Если верить ориентационным приборам, которые Лиргисо нашел в рюкзаках у ростков, до Ваканы оставалось несколько часов пути. Купол раскололи трещины, за ними виднелось светлое небо. Значит, сейчас день. Тина ускорила шаги, словно проникающий сверху солнечный свет придавал ей новые силы.
— Тина, привал, — объявил Лиргисо.
— Мы час назад делали привал.
— О, этот будет особенный! Мне еще не случалось заниматься сексом посреди необитаемого пространства рахады, надо восполнить этот пробел.
— Знаешь, мне сейчас не до секса, — мрачно бросила Тина.
— Вот это напрасно. Увы, в нашей жизни много драматичного, даже убийственного, но я способен получать удовольствие от секса в любых условиях. Я бы хотел, чтобы ты тоже этому научилась. — Лиргисо взял ее за плечи, повернул к себе. — Я же вижу, какая ты напряженная после Обага, тебя разве что не трясет! Я сделаю так, что ты расслабишься и почувствуешь себя лучше. Ты проехалась по моей жизни, как тергаронский тяжелый вездеход по клумбе, но я все равно тебя люблю и хочу тебе только добра.
— Я тебя не люблю.
Лиргисо улыбнулся и покачал головой:
— Тина, для того, чтобы ты совсем меня не любила, нас слишком многое связывает. Так не бывает, поверь моему жизненному опыту. Идем сюда. — Он потянул ее к лужайке, покрытой сухой распушенной массой, напоминающей мох. — Да перестань ты сопротивляться, я хочу помочь тебе расслабиться! Учитывая твою неистребимую склонность к членовредительству…
Он вдруг замолчал и замер. Тина тоже замерла. Человеческие голоса. Насколько далеко, не понять: на разных участках внутреннего пространства рахады звуки резонируют по-разному. Лиргисо вынул из кобуры бластер и шагнул к ближайшей перемычке. Тина присоединилась к нему, багажный робот подбежал к людям и застыл рядом, как хорошо выдрессированная собака.
Возможно, они уже добрались до пригородов Ваканы, до территории плантаций, и слышат голоса сельскохозяйственных рабочих. Возможно, это люди рахад, или ростки рахады, или какая-нибудь еще чокнутая публика, с которой лучше не встречаться.
Акустика рахады все-таки выкинула злую шутку: секунду назад казалось, что разговаривают относительно далеко, на расстоянии в тридцать-сорок метров — и вдруг из-за соседней перемычки вышли трое мужчин в шлемах с красно-сине-зелеными эмблемами. Расцветку и рисунок Тина узнала: такая же эмблема была у предводителя банды, напавшей на виллу.
— Фласс… — прошипел Лиргисо и срезал всех троих лучом бластера. — До чего же дрянная мазня у них на шлемах! Их за одну безвкусицу надо убивать.
Кто-то из тройки успел крикнуть, и теперь за перемычками перекликались товарищи убитых. Тина, Лиргисо и робот отступили в противоположную сторону, трупы остались лежать в растекшейся кровавой луже. Позади — целый взрыв голосов, встревоженных и негодующих. Нашли.
Перемычки стояли довольно тесно, да еще причудливо изгибались. Спрятаться можно… Хотя, если тебя целеустремленно преследуют, это обеспечит лишь отсрочку.
— Интересно, что им тут понадобилось? — сквозь зубы пробормотал Лиргисо. — Что это, охота на Криса Мерлея или просто невинная прогулка?
Целая роща двухметровых многоярусных грибов с коническими шляпками. На ощупь те оказались твердыми, как древесина; Тине и Лиргисо приходилось протискиваться, обдирая кожу о торчащие края шляпок. Вот роботу было хорошо: он шнырял внизу, приседая на своих крабьих лапах почти до самой земли.
— Теперь это однозначно охота на Криса Мерлея, — сказала Тина.
Они кого-то спугнули: некто коричневый, под цвет почвы, слепленный из нескольких сплющенных сфер, издал плаксивый вопль и с дробным топотом сиганул в сторону у них из-под ног. Если не считать зобула, до сих пор Тина не видела в полостях рахады никаких животных.
Внезапно древоподобные грибы расступились. Опять свободное пространство. Перемычки, «бревна», кусты-клубки. Слева за перемычками блестит темная в золотых бликах поверхность. Вода?..
Теперь голоса доносились из чащи, откуда только что выбрались Тина и Лиргисо.
— Подожги эти заросли.
— А я что делаю? — кисло спросил Лиргисо. — Не горит!
Когда они отступили под прикрытие перемычек, лярниец открыл оружейный контейнер и начал что-то искать.
— Хочешь совет? — спросила Тина. — Очень ценный, на всю оставшуюся жизнь пригодится!
— Да?.. — Лиргисо на миг оторвался от контейнера.
— Если ты поймал у себя дома грабителя, его надо не трахать, а сдать в полицию.
— Я-то думал… — Он даже зубами скрипнул от досады. — Сейчас некогда упражняться в плоском остроумии. Держи!
Он сунул ей в руки бластер. Вовремя, потому что на опушке рощи появились два человека рахад. Открыть огонь они не успели. Тина сняла их раньше.
— Нашел! — сообщил Лиргисо. — Отходим.
— Что ты нашел?
— То, что нужно. — Он держал два респиратора и пистолет незнакомой Тине марки. — Идем! Нам надо оказаться под трещиной.
Еще один человек рахад выглянул из зарослей, Тина выстрелила. Лиргисо спалил одежду на его соплеменнике — тот убрался под сень грибов голый, обожженный и деморализованный.
Светлая прореха в куполе. Лиргисо сверился с прибором — да, они находятся прямо под трещиной, — удовлетворенно ухмыльнулся и протянул Тине респиратор:
— Надевай поверх шлема, они на это и рассчитаны. Сейчас мы…
Договорить он не успел. Кто-то бросился на него из-за перемычки, Лиргисо выпустил респиратор и плавно отклонился, поймал руку с ножом… Тина видела все это боковым зрением. Ее схватили за локти, из-за пояса у нее вырвали бластер. Она саданула каблуком по чьей-то ноге, потом ударила головой в переносицу парня с эмблемой, который завладел ее оружием. Тот уронил бластер и пошатнулся. Подобрались с флангов, ничего удивительного: люди рахад знают свою территорию лучше, чем пришельцы извне. Тину грубо рванули назад, она попыталась освободиться, но безуспешно. Кто-то крикнул:
— Мерлей, смотри!
Лиргисо уже разобрался с теми, кто на него напал: наглядная демонстрация преимуществ лярнийской школы перед боевой техникой людей рахад. Двое корчились на земле, третий, с искаженным от боли лицом, медленно оседал, чтобы присоединиться к ним.
Что они делают?.. Вначале Тине показалось, что ей хотят оторвать голову, но через секунду она поняла, что с нее всего лишь сдернули шлем. Волосы рассыпались по плечам, изменился характер звуков. Это почти приятно — если забыть о том, что излучение рахады… За спиной кто-то злорадно засмеялся. Лиргисо метнулся к ним, мгновенное давление на горло, дыхание перехватило…
Потом Тина обнаружила, что лежит на спине и смотрит на небо. На далекий светлый клочок, манящий и недостижимый, начинающий розоветь. Поблизости кто-то стонал. Ощущения говорили о том, что шлем опять у нее на голове, но проверка лишней не будет… Да, все в порядке.
— Как ты себя чувствуешь?
Лиргисо сидел рядом, прислонившись к перемычке, и смотрел на Тину.
— Кажется, ничего… — Она неловко села. Руки болели. — Я поняла, что это ты меня вырубил, но не понимаю, зачем?
— Для человека в бессознательном состоянии излучение рахады не опасно. Вставай, уходим. Этих я убил, но, возможно, кто-нибудь сбежал и отправился за подмогой.
Тина огляделась: шесть тел, двое все еще стонут и шевелятся.
— Можешь считать, они уже мертвы, — усмехнулся Лиргисо. — Надевай респиратор.
Пятен крови у него на рубашке прибавилось, в прорехах поблескивал глянец застывшего геля. Холеные руки с темно-фиолетовым лаком на ногтях тоже испачканы кровью.
— Ты ранен?
— Два поверхностных ранения. — Лиргисо явно обрадовался вопросу. — Один из них — вон тот, видишь, до сих пор агонизирует — виртуозно владел ножом, но это его не спасло. Тина, давай поторопимся.
— Что ты придумал?
— У нас есть подъемник. — Он показал на облезлый металлический контейнер, изъятый у ростков. — Сейчас мы с тобой покинем гостеприимное чрево рахады.
Небольшой, но тяжелый аппарат с выдвижными лапами-крючьями. К нему прилагались две закрытые металлические катушки, соединенные с подъемником тончайшими тросиками, сплетенными из мономолекулярных нитей. Катушки тоже снабжены крючьями, а также комплектами кленановых ремней. Плюс ручной пульт для управления всей этой механикой.
