...На этот раз он очутился на верхушке башни, глядя на бесконечную пустошь, застившую горизонт. Рядом стоял гигант, выкованный из цельного куска железа. Живая статуя передала ему двуручный меч и Лотт, не задумываясь, вонзил его в забрало шлема. Оттуда вместо крови посыпался прах. Доспехи проржавели и трухой осыпались под ноги бывшему оруженосцу. Ветер унес коричневую пыль, оставив на скрепленных раствором камнях только одну вещь. Лепесток тюльпана соломенного цвета...

Он проснулся. Тело покрыл липкий пот. Лихорадило, зуб на зуб не попадал. Жар сменял холод, судороги сковывали члены.

Кэт была рядом с ним, давала горький отвар и растирала тело пахнущими персиком листьями.

- Говори со мной, Лотт. Не теряй сознание. Иначе станет еще хуже, - издалека услышал он. - Ты умудрился подхватить лихорадку.

- Х-хорошо.

- Расскажи мне про этот лес. Что в нем плохого?

- Сорок л-лет назад Вильям Брэнвуд, лорд Брэнвудский, хотел увеличить свои влад-дения, вырубив врезавшийся клином в его земли лес из черных, как смола, дубов. Он созвал лесорубов со всех поселений, и они день и ночь рубили деревья, корчевали пни. По его приказу доски из черной древесины свезли в замок. Спустя некоторое время, мебель, стойла, подъемные ворота, лестницы, опоры, столбы, даже все внутреннее пространство замка приобрело обсидиановый окрас. Лорд радовался и пил вино из чаши, вырезанной из сердцевины черного дуба. Но прошел месяц, и д-древесина перестала к нему поступать. Послав людей узнать причину задержки, он узнал, что все лесорубы либо убили себя, либо сошли с ума. Их родные говорили, что те боялись заснуть, засыпали глаза солью и перцем - только бы не спать. Говорили, что во снах к ним являлся хозяин леса и казнил вторгнувшихся к нему их же топорами. И так каждую ночь. Сны были так реальны, что наутро они еще чувствовали прикосновение м-металла к своей шее.

Кэт постелила свой плащ и уложила на него Лотта, потом расшнуровала тесемки кожаной курточки, обнажив маленькие груди. Серая, не обласканная солнцем кожа, сплошь расписанная сетью татуировок, покрылась мурашками. Узкобедрая, с выпирающими ребрами, теперь она еще больше походила на подростка.

Хотя, она ведь покорившая-ветер, - подумалось ему. Он все меньше вспоминал об этом, считая ее просто странным человеком.

Кэт прижалась к Лотту, стянув с того рубаху и накрыла их плащом.

- Ч-что ты делаешь?!

- Ты должен находиться в тепле. Из-за дождя все ветки сырые и костер мы сможем развести только чудом. Если ты знаешь еще какой-нибудь способ согреться, то поделись им, будь любезен. Нет? Тогда рассказывай дальше.

- Не знаю уж как было на самом д-деле, но очень распространена версия, в которой говорится, что однажды Вильям заснул, но так и не проснулся. Кто бы его ни будил, чтобы вокруг не делали, лорд Брэнвудский продолжал находиться в царстве сновидений до самой своей кончины. И каждый день на его шее появлялся свежий рубец, словно кто-то по ночам приходил и рубил ему голову, но с первыми петухами приставлял ее обратно к телу, и та снова прирастала.

...Он шел вдоль длинной улицы. По обеим сторонам стояли дома, сотканные из солнечных лучей, замерзшей мочи, застывших яичных желтков, соломы и песка. Впереди медленно рос гигантский трон, состоящий из стенающих, просящих и молящихся людей. Трон пустовал, и Лотт знал, что захоти он, то смог бы его занять. Вот только, сколько бы он ни шел, трон из людей не приближался. Все рос и рос, вытягиваясь до небес...

К утру жар спал. В голове прояснилось, и он почувствовал себя намного лучше. Лотт начал благодарить Кэт, но желтоглазая только отмахнулась и приказала ему забыть все, что случилось вчера.

Под ее глазами залегли круги. Когда они перекусили земляникой, чудом попавшейся на пути, Кэт пожаловалась на то, что и ее, кажется, постигло проклятие Леса Дурных Снов.

- Каждый день вижу один и тот же сон. Я падаю с обрыва в бездонную пропасть. Там у меня есть крылья, но я не помню, как ими пользоваться. В конце концов, я хватаюсь за чью-то руку. Хочу посмотреть на спасителя и... просыпаюсь.

Они сорвали все ягоды с маленьких кустиков. И долго прочесывали округу в надежде отыскать еще хоть что-нибудь съедобное. Дождь прекратился, но было все также сыро. Они пили воду с листьев; загибая края, подносили к губам, и тоненькая струйка стекала прямо в рот.

Черным дубам не было конца. Лотт начал сомневаться, что выбрал правильное направление. Насколько он знал, Лес Дурных Снов частично примыкал к Брэнвуду и терялся где-то в болотах Дальноводья, далеко на юге. Купцы, привозившие им иногда редкие заморские диковины, говорили, что видели черные дубы, когда их корабли огибали скалистые берега материка, везя товары темнокожим народам, живущим в Огненной Пустыне, что лежит за Лихим Морем. Обходя очередное необъятное дерево с угольно-темным стволом, Лотт готов был им поверить.

Они сделали привал. Кэт клевала носом. Лотт уложил ее, подперев под голову свернутый плащ. А сам решил нести дозор, хотя в этом не было необходимости. Захоти Молох явиться к ним, уже давно бы пришел. И никто не смог бы ему помешать.

Лотт прохаживался взад-вперед, отгоняя от себя дремоту. Ему не хотелось видеть очередной кошмар, навеянный проклятым лесом.

Издали послышался шелест. Он посмотрел на Кэт. Та безмятежно спала, свернувшись калачиком.

Осторожно крадучись, он пошел к источнику шума. Неплохо было бы вооружится дубинкой, но, как на зло, ему ничего не попалось под руку.

Он нашел их под невероятно огромным дубом - королем черного царства. Ветвистые сучья оттеснили другие деревья, корни, захоти они, могли бы пробиться и через скальную породу. Под кроной, сплошным куполом из сучьев и листьев, покоились мертвецы.

Нет, не совсем так. Лотт заметил, как едва-едва приподнимается их грудь, и шевелятся бледные, как у упырей, губы. Десять человеческих тел, распятых иссиня-черным деревом. Уже и не различить, где начинаются полные застоявшейся крови вены, а где проходят жилки, в которых липовым медом сочится древесный сок. Не люди, но и не растения, что-то среднее между ними находилось всего в нескольких шагах от Лотта. Обтянутые похожей на ветхий пергамент кожей руки скользили вдоль коры, издавая едва слышный шелест, словно тоже были колыхавшимися на ветру ветвями.

Когда они открыли глаза, Лотта пробрало могильным холодом. Он хотел было броситься наутек, когда в его сознании возник первый образ.

Маленький мальчик боится заснуть, так как знает, что ночью к нему придет чудовище, прячущееся под кроватью. Но тут в его комнату входит мать, держа в руке зажженную лучину. Ребенок успокаивается, ведь теперь ему уже нечего бояться.

Наваждение прошло, а вместе с ним и страх. Лотт понял, что эти существа вовсе не хотят ему зла.

- Кто вы?

Каменные города, огромные шпили башен, тянущиеся к облакам. Соединяющие полисы дороги из рыжего кирпича. Вдоль них статуи из малахита, хрусталя и кварца, цитрина и берилла, нефрита и агата. И всюду - очень похожие на людей существа с различным цветом кожи. Умеющие летать, разверзать землю и менять русла рек.

Он видел снег. Кристаллические хлопья натянули на землю соляное покрывало, под которым таяли казавшиеся нерушимыми замки, крепости и города. Все рушилось и превращалось в пыль. И не было нигде спасения. Люди, просящие помощи у деревьев, умирающие от холода и голода. Он видел их, отчаявшихся, почти потерявших надежду, целующими деревья, и деревья, которые обнимали обреченных. Жизнь, тепло, сон без горя, смерти, бедствий. Вечный сон.

Вот чем стали жившие до нас, подумал Лотт. Они хотели пережить долгую зиму. Когда же это было? Сколько тысяч лет прошло с тех пор?

Молох, рвущийся сквозь нерушимые дубы. Тварь хочет попасть внутрь, но не может. Она слишком слаба, чтобы тягаться с Живым Лесом и уходит прочь, искать новые жертвы своему богу.

- Вы не пустили ее? Укрыли нас от этого чудовища? Но почему? Что мы такого сделали?