Нет, не князь, боярин в богато украшенной брони. Уж слишком крупный телом, князь поменьше будет. Так, я понимаю, что представление можно заканчивать. Глянул мельком на братьев-близнецов, те, потряхивая головами, сидели на земле. Отдохните пока. Направляюсь к крыльцу. И вдруг вижу, как Кубин хмурится ещё больше и начинает головой подавать мне знаки. Что это значит, я понял мгновение спустя. Сначала резкий и радостный выдох рядом. Потом руки сжало, как тисками, и раздался злорадный смех:

  - Попался, злыдень.

  Чёрт, шустрые парни и от нокаута быстро отошли. Где, мои глаза были? Расслабился, идиот. Ведь этим двоим не сказали, что всё, представление закончилось. Перед тем как меня заломили к земле, успел увидеть недовольное лицо того боярина.

  Ассс...

  Руки заломили мне кверху с двух сторон, жестко ухватив за локти. Парни хихикали и радовались, приговаривая:

  - Загнуть-загнули, щас...

  А вот хрен вам. Сцепив зубы от боли в суставах, из последних сил кистями рук ухватываю края кожаных безрукавок и ткань рубах, потом резко напрягаю руки. Парни сильней сжимают их и, приподнимая меня так, что я провисаю, как на дыбе, и чуть расходятся в стороны.

  - Ну и куда ты рыпашься?

  А это мне и надо. Отталкиваюсь от земли и перекувыркиваюсь. Как в замедленном кино, мои ноги оказываются вверху, парни от неожиданности делают шаг друг к другу, ещё крепко меня держа и пытаясь свободными руками дать мне под дых. Но их кулаки пролетают мимо, что совсем сбивает их с устойчивости. Вы погодите, не падайте, дайте закончить. Оба вдруг взвывают. Конечно, я ведь кистями рук вместе с рубахой и краем безрукавки кожу из-под мышки прихватил, а теперь руки скрутились. Больно? Сейчас ещё больней будет. Сам еле терплю. Ноги уже идут вниз, сразу их поджимаю, и у самой земли они расходятся в стороны, сбивая парней с ног, а сам я, опять шипя уже от боли в паху, сажусь на прямой шпагат. Близнецы рухнули рядом, опять стукнувшись головами.

  А у меня внизу как огонь разожгли. Когда последний раз растяжкой занимался? Ох и долго болеть будет. И зачем так сделал? Вырубил бы по очереди, и вся недолга. Изобразил, называется, Джеки Чана.

  Встаю чуть коряво, как бы по частям. Немудрено, болит всё - от рук до ног, особенно пах. Гляжу на собравшихся бояр через мельтешащие в глазах светлые искры. Года ведь уже не те, чтоб такой цирк показывать. А все зрители молчат, но по изумлённым лицам видно, что впечатлены. Даже Кубин не так хмур, а дородный боярин улыбается криво, но смотрит не на меня. Потом показывает на шевелящихся в очередном нокауте близнецов и говорит в сторону ратников:

  - Смолин, Бессчастный! В людскую их отведите да посмотрите за ними, чтоб не учудили чего.

  Потом поворачивается ко мне. Вид, конечно, у меня не ахти, после борьбы-то. Но куда деваться? Поправив пояс и местами мокрую одежду и морщась от боли в паху, шагаю к крыльцу.

  - Знакомьтесь, бояре. - Кубин показывает на меня. - Это боярин Велесов Владимир Иванович. А это сотник княжеской дружины боярин Дорофей Семенович.

  Вот и познакомился с ещё одной исторической личностью. Он тоже, как и князь, погибнет в Ситивской сече. Но до неё ещё далеко, может, и обойдётся, если у меня всё получится. Улыбаюсь и, приложив руку к груди, говорю:

  - Здрав будь, Дорофей Семенович.

  Тот улыбается и протягивает мне руку. Крепкая рука у сотника, а он оглядывает меня и говорит:

  - Сразу видать - Велесовская порода. Знавал я отца твоего. Крепкий и справный боярин был, хоть и горд больно.

  И хлопнул меня по руке, отчего я чуть не взвыл, близнецы держали крепко, и рука теперь жутко болела, как после ожога, но вида я не подал.

  - А ловко ты, Володимир Иванович, братьев Борзовых увалял, ловко. Хоть и по виду не силён кажешься.

  Он красноречиво посмотрел, как уводят за терем идущих на полусогнутых ногах близнецов. Ну да, каждый из них здоровей меня минимум в полтора раза. Кстати, Демьян, когда окрепнет и заматереет, станет таким же. Это я, получается, двух Демьянов увалял. А Дорофей Семенович махнул рукой и сказал:

  - Ну да ладно, пойдёмте, бояре, князь ждёт.

  Угу, натешился князюшка зрелищем, а теперь и поговорить захотел. А мне, после своих идиотских кульбитов, спасу нет как спать захотелось, и страшно заныли растянутые мышцы. В следующий раз, блин, дам сразу в торец драчунам. Вот был бы тут наш спец по рукопашке, Боровой Геннадий Сергеич, просто увалял бы всех и не упарился, а мне до его мастерства, как до Китая на карачках.

  Только мне почему-то кажется, что испытания не закончились. На кой это надо? Ладно, посмотрим, как дальше дела пойдут, а там решим, что делать.

  Вошли в терем. В большой светлице, где мы сидели, ожидая приёма, стало гораздо светлей. Это прибавилось свечей, вместе с ними прибавилось смрада. И из чего их тут делают? Ладно, потерпим, тем более, что на это остальные никакого внимания не обращают. Тут дверь рядом с "неудобным" креслом открылась, и к нам вышел князь. Так, стоп, не понял? Вышедшему к нам на вид лет двадцать. Это не князь. Сын? Который? Их у Юрия Всеволодовича, вроде как, трое было.

  Парень подошел к деду Матвею и, улыбнувшись, сказал:

  - Ну, здравствуй, дядька Матвей. Давно я тебя не видел.

  -Да, Владимир Юрьевич, почитай пять годин не виделись.

  Так, понятно, это младший из братьев. Интересно где сам Великий князь? И почему тут только младший сын? Он что, как в сказках, самый умный, или наоборот? Ага, пришел непонятный боярин с дружиной, пусть младший со мной разбирается, не жалко, а сам укатил в стольный град. Он его и в Москве за себя оставит, где княжич в плен и попадёт.

  А они, тем временем, обнялись и Кубин, улыбаясь, показал на нас:

  - Вот познакомься, Владимир Юрьевич, это бояре Николай и Михаил Варнавины, боярин Бедата Иван Григорьевич.

  Каждому названному боярину княжич кивал, те в ответ отбивали поклон чуть ли не до пола. Я в ряду бояр стоял последний. Кубин и княжич подошли ко мне.

  - Позволь представить тебе, Владимир Юрьевич, боярина Владимира Ивановича Велесова. Родного, гм, дядю Бориса Владимировича.

  Княжич кивнул мне, не сводя глаз. И я поклонился "а-ля самурай", так же, не отрывая взгляда от парня. Вот так, как равный. Будь на месте Владимира Юрьевича его отец, Великий князь, поклонился бы так же. Княжич улыбнулся уголком рта и спросил:

  - Скажи как есть, для чего тебе дружина, боярин?

  Парень смотрел серьёзно, не мигая.

  - Долго пояснять придётся, Владимир Юрьевич. Хотел с Великим князем об этом поговорить, да придётся, видно, подождать. Стол нужен, да чтоб не мешал никто.

  Парень кивнул:

  - Добре. Пройдёмте, бояре, в светлицу мою, а тут нам брячину соберут покамест.

  В дверь за креслом прошли все, кроме братьев Варнавиных. Дед Матвей что-то шепнул им и они, поклонившись княжичу, ушли. Светлица княжича была немногим меньше той, откуда пришли. Тут имелся и большой стол. Я кивнул деду Матвею, и он поставил на стол тот ларец, в котором у нас хранились записи и наша карта. Пока Кубин доставал карту, я спросил парня:

  - Скажи, Владимир Юрьевич, а где великий князь?

  - Во Владимир уехал, по делам. Мне велел тебя встретить. Если с тобой вопрос благополучно разрешу, то даст мне на кормление Москву.

  Понятно, как я и думал. Рейтинг великого князя упал ещё на один пункт, а его сына, наоборот, поднялся. Расстелили карту, увидев которую, княжич, подняв брови, удивленно сказал:

  - Дивно сие. Видел я такое уже, только гораздо меньше и на коже нарисовано.

  Владимир Юрьевич склонился над картой и, сразу нашел на карте Нижний Новгород. Потом, проводя пальцем по синим линиям рек, стал читать названия крепостниц и городов.

  - Я так мыслю это Ока.

  - Да, Владимир Юрьевич.

  Парень остановил палец у Рязани, а дед Матвей сказал:

  - Вот сюда, монголы, нанесут первый удар.

  Княжич поднял голову: