рядом с Отто что-то зашевелилось. Вырисовался коричневый силуэт, сверкнула чешуя. Потянуло дымком. Отто попятился.
— Не бойся, — шепнула Мэб.
Силуэт принялся расти, корчась и извиваясь в воздухе. Протянулись к земле когтистые лапы. Дым стал гуще, Отто закашлялся. Прямо перед ним стояла дракониха Огнебочка. Зеленая, золотистая, пурпурная. Она была гораздо ближе, чем в тот вечер в прачечной, и казалась громадной. Глаза под длинными густыми ресницами горели яростным пламенем. На темно-зеленом языке мерцали угли.
— Великолепно, — прошептала Мэб.
Огнебочка распростерла крылья, склонила громадную голову и извергнула в воздух струю дымного пламени. Лицо Отто опалил жар.
Лидия опустила руки и тяжело села на землю.
Дракониха начала тускнеть, вновь превращаясь в коричневое облачко. Вскоре от нее осталась только струйка дыма в воздухе, да горьковатый дымный привкус у Отто на губах.
— Это Огнебочка, — с восхищением произнес он.
— Я не хочу делать это каждый вечер на потеху толпе зрителей, — едва слышно прошептала Лидия, пряча глаза. — Не хочу, чтобы меня показывали в цирке…
Наступило молчание.
— Я уже видел этого дракона, — сказал, наконец, Отто. — Папа давал ей лекарство; вылечил ее, когда она заболела.
— Вот поэтому я и нарисовала ее, — объяснила Лидия. — Потому что твой отец умеет обращаться с животными. Особенно с такими, как наши, — дикими и Небывалыми.
При слове «Небывалый» засмеялись все, кроме Отто.
— Откуда вы знаете о нём?
— Слухами Земля полнится, — уклончиво ответила Мэб. — К тому же есть один Кармидиец, задача которого — следить за твоим отцом, вроде как оберегать его, хотя он об этом не знает. Твой отец, когда решил стать сонником, поссорился со своим отцом — тот хотел, чтобы он остался в речных трущобах, но мать нашла дальнюю родственницу, которая интересовалась книгами, и она тоже стала сонницей и пошла работать в библиотеку…
