чатями, сии поэтические авторитеты. А из того, что
просачивалось в наши мозги посредством несовер-
шенного перевода, — не впечатляло.
2) Самая любимая поэма — «Мертвые души».
Позвольте, скажут, но ведь это все-таки проза. По-
чему не отделаться, скажем, «Божественной коме-
дией» Данте? Так ведь это ж — комедия... К тому же
речь идет о любимом, а не о лучшем. Сойдемся
на «Медном всаднике».
3) Самый любимый поэт — Александр Блок (по-
чему не Блейк, Бодлер, Бродский или Белый-Бугаев?).
А вот так.
4) Самая любимая поэтесса — Марина Цветаева
(и еще одна, чья книжка стихов «Пустыню перейти»
произросла на моих глазах, а это всегда потрясает,
как если бы кто-то на твоих глазах вознесся на небе-
са — не на пресловутый Олимп).
5) Самая любимая песня — «Выхожу один я...».
Позвольте, укажут мне на повтор. Хотя почему бы и
не повториться? Несолидно? Тогда — «Липа веко-
вая». На данный «текущий момент».
6) Самая любимая (поэтическая) проза — «Тем-
ные аллеи» И. А. Бунина (не Джойса, не Пруста, не
Набокова даже).
7) Самый любимый роман — «Обломов» (чуть
прежде — «Идиот»).
8) Самый любимый признак поэтичности стиха:
метафора, зримая деталь, эпитет, сравнение, музы-
кальность, подсознательные ассоциации, интуитив-
ный бред, формопоиск, «несказанный свет», все
вместе плюс ясность фразы (мысли) даже при рас-
плывчатости рисунка... Интонация личности. Но глав-
ный признак — все-таки убежденческий. Признак
веры. Позвольте, воскликнет литературный дока,
речь-то зашла о признаке стиха как такового, а не о
его сотворителе! Что ж, тогда еще один признак —
признак слитности, нерасторжимости поэтической
воли и поэтического характера стихоматерии.
9) Самое любимое (большое, невероятное) собы-
тие XX века — люди на Луне, первый шаг Н.Арм-
стронга.
10) Самое любимое (благое) событие наших
дней, в нашей стране — встреча М. С. Горбачева с
Патриархом Всея Руси Пименом.
11) Самое нелюбимое (разрушительное) событие
всечеловеческой истории, предопределившее неис-
числимое количество невинных жертв, — Великая
Французская революция с ее вдохновителями-про-
светителями-энциклопедистами во главе с Дидро.
Шутка? Издержки гласности? Да... нет. Всего
лишь — ощущение. Почти энергетическая способ-
ность улавливать (предулавливать, постулавливать)
разрушительные волны катастрофических колеба-
ний мировоззренческой почвы под ногами.
Попробуем теперь проанкетировать что-нибудь
попроще, позаземленнее, хотя и в некотором смысле
литературное. То есть — как бы продлить тему. По-
пытаемся, например, проследить произвольный спи-
сок поэтов, не имеющих собственных (не книг)...
могил.
Итак, где могила Н. С. Гумилева? Или усыпаль-
ница Николая Клюева? А Бориса Корнилова? Где
холмик, венчающий «жизнедеятельность» Осипа
Мандельштама? Да, собственно, и цветаевской мо-
гилки мы не имеем — лишь камень, лишь знак, да и
тот — над ее ли прахом?
Ох, Россия, Россия... Об Индии, где прах усоп-
ших принято сжигать и развеивать, речь не идет.
Итак, Россия... Непредсказуема любовь твоя к
чадам своим. Список можно продолжать, но лучше
высказаться на сей счет при помощи рифм и ритмов,
соответственно теме. И по возможности без употреб-
ления глаголов, то есть — концентрированно.
Россия. Вольница. Тюрьма.
Храм на бассейне. Вера в слово.
И нет могильного холма
У Гумилева.
Загадка. Горе от ума.
Тюрьма народов. Наций драма.
Но — нет могильного холма
У Мандельштама.
Терпенье. Длинная зима,
длинней, чем в возрожденье вера.
Но — нет могильного холма
и... у Гомера.
Легендарная Сапфо персональным захоронением
тоже не располагает. Как, скажем, и поэт-моряк ста-
линской эпохи Лебедев, нашедший смерть в морской
пучине, как Муса Джалиль, Павел Васильев... Всем
им, как и всем остальным (во времени и пространст-
ве) гражданам иных профессий и призваний, колы-
белью, а затем и могилой исправно служит матерь
наша всеобщая — планета Земля. Которую чем дольше
мы любим, тем изощреннее истязаем. Подсознатель-
но воздавая кормилице (не по адресу!) за предна-
чертанное нам свыше, за предопределенное, неот-
вратимое, а главное — нераспознаваемое.
Но — к дьяволу анкетирование! Хочется погово-
рить о сокровенном без социальных придыханий,
как Бог на душу положит. Только вот как это сде-
лать, чтобы — без актуальных соц-спец-добавок?
Все равно что пищу без соли принимать. Неодно-
кратные попытки отстранения в искусстве, ухода от
суеты повседневности ни к чему целительно-мило-
сердному, веросозидающему не приводили, устойчи-
вого, наджизненного утверждения в творчестве,
