– Ты просто злишься из-за того, что они потрепали тебе нервы.

Живущий-в-Прохладе что-то произнес в ответ, его губы шевелились, но Тина не могла разобрать ни слова. Удар по вискам – совсем как некоторое время назад, в зале с красным фонтаном: Лиргисо включил излучатель. Она до последнего момента не думала, что он это сделает.

Боль нарастала, вокруг Тины все колыхалось и плыло, но сколько-то минут она продержится, и этого ей хватит, чтобы убить Лиргисо. Она шагнула к нему, он успел отступить. Излучение мешало переключиться в ускоренный режим, зато Тина все равно превосходила противника в силе.

– Тина, что с тобой? Тебе плохо?

Его изумление казалось искренним. Он увернулся от нового удара, придерживая одной рукой встрепенувшегося Топаза.

– Тина, что случилось?!

Сорвать с него диадему не удалось. Он опять отклонился, сдвинул чешуйчатую манжету и взглянул на что-то спрятанное под ней. На секунду его глаза выразительно расширились, потом он поднял взгляд на Тину:

– Это не я!

Выдвинутое из ребра ладони лезвие оставило зазубрину на молочном мраморе колонны, возле которой он только что стоял. Со второй попытки Тина рассекла блестящую черную чешую у него на груди.

– Тина, клянусь, я тут ни при чем! Я не стал бы так с тобой поступать!

Она не ответила. Болтовня – это лишний расход сил, а она и без того держалась на пределе.

– Тина, не надо! Фласс, сама подумай, зачем мне это?!

Действительно, зачем ему это? Тина остановилась. Ее неумолимо затягивало в мутный водоворот боли, но пока удавалось бороться с течением, удерживаться в верхних слоях. И голова все еще продолжала работать, хотя и плохо.

– Это наши общие враги. – Лиргисо сделал движение, словно хотел шагнуть к ней, но не рискнул и остался на месте. – Тина, у меня только одно защитное устройство, но я могу тебя отсюда телепортировать!

Он протянул руку, и теперь уже отступила Тина. Ловушка. Так она и предполагала.

Лиргисо не решался схватить ее, не заручившись согласием. Пусть Тину шатало – судя по тому, как раскачивались колонны, стены, золотистая винная арка и какие-то отдаленные фигуры с побелевшими лицами, – она по-прежнему была в состоянии в два счета переломать ему кости.

– Я хочу тебя спасти! Я перенесу тебя в безопасное место, потом вернусь сюда и заберу Поля с Ивеной. А Стив пусть уходит к себе домой, зачем нам Стив?

Он опять протянул руку, но сразу же отдернул, когда Тина попыталась полоснуть по ней лезвием.

– Тина, тебе нельзя здесь оставаться, ты долго не выдержишь! – Лиргисо смотрел на нее так, словно хотел задушить. – Ты же не сможешь воскреснуть, как Стив! Фласс, я должен на колени перед тобой встать, чтобы ты позволила себя спасти?!

Не выпуская его из поля зрения, Тина попятилась к выходу сквозь деформированное пространство зала, колеблющееся, как отражение в воде.

– Тина, подожди! – Лиргисо продолжал перед ней маячить. И у него, и у потревоженного Топаза плясали в глазах злые огоньки. – Есть еще один вариант, выслушай меня! Я найду и уничтожу излучатель, только не нападай, я не смогу одновременно заниматься этим и защищаться от тебя. Кивни, если ты меня поняла!

Тина кивнула. Они стояли друг напротив друга, ничего не происходило, а потом боль утихла, и окружающее пространство вернулось в свое исходное состояние. Тина села на пол, прислонилась к колонне. Она чувствовала себя так, словно получила сразу полдюжины парализующих зарядов.

Живущий-в-Прохладе ощупывал рубашку на груди, его пальцы были в крови. Топаз у него на плече оживился и хищно шевелил длинным мохнатым хоботком.

– У меня порез!

– Извини.

– О, ты впервые передо мной извиняешься! Ради этого стоило получить рану.

Лиргисо вдруг зашатался и тоже опустился на пол.

– Наши враги рядом, – услышала Тина его шепот. – Давай сыграем в их игру? Сделай вид, что у тебя обморок.

Это состояние напоминало жестокое похмелье: ломит виски, тошнит, звуки царапают, словно твердые зазубренные частицы, но все-таки Томек более или менее был в порядке, в то время как где-то на дне его сознания корчилась от нечеловеческой боли базовая личность.

Стива пригвоздил к колонне один из роботов-официантов. На полу вокруг них растеклась лужа крови, из нее выступали островками раскисшие пирожные и комки мороженого, а также блюдца, вазочки, ложечки – все это свалилось с выдвижных столиков, когда роскошный хромированный автомат набросился на свою жертву. Стив не успел телепортироваться: вместо того чтобы сразу исчезнуть, он шагнул к Полю – и потерял те мгновения, в течение которых сохранялась его способность действовать, несмотря на излучение. Он то выглядел мертвым, то вдруг оживал и начинал биться в конвульсиях.

Ивена свернулась на диване, а Марчена Белем трясла ее за плечо и совала ей стакан с каким-то напитком.

Незиец-экстрасенс Коргисме потерял сознание и медленно сползал с кресла на пол. Петер пошатывался и нетвердо, по замысловатой траектории, двигался к стене, возле которой стояла мебель. Со стороны казалось, что он ослеп. Сафина страдальчески морщилась и озиралась.

Некоторые из Живущих-в-Прохладе, в том числе приятель Тлемлелха Леургл, явно чувствовали себя плохо, остальные энбоно суетились вокруг них и пытались оказать помощь.

Охранники лежали на полу, все до одного. Экраны мониторов помутнели. Роботы (кроме того, который напал на Стива) замерли и ничем не отличались от неподвижных предметов обстановки. Адвокат Зелгони оглядывал эту картину, сурово поджав губы: его наихудшие ожидания оправдались.

В этот раз Поль сменил личность инстинктивно, без сознательного решения. Вспыхнуло излучение (для него это выглядело как вспышка: два пучка слепящих лучей прошивают зал из двух точек), оглушающая боль – и он превратился в Томека, спрятался от боли за буферной личиной. Томек, безалаберный галактический турист, появился на свет полтора года назад, когда Поль со Стивом искали на Манокаре исчезнувшую Тину. Запредельными восприятиями Томек не обладал, зато излучение Сефаргла на него почти не действовало, он ощущал лишь отголоски той пытки, которая терзала Поля Лагайма.

Прежде всего – оценить обстановку. Атакующие нейтрализовали «ми-гиайо» и боевых роботов (как – это уже частный вопрос), а одного из последних запрограммировали напасть на Стива. Те из присутствующих, кто сейчас испытывает недомогание, обладают, видимо, зачатками экстрасенсорных способностей. Ивена тоже?.. Значит, ей тоже больно. Томек-Поль стиснул зубы.

Похоже, что ребят с излучателями двое, и есть только один способ найти их среди остальной публики: свернуть Томека и снова стать собой – тогда он сможет увидеть источники этой слепящей пакости. Всего на миг, дольше он не выдержит.

Он на секунду замешкался, как будто собирался нырнуть в ледяную воду, а потом на него – уже не на Томека, на Поля – обрушился нестерпимо сверкающий шквал. Мелькнула мысль, что это даже красиво, и, наверное, поэтому сознание намертво прилипает к этим пронизывающе-прекрасным лучам, сливается с ними, агонизирует и через какое-то время перестает существовать…

Весь мокрый от выступившего холодного пота Томек привалился спиной к колонне. Теперь он чувствовал себя хуже, чем раньше, но базовая личность успела засечь один из источников: мужчина в белом костюме, похожий на печального элегантного артиста, – нипочем не пришло бы в голову, что это не представитель богемы, а агент спецслужб, выполняющий ответственное задание.

«Убью», – не то подумал, не то прошептал Томек.

За Ивену, за Стива… Он знал, что сумеет это сделать. Именно раздолбай Томек, а не Поль Лагайм обучался у Сенегава киллерскому искусству: Поль не выносил этого заслуженного государственного убийцу, а Томек – тот мог терпеть кого угодно, ему было все равно.

Нетвердой походкой он направился к «белому артисту». Есть еще вторая сволочь с излучателем, в другом конце зала, но это уже будет второй этап. Наставник советовал решать задачи последовательно, без суеты: сначала ликвидируй одного, потом другого, потом третьего… А вот и подходящее орудие. Поравнявшись с гинтийкой, которая стояла неподалеку от «артиста», Томек пошатнулся, толкнул ее, попытался, бормоча извинения, поддержать – и выхватил из ее прически длинную посеребренную шпильку с заостренными концами: традиционное гинтийское украшение, заодно – дамское оружие.