Поль оглядел небольшой бокс: у изголовья кушетки вмонтирован в стену медавтомат, в жемчужной стене напротив прорезаны очертания откидного столика и сиденья. В случае новой драки здесь не развернешься… Он сел и отметил, что сил у него благодаря допингу по-прежнему хоть отбавляй, но голова кружится – в этом сочетании силы и слабости было что-то от скольжения по льду: вроде бы и управляешь своим телом, и в то же время оно тебе неподвластно.

Дверь бокса отъехала в сторону. Лицо Живущего-в-Прохладе прикрывала ажурная серебряная маска, усыпанная мелкими голубоватыми бериллами, Поль уже видел ее однажды – когда избил его в прошлый раз, на Кутакане.

– Извиниться не хочешь?

– Нет.

– Напрасно… Мне ведь есть чем тебя шантажировать. Берегись, если ты меня разозлишь, вся Галактика узнает о том, что это ты выпустил на свободу Саймона Клисса! – в словах Лиргисо сквозила усмешка: похоже, он еще не потерял надежды перевести все в шутку.

– Он же в киселе.

– Я не слишком удивлюсь, если он оттуда выберется.

«Я тоже».

– Он погибнет или останется жив? – видимо, Лиргисо внимательно следил за выражением его лица.

– Я «сканер», а не оракул.

– Кто-то его спасет?

– Будущее вероятностно.

Живущий-в-Прохладе подошел ближе, дотронулся до лица Поля. Тот молча оттолкнул руку.

– Ты невыносим… – процедил Лиргисо. – Значит, война продолжается? Сейчас ты ляжешь в «кокон» – ты ведь этого не любишь, не так ли? Будешь там двое суток лежать, как музейный экспонат под стеклом. Можешь сколько угодно просить и умолять, все равно не отвертишься!

Повернувшись, он вышел, из-за стены донеслось:

– Хинар, в «кокон» его. Будет сопротивляться – примени силу. Фласс, мне тоже придется лечиться…

Поль прекрасно понимал, что «кокон» для него сейчас, после повторной передозировки, – насущная необходимость, но Лиргисо постарался преподнести это как наказание, и его переполняло бешенство. Когда он попытался вскочить, голова обморочно закружилась.

Появился Хинар.

– Поль, пойдем. У тебя анализ крови неважный, токсины. Обопрись на мою руку. У нас один «кокон», и босс, видишь, уступает его тебе, а что он говорит – не обращай внимания, – последние слова шиайтианин произнес чуть слышным шепотом. – И никогда больше не принимай хминк, тебе нельзя. Я в этом малость разбираюсь. Будет случай, у врача проконсультируйся. Ты на Незе тогда сильно перебрал с допингами, и с тех пор, видно, у тебя в организме что-то сдвинулось.

– Ага, я проконсультируюсь, – согласился Поль. – Спасибо.

Комнату с похожим на хрустальный саркофаг «коконом» и папоротниками на стенах Поль запомнил смутно. Сейчас он обнаружил, что папоротники перламутровые, а фон бледно-зеленый – в его воспоминании было наоборот.

Уже устроившись в «коконе», он спросил:

– А со шлюзом – это серьезно?

– Диагностику я еще не делал. Мы с Аминой все починим.

– Если надо, я помогу вам, когда отсюда выйду.

– Нет уж, ты лучше от этого шлюза держись подальше! – обычно невозмутимый пилот слегка заволновался.

– Я ведь не нарочно. Сам не знаю, как это получилось.

– Вот-вот, – угрюмо подхватил Хинар. – Оно и плохо. Если б нарочно, ты бы не стал больше его ломать, а раз сам не знаешь – даже близко не подходи. А то подойдешь, и оно опять само сломается…

Крик за стеной заставил Поля судорожно дернуться на анатомическом ложе, а Хинара – на полуслове замолчать и выскочить из комнаты. Через мгновение Поль услышал:

– Босс, что такое?

– Флассов робот…

– Вы ранены?

– Анестезию мне, живо!

Звуки суеты. Что-то уронили. Потом Лиргисо, уже расслабленно, со следами муки в голосе, произнес:

– Я его пережег… Фласс, не знаю, что бы я делал, если б не владел магией. Хвала демонам хаоса и Тине, у которой я вырвал сии драгоценные знания! Обработай гелем.

– Что случилось? Чтобы медицинский робот напал на человека…

– Это, Фласс, тот самый робот, которого я перепрограммировал для шутки с Саймоном, – объяснил Живущий-в-Прохладе. – Он вернулся на свое место, и я по прихоти рока избрал именно его. Он не должен был на меня нападать, это программный сбой.

– Босс, это единственный робот, с которым вы таким образом экспериментировали? – с тревогой поинтересовался пилот.

– Да, да, единственный… Фласс, какие омерзительные сюрпризы иногда преподносит непредсказуемый рок!

«Получил? И не говори потом, что я, „сканер“, тебя не предупреждал!»

Понимая, что за стенкой его могут услышать, Поль старался смеяться беззвучно.

Вся «Команда Игрек» (так они теперь себя называли, не путать с «Конторой Игрек»!) собралась в тесной кают-компании, исключая дежурного пилота. Перед каждым лежал какой-нибудь небольшой предмет – ложка, расческа, отвертка, – и надо было усилием воли его передвинуть, но получалось только у Груши. Римму Кирч разбирала обида: неужели они так и не станут элитным отрядом боевых экстрасенсов?

Красная и сердитая, она сосредоточенно смотрела на неподвижную ложку с искривленным черенком и сопела, не замечая укоризненного взгляда психолога, когда в дверях появился пилот. Он принял сигнал бедствия: какой-то недотепа увяз в киселе и теперь звал на помощь во всех диапазонах. Поймать сигнал можно только вблизи, и то один раз через десять.

– У них на борту преступник в галактическом розыске, – добавил пилот. – Кроме SOS, передают ПРИЗ, но это может быть уловка, чтобы поскорей вытащили.

– А вдруг там Саймон Клисс? – неуклюже сострил Энзо. – Мы его опять спасем, ха-ха, и он опять нам нагадит!

– Тьфу на тебя… – пробормотал Маршал. – Еще накаркаешь.

Корабль прошел мимо, не замедляя хода, и Кирч, оставив ложку в покое, начала мысленно возражать моралисту, упрекающему их в жестокости: они – Команда Сильных и не должны терять время из-за каждого неудачника, который сам виноват, что вляпался в кисель. Победы в таких воображаемых спорах всегда поднимали ей настроение.

Они появились, когда Тина уже почти перестала надеяться.

– Авария, – кисло объяснил Лиргисо. – Ты ведь знаешь эти прелестные законы Мэрфи: если что-то может сломаться – оно ломается. Пока шел ремонт, мы двигались медленно, и я даже вообразить не смел, как ты кипишь, подобно раскаленной плазме, подозревая меня Фласс знает в чем и вынашивая планы мести.

В самом деле, бывают же всякие поломки, сбои, неполадки – это Стив разбирается с ними за считаные минуты, а обыкновенным космолетчикам, даже таким одержимым, как Хинар, для этого требуется больше времени.

И у Лиргисо, и у Поля вид был безрадостный, но подавленным Поль не выглядел. Скорее наоборот, напоминал выздоравливающего после затяжной болезни. Тину разбирало любопытство, и одновременно ей было досадно и неловко за свое любопытство: речь ведь идет не о ком-то постороннем, а о Поле.

– Кроме аварии, что-нибудь еще случилось? – спросила она у Живущего-в-Прохладе.

– Ну, разве одна мелочь… Тина, ты будешь смеяться, но Саймон Клисс опять сбежал.

– Это уже не смешно. Чертов эксцессер в третий раз от тебя убегает! Где он сейчас?

– У него спроси, – Лиргисо мотнул головой в сторону Поля. – Он знает, но не говорит. Может, хотя бы тебе скажет?

Вернулся Стив, полупрозрачный, как некачественная голограмма, окруженный ореолом слабого радужного сияния – он теперь всегда был таким.

– Что с тобой? – Поль, пораженный, шагнул к нему, протягивая руку. – Ты ведь не здесь, это вроде терминала…

– Ты первый понял это сразу, – усмехнулся Стив. – Я у себя дома и с вами могу теперь общаться только таким образом. Ваша Вселенная защищается от меня как может, и до того, как она перекроет мне все каналы, с «Конторой» хорошо бы покончить.

– Хорошо бы, – отозвался Лиргисо. – Но как, Стив?

Тина оглянулась на него: он стоял у стены, скрестив на груди руки, осторожный, корректный, выжидающий.