- Седмичник имеет семь овальных листьев на побеге, если их втереть в кожу, тебе можно будет не бояться клещей. Цветы майника и грушанки многими используются как основа благовоний. А вот не-могу-соврать, - она протянула ему тоненький стебелек, весь усеянный молочными цветками. - Если кому-нибудь дать испить отвар из него, то можно будет узнать много интересного об этом человеке.

Кэт подмигнула ему и продолжила срывать травы. Она соскребла бересту с березы, раскрошила ее в руках и положила себе под язык.

- Офф каффля, - с полным ртом прошепелявила покорившая-ветер.

Они поужинали слизнями и кислицей. Кэт хотела было отдохнуть, но Лотт потянул ее дальше чуть не силком.

Он не терял надежды выйти к людям. Сперва Лотт думал, что за дальними березами откроется широкая просека. Потом предположил, что вот тот старый полусгнивший клен станет последним деревом, за которым начнутся поля. Когда они наткнулись на развалины, бывший оруженосец радостно воскликнул, думая, что нашел Каменного Стража. Но эта была всего-навсего старая обвалившаяся арка. Ляпис-глазурь на ней потемнела, только вычурные слюдяные фигурки на обрушенном своде казались новыми, словно их выточили только вчера. Лотт хотел было отковырнуть пару, чтобы затем повыгоднее продать, но буйно разросшийся вокруг руин терновник не пустил его даже на шаг. Пришлось оставить даже мысль о добыче.

Лотт не унывал. Он шел и шел вперед, говоря Кэт, что еще несколько сотен шагов, и они выберутся из этого места.

До тех пор, пока не увидел раскидистые черные дубы. Перед ними словно враз выросла деревянная стена. Ветвистые конечности древних исполинов протянулись в их сторону подобно клинкам. Можно было подумать, что дубрава вызывает их на поединок. Толстые, в семь, а то и в десять обхватов стволы сплетались между собой, оставляя столь узкие щели, что сквозь них едва смог бы протиснуться ребенок. Так, во всяком случае, казалось Лотту. Отливающие обсидианом мясистые листья были такими широкими, что ими, подобно навесу, можно было накрыть голову.

- Нет-нет-нет-нет!

Лотт грязно выругался и без сил рухнул на стылую землю. Видимо, они где-то отклонились. Ох, не нужно было идти впотьмах.

- Что случилось?

Кэт присела рядом, не понимая, отчего Лотт закусил кулак и обреченно смотрит в сторону дубравы.

- Это Лес Дурных Снов.

Желтоглазая пожала плечами. Он с ней уже так давно и начал забывать о том, что Кэт нездешняя.

- Это плохое, очень плохое место.

Кэт фыркнула.

- Послушать тебя, здесь каждая осинка проклята. Ничего хуже, чем уже случилось с нами, не произойдет.

- Кэт, мы шли в неверном направлении. Наверняка пройдет не одна неделя, прежде чем выйдем к обитаемым местам.

- А если пойдем через лес?

- Дней через пять выйдем к людям. Но туда нельзя. Лесом Дурных Снов пугают всех детей. У нас каждая вторая сказка заканчивается тем, что непослушных мальчиков или девочек бросили в этом лесу. Не смейся, тому есть причины.

Лотт собирался было объяснить заулыбавшейся от уха до уха Кэт, почему он не горит желанием пройтись под тенистыми деревьями, когда позади них послышался знакомый вопль.

- Из какой бездны появляется эта гадина, - прошептала пораженная Кэт.

И действительно, как такая туша могла подкрадываться столь бесшумно? Молох возник из ниоткуда. Только что его не было, и вот огромная непропорциональная тварь выползает из чащи хлипких осин, ломая накренившиеся деревца громадным телом. Глаза-стебельки впились в беглецов и мерно, не мигая, покачивались вверх-вниз.

"ТОТ, ЧТО СВЕТИТ, ТЫ МОООЙ", - всепроникающим скрежетом долетело до Лотта. Голову заломило от резкой боли. Он понял, что теперь им не уйти.

Но Кэт опять его удивила. Желтоглазая взяла Лотта под руку и, пыхтя, повела к обсидиановой дубраве. Сзади раздался хруст ломаемых осин. Молох больше не желал забавляться со своими жертвами. Он хотел убивать.

- Держись, - крикнула Кэт, и ее голос предательски сорвался на визг.

Уши заложило. Ему показалось или сердце на миг перестало биться?

Они оказались в Лесу Дурных Снов, преодолев расстояние полета копья быстрее, чем человек делает вздох. Кэт лишилась чувств. Лотт едва успел поймать хрупкую желтоглазую, прежде чем та шлепнусь на землю и сломала себе нос.

В его ноги словно налили два половника свинца - Лотт не мог двинуться с места. Голова кружилась, и хотелось блевать.

Где-то вдали выл упустивший добычу Молох.

Деревья будто поглотили весь свет. Здесь царила вечная полутьма. Зловещая, полная дурных предзнаменований. Он взял Кэт на руки и, как мог, двинулся на запад. К людям с их мелкими житейскими трудностями. По крайней мере, Лотт надеялся, что идет именно на запад.

***

- Так что же, все из твоего народа - безбожники?

Тень улыбки тронула губы Кэт. Желтоглазая примостилась меж двух гигантских корней и потирала руки, пытаясь согреться.

- Ну почему же все. Многие полукровки приняли вашу веру. Им даже позволяют посещать церковь через особые двери - мы ведь нелюдь. Не чета людям. Но вот преклоняться перед кем-то... Нет. Это не про нас, чистокровных.

Странно, но догонять их тварь не спешила. Кэт и Лотт пробирались через Лес Дурных Снов. Здесь царил вечный сумрак и Лотт, как ни старался, не мог определить день сейчас или ночь.

Дубы росли буквально один на одном, свешивая узловатые ветви с разлапистыми листьями и зелеными желудями почти до земли. Под их ногами лежал сплошной ковер из прошлогодней листвы - желто-бурый рисунок блаженного. Шел дождь. Они часто останавливались, чтобы подсушить одежду.

Идти было тяжело. Стволы деревьев иногда не оставляли и щели, чтобы протиснуться. Корни исполинов глубоко вонзались в землю, но некоторые наоборот, выбивались на поверхность, оплетая собратьев, создавая свои собственные диковинные узоры. Лотт то проползал под ними, то взбирался, стараясь не поскользнуться на корневище. Иногда они поворачивали назад - слишком глухие попадались места.

На первом привале Лотт заснул сразу же, как только лег.

...Ему приснился кошмар. Вокруг раскинулась сплошная водная гладь. Лотт стоял в ней по колено, а сзади развевались штандарты, на которых было изображено отливающее золотом солнце. Он сделал шаг и провалился по пояс. Еще один, и вода достигла груди. Следующий шаг, и водная гладь сомкнулась над его головой. Но уже через миг он снова оказался над бескрайним морем, сидя на улыбающейся гигантской собаке. У той из пасти свисали окровавленные останки, бывшие когда-то человеческим телом. Он стал выковыривать их. Убрал ошметки рук и ног, а затем вынул из щели между клыками голову. Она принадлежала его брату, Сторму. Внезапно голова открыла глаза. Губы зашевелились, но слов было не разобрать. Он поднес голову к уху, чтобы лучше слышать, и Сторм прокусил ему щеку...

Коротая время, они разговаривали. Лотт говорил о своем детстве. О том, как ему жилось при дворе сира Томаса. Но когда Кэт спросила его о брате, Лотт сменил тему.

- Почему вы называете себя покорившими-ветер?

- А ты не очень сметливый, Лоттар Марш, - все так же язвительно отозвалась Кэт. Но на этот раз сочла нужным ответить на вопрос. - Потому что мы покорили ветер.

- Ветер есть ветер, Кэт. Он сам по себе.

- Гэллос тоже был сам по себе. Но прошли годы и ему начали поклоняться многие. У нас нет богов, Лотт, потому что у нас есть ветер. Мы не служим никому, но он служит нам. Мы бросаем семена, и он приносит их в благодатную почву. Мы говорим, и он передает наши слова всем, кто готов слышать. А когда мы хотим что-то узнать, он шепчет нам обо всем, что знает сам.

Лотт честно старался понять, о чем она толкует, но истина, если она была в словах Кэт, ускользала от него.

- И ветер помогает тебе колдовать?

Она не ответила. Голова склонилась на грудь, и до него донеслось смешное посапывание.

Дождь не переставал. Все кругом было мокрым, дышало сыростью и влагой. Вначале он только шмыгал носом, но на следующий день ощутил, как пылает жаром тело. Ходьба превратилась в муку. Лотт часто спотыкался, и уже сам предлагал делать привалы, надеясь восстановить силы и здоровье. Голова налилась тяжестью. Когда сон брал свое, его посещал очередной кошмар.