Вата, слоистая шевелящаяся бахрома, какие-то слипшиеся комья туманных инфузорий — это всего лишь визуализация неких информационных явлений или процессов. Жаль, что Стив всего этого не видит. Он бы разобрался. Возможно, он сталкивается с похожими вещами, когда влазит в компьютерные сети.

Здание, где Поль находился, было, наверное, самым большим на территории приюта. Коридор шел зигзагами. Лестницы связывали воедино все четыре этажа, но подниматься или спускаться бессмысленно, здесь везде одинаково. Противно и холодно, хотя отопительная система вроде бы функционирует. Это не тот холод, от которого можно спастись возле калорифера. Самое правильное — убраться отсюда, но снаружи хлещет дождик со снегом: если Полина Вердал сейчас отправится на прогулку, ее не поймут.

«Я внедрился не для того, чтобы провалить операцию, не успев ничего сделать. Я останусь».

Везде одинаково — поспешный вывод. Предвзятый. Среда неоднородна. Даже здесь можно найти места с относительно выносимой обстановкой… Если хорошо поискать.

Поль остановился. Закрыты глаза или открыты — не имеет значения, все равно у Полины восприятие сдвинуто в запредельную область. И куда же нас занесло? Неосвещенная лестничная клетка, за черной плоскостью окна шумит дождь, из коридора доносятся женские голоса, внизу на лестнице кто-то копошится… Робот? Нет, служанка с веником. Роботов здесь не держат.

Он прислонился к стене, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, попытался расслабиться. Не закрываться, наоборот — просканировать окружающее пространство… и определить, где лучше… Оказалось, Полина Вердал это умеет.

Источник тепла. Находится выше и левее, за лестничной шахтой. Что-то вроде небольшой пушистой звезды. Поль начал подниматься по лестнице, не обращая внимания на кишащую в воздухе дрянь. Сейчас Полина Вердал доберется до симпатичного-теплого-лучистого и согреется. А если кто-нибудь попробует ее оттуда прогнать — она ненадолго уступит место базовой личности, и пусть этот кто-нибудь пеняет на себя.

Удар в лоб. Грохот. Всего-навсего дверь из рифленого стекла: Полина попыталась пройти сквозь нее, но материальный мир не смирился с таким неуважением к своим правилам. На лбу обозначился болезненный зародыш честно заработанной шишки, зато источник тепла уже близко.

Дверь не заперта, за ней лестничная площадка, освещенный коридор. Вдали звучат детские голоса. Надо же, «ваты» гораздо меньше, чем на нижних этажах… Лестница уводит вверх. Туда.

Умница Полина, вовремя опознала дверь и затормозила. Похоже, чердак. Темный, пыльный, пронизываемый сквозняками, но до чего же здесь хорошо… Впотьмах Поль почти ничего не видел. Впрочем, это и не требуется: вот он, пушисто мерцающий источник тепла, он здесь только один. Запнувшись обо что-то загремевшее, путаясь в длинной вдовьей юбке, Поль добрался до лучистого-теплого и рухнул рядом на пол. Теперь хорошо. Так хорошо, что даже побить никого не хочется. Можно ненадолго свернуть Полину и побыть собой.

Он снова стал на сто процентов Полем Лагаймом, и зрение сразу пришло в норму, «вата» и комья шевелящихся инфузорий перестали плавать перед глазами. Поль продолжал ощущать их присутствие, но не так остро, как раньше.

Тихо. Дождь со снегом шмякает по слуховым окошкам. Шорох. Так здесь кто-то есть?.. Поль мгновенно подобрался и сгруппировался. Глаза постепенно привыкали к темноте, он различил рядом движение. Ощущения опасности не было.

— Кто ты?

— Извините меня, старшая госпожа. — Тонкий детский голосок. Испуганный.

— Я не госпожа. — Так, болван, а теперь сообщи, что ты сотрудник незийской полиции! — Я просто Полина. Можно я здесь посижу?

— Извините, госпожа Полина, — пролепетал сбитый с толку ребенок.

Тихие звуки в темноте. Уходит?.. Поль почувствовал, что ему уже не так хорошо, как минуту назад: источник тепла удаляется.

— Эй, подожди! — Он вскочил. — Не уходи, а? Побудь со мной, пожалуйста!

Легкие неуверенные шаги. Девочка вернулась, остановилась около него.

— Это твое тайное убежище? — спросил Поль. — Когда я был… ла… маленькой, я тоже иногда от всех пряталась. Как тебя зовут?

— Недостойная Ивена Деберав, старшая госпожа.

— Почему недостойная?

— Потому что мой папа был преступником, старшая госпожа.

Поль начал злиться — не на девочку, а на тех, кто навязал ей эти дурацкие правила.

— Называй меня Полиной, без всяких дополнений, хорошо? Я тоже недостойная: видишь, я забралась на чердак вместо того, чтобы добропорядочно ругаться с другими кроткими вдовами из-за неправильно зашитых подштанников. — Поменьше ахинеи, ты не подружку на ночь снимаешь, а разговариваешь с перепуганным ребенком. — Мне надо где-то отсидеться и прийти в себя, а то мне здесь не нравится.

Молчание. Потом Ивена Деберав еле слышно пробормотала:

— Мне тоже не нравится.

— Можно я на тебя посмотрю?

— Здесь нет света, гос… — девочка запнулась, — Полина.

— Лучше Поль. Меня все друзья так называют. У меня фонарик, сейчас достану.

Фонарик лежал в одном из потайных карманов, замаскированных рюшами. Большая хрустальная капля на цепочке с зажимом — можно прикрепить к одежде или к предмету обстановки. Поль включил его и в мягком сиянии капли разглядел Ивену Деберав. Худенькое бледное лицо. Темные волосы гладко зачесаны назад, стянуты в косичку. Лет десять-одиннадцать.

— Ты часто сюда приходишь?

Она опустила голову. Ее стесняло присутствие посторонней вдовы, кроткой и плодородной, принадлежащей к привилегированному второму уровню. Ивена переминалась с ноги на ногу и теребила краешек платья: ей хотелось уйти, но по здешним правилам она, видимо, не могла это сделать без разрешения «старшей госпожи». Как же удержать ее около себя, не испортив ей настроение? Вдруг Поля осенило.

— Ивена, хочешь, я тебе сказку расскажу?

— Какую сказку? — Проблеск интереса.

— Про девочку — такую же, как ты. Ее звали Алиса, и она погналась за белым кроликом. Ты когда-нибудь видела живого кролика?

— На картинке.

— А я видел… ла… настоящих. — Следи за речью, растяпа, трансвестит из тебя никудышный и шпион то же самое. — Тебя не потеряют?

— Когда будет вечерний звонок, я должна спуститься вниз. Его здесь слышно.

— Значит, у нас есть немного времени. Фонарь я выключу, чтобы нас тут не поймали. Давай сядем, и слушай…

Сказку древнего землянина Льюиса Кэрролла на Манокаре не знали. Тина как-то сказала, что прочитала «Алису» уже после своего бегства с родной планеты. Наверное, Поль был первым, кто взялся пересказывать эту историю на манокарском.

О своем прошлом Стив знал только одно: какое-то прошлое у него было. Он мог многое, но не мог вспомнить, откуда пришел и кем являлся раньше. Силарцы тоже не обладали нужной ему информацией. Да, они имели представление о том, что, кроме этой Вселенной, есть другие, что иногда существа из тех вселенных посещают нашу… Все это в общих чертах, без подробностей. Лиргисо считал, что нашел материалы, которые проливают свет на прошлое Стива. Вернее, не то чтобы нашел — он знал, где эти материалы лежат: на Савайбе, колонизированной людьми, гинтийцами и кудонцами, в частной коллекции одного кудонского магната. Изъять их оттуда (Лиргисо предпочитал именно эту эвфемистическую формулировку), изучить, скопировать, переслать Стиву…

— Пока я находился в бункере патрона… и морочил вам головы, утверждая, что не могу отключить излучатели, — он подмигнул и с невинной гримасой развел руками, — я обнаружил там много любопытного. В том числе записи моментов, когда Стив телепортировался в бункер. Его же несколько раз убили! А он с трогательным постоянством доставлял свой изувеченный труп на яхту и занимался реанимацией… — Лиргисо расхохотался. — Тина, неужели тебе не смешно?

— Нет. Тебя веселит то, что твоего врага несколько раз подряд убивали?

— Меня веселит его упорство, достойное лучшего применения. Я не считаю Стива своим врагом. Нельзя враждовать с ураганом, или с черной дырой, или с Флассом, а Стив — явление того же порядка. В отличие от моего бывшего патрона я не чокнутый, убить его я даже пытаться не буду. Вместо этого я цивилизованно спроважу его домой. Ты держала его мертвой хваткой — так же, как держишь меня, но теперь, когда тебя больше нет, — Лиргисо ухмыльнулся, — ему нечего здесь делать. Я все улажу к общему удовольствию. Стив уйдет, и эта Галактика достанется мне.