- Спину держи.

  Сабля идет веером. Отбил клинок и успел полоснуть по скуластому лицу попавшего под руку степняка. Сильный удар в плечо, от которого сабля вылетела из руки. Разворот, щит ближе, руку к сапогу и шаг вперёд.

  На! Засапожный нож застревает в теле. Вот лежит сабля. Подхватил её и крутанулся, нанося удар краем щита в спину монгола, бившегося с незнакомым ратником. Тот согнулся и ратник тут же ударил его мечом. Оглянулся. Там где был Демьян большая толпа поганых. Что-то ударяет сзади, высекая искры об наплечник. Разворот и в край щита врезается клинок, глухо застряв в древесине. Дергаю щит в сторону, взмах саблей. На! Успел отбить, поганец. На-на-на. Степняк отбивает мои удары щитом и пятится. Подсекаю его ногу - поганый падает, но добить не успеваю, приходится отбиваться от вынырнувшего справа монгола. Увидел мельком, что толпа степняков раздалась, верней разлетелась, а в центре Горин с бревном в руках. Жив "косая сажень"!

  Взмах бревна! И двое уже никогда не встанут.

  А поганые лезут и лезут.

  Где Велесов и Лисин? Вокруг одни монголы.

  На! Но мой клинок отбит. Кто-то сзади валится под ноги, сбивая меня, а я падаю на спину меж двух трупов, и вижу, как в грудь летит остриё копья.

  Устав бродить, я подошел к бревенчатой стене. Тут трупов было меньше. Я бросил щит на снег, собираясь присесть и вздрогнул от того, что сидящий у стены человек, которого я принял за убитого, открыл глаза и сказал:

  - Отец погиб. - Илья посмотрел сквозь меня и закрыл глаза. Рядом с ним шевельнулся лежащий вдоль стены Борис. Живы! Хоть одна хорошая новость, а то я считал, что они погибли. Хотя, немудрено, что я принял их за мертвых, выглядели они как трупы лежащие вокруг нас - все в рваных и рубленых ранах и в запёкшейся крови. Велесов поднялся и сел рядом с Лисиным. Я опустился на щит и откинулся на стену, вытянув раненую ногу. М-да, а я тоже не очень выгляжу - кровь уже не шла и ровной замерзшей коркой покрыла металл. Вторая нога была такая же, а кольчужные штаны и наколенники окрасились в багровый цвет.

  Стена вздрогнула от того что рядом уселся Коловрат.

  - Жив, Владимир Иванович? Ну и, слава Богу!

  Ефпатий вытянул руку, в которой он держал свой огромный меч и, морщась, осмотрел его. Меч был весь в крови, которая уже успела местами замерзнуть. Он чуть наклонился и подтащил за ногу убитого монгола. Затем тщательно вытер клинок об его халат и снова критически оглядел меч, затем повторил процедуру. Я усмехнулся, глядя на его манипуляции и вспоминая как он разил поганых в бою. Меч Коловрата имел вес почти в добрый пуд, но в руках Ефпатия клинок порхал будто тростинка, от одного удара разваливая пополам вместе со щитом очередного кандидата на победителя Великого Богатыря.

  Хичирхэг! Мєхєл багатур. - Кричали монголы Коловрату. Но видя неудачу очередного соратника, монголы упорно лезли под его смертоносный меч. Ефпатин и располовинил врагов больше всех.

  Из-за стены появились Горин и дед Матвей, и подошли к нам. Коловрат отложил клинок и посмотрел на Кубина. Тот потоптался, намереваясь присесть на корточки, потом плюнул и сел на труп степняка, подложив под себя щит. Демьян сел рядом с Борисом. Ефпатин поелозил лезвием меча, счищая остатки крови и спросил:

  - Матвей Власович, как думаешь, чего Батый так в нас вцепился? Ведь поганые до Коломны верст двадцать не дошли, а там их русская рать дожидается. Разумней бы было на нас один тумен оставить, а самим дальше идти.

  - Али забыл, что мы тебе говорили? А кто Хостоврула разделил пополам? Знают они всё о нас. Кто, что и сколько. И, похоже, давно охотились за дружиной. А то, что сам Батый тут, то, мыслю, с тебя за смерть своего любимчика хочет спросить. Упертый он, сам знаешь. Не слушает своих советчиков.

  - Хочет спросить? - Хмыкнул Ефпатин. - Сам пусть придёт и спросит, а я отвечу.

  И покачал пудовым мечом. Дед Матвей вздохнул.

  - Оно, конечно, хорошо было бы. Да только не придёт он сам, кого попроще пошлет. - Кубин помолчал, потом снял с наручи стреляющую ручку, сказав мне:

  - Патроны кончились. - Потом вздохнул тяжело и оглядел нас.

  - Мы тут с Демьяном по округе походили.... В общем, есть две новости и обе плохие.

  В тишине прозвучал только вздох Ефпатия. Кубин обвел нас взглядом и тихо проговорил:

  - Нас осталось около трехсот человек, не считая тринадцати обозных. Они тоже повоевали. Из твоей дружины, Александрыч, всего шестьдесят девять воев осталось.

  Коловрат вздохнул тяжелее.

  - Из нашей дружины погибли Садов и половина его сотни. - Дед Матвей глянул на Илью и ещё тише добавил:

  - Погиб Макар Степанович и вся его сотня. Половина сотни Велесова, треть сотни Бравого. Новиков погибло двадцать пять.

  Заболело в груди.

  - Бравый сказал, что обоз к монголам подошел. Они там суетятся и что-то затевают. Это вторая новость. Иван Пантелеевич сам за погаными смотрит, известит как что прояснится. Не пороки ли там притащили?

  Илья вдруг что-то прохрипел и стал заваливаться на меня. Повернулся и перехватил его, придерживая. Рука попала во что-то липкое. Кровь!

  - Демьян, помоги!

  Мы подняли Лисина и потащили за стену.

  - Где обозный старшина? Кликните кто-нибудь Суромяка.

  - Нет его, Володимир Иванович. - Ответил хмурый Велесов. - Он погиб.

  У самого леса плотным кольцом стояли сани полные раненых. Найдя место в одних из саней, мы уложили Илью на сено, и я осмотрел его раны, которых оказалось много. Но все неглубокие. Понятно, что крови много потерял. Рядом засуетились обозники, готовя мох и бинты.

  - Боярин! - Из-за стены выскочил ратник и подбежал к нам. - Поганые пороки собирают.

  - Помоги ему. Раны перевяжи. - Сказал я одному из мужиков, и побежал обратно. У второй стены, которая после последнего боя стала передовой, собрались все ратники и смотрели на лагерь монгол.

  Перед холмом, примерно в ста пятидесяти саженях от нас, суетились серые фигурки вокруг четырёх конструкций. Пороки, то есть метательные машины. Черт, они просто закидают нас валунами, а потом сомнут.

  - Демьян, беги к обозу. Пусть тащат сюда наши спецстрелы и нефть.

  Горин убежал, а от монгольского лагеря отделился всадник и поскакал к нам. Он влетел на холм и, гарцуя среди трупов, проорал:

  - Урусуты, что вы хотите?

  - Умереть! - Громкий крик Коловрата и всех ратников вспугнул коня монгола. Тот развернулся и ускакал прочь.

  - Парни. - На лицах новиков задор, но в глазах бесконечная усталость. У многих раны, и кровь окрасила их латы, но пришли все до единого. Даже Илья, пришедший в себя, явился несмотря на то, что его качало как тростник на ветру. Я оглядел парней и показал за щиты:

  - Вон там стоят пороки и сейчас они угрожают только нам. Но что есть мы? Мы вои. А через несколько дней они будут кидать камни в города, где женщины и маленькие дети. Знаю далеко и трудно. Но надо.

  - Да что, Володимир Иванович, разве мы не понимаем? - Треш слабо улыбнулся и пихнул Павла Савельева. Тот кивнул:

  - Добросим стрелу, не зря столько времени тренировались.

  Ден-н-н!

  Высунувшись за щит, увидел, что один порок метнул снаряд. Он перелетел холм и с треском вломился в лес. Только странный снаряд, цвет какой-то светлый, не каменный.

  Ден-н-н!

  Второй снаряд зарылся в снег перед холмом, подняв его в разные стороны.

  Ден-н-н! Ден-н-н!

  Один пролетел над нами и упал примерно там же где и первый, а второй ударил в крайнюю бревенчатую стену и взорвался мелкими осколками. Сама стена разлетелась по бревнышкам.

  Мать ети! Льдом швыряются! Камни для городов берегут? Ну да, чего на нас булыжники тратить? Лед наши стены разобьёт, а его зимой вдоволь на реках. Пора их уничтожать, а то скоро пристреляются.

  - Так парни, приготовились.

  Каждый из новиков взял по стреле-снаряду, только что наполненных горючей смесью. Стрелять надо сразу, поскольку она очень быстро просачивалась сквозь бересту.