В детстве она тоже всех обставляла. Приемных родителей сменила целое стадо. Никого не брали чаще. Разве что Стива. А в приют возвращалась, когда хотелось, – осточертеет слушать сюсюканья очередной безмозглой дуры, и возвращается. Ах, какая красивая девочка, ах, какая куколка, ах, какое тебя ждет прекрасное будущее… если только шалить перестанешь. Обуздаешь, как одна дура заявила, свою шальную энергию. Словно Николя сама не знает, чего ей от жизни надо.
Взять, к примеру, ту стерву звезданутую из Клапама. Домик из красного кирпича и вправду был. Солнечный, врать не станет. И семейка взяла Николя к себе – тоже правда. Только в придачу к Стиву ее взяли. Люди были душевные, что и говорить. Дебилы долбанутые. Только у них сынок умер, а не дочка. И они по Стиву подыхали. Слюнявили без конца, будто леденец на палочке. Стив смазливым был. Беленький, весь такой прилизанный. Пухлый вроде булки. Глаза голубые, огромные и вечно удивленные. Послушный. Херувимчик из тех, на кого дебилы долбанутые и западают. Николя была куда умнее и круче. Жестче даже, и нравом, и харей. «Блудливые глаза», – подслушала она как-то фразочку одной дуры. Тупая корова.
Пусть глаза у нее блудливые, пусть и морда лисья, но малыша Стиви от нее никто оторвать не мог. Так и брали с нагрузкой. Два по цене одного. Хотите херувимчика? Будьте любезны получить и черта в юбке. Стоило ей только слово сказать – и они возвращались. Вдвоем. Даже из Клапама, где Стив впервые заупрямился. Хочу, говорит, остаться. Еще чего. У Николя были грандиозные планы. Перочинными ножиками и прочей мелочевкой она приторговывала с детства, так что большой бизнес был не за горами.
Рискованное, конечно, дело. Николя понимала это не хуже Стива. Но разница-то между ними колоссальная. Стив втянулся сам. Николя даже не пробовала никогда. Стив завязал. С торговлей тоже. Николя и не подумала. Мало, что ли, других подопытных кроликов вокруг, на которых можно испытать качество товара? Да вот хотя бы здешние мочалки. В хвост выстраиваются за тем, что у нее в черном ларчике хранится; ну а рожи она им красит даром. Николя щедрая, Николя не мелочится – такая о ней здесь слава идет. А ей что, трудно? Если кому приспичит, за дозу двойную цену выложит без звука. Легкие деньги. И угол безопасный – можно заползти после рабочего дня. Сравнить разве с каким-нибудь притоном на два десятка коек, где в любой момент можно нарваться на нож конкурента? Ничего не поделаешь, минусы в любом бизнесе есть.
Прибыль вот только падает. Рынок насыщен. Но Николя всегда нос по ветру держит, чует, откуда монетой тянет. На кислоту теперь перешла, раскопала источник ЛСД, взяла помощника на фасовку. Работа каторжная. Попробуй-ка смешать все точно, выверить до миллиграмма, чтобы в бумажный квадратик попало ровно на нормальный кайф. Времени только не хватает. Целый день уходит, да еще в башке мутится от этой хрени, и руки дрожат. А промахнуться нельзя. Клиентура у нее новая, быстро ославит, и тогда репутации хана.
Раздумья были прерваны стуком в дверь. Николя взяла деньги, вручила пакетик, в два счета намалевала мочалке глаза, щеки и навела глянец на губы. Еще один клиент доволен жизнью и благодарен Николя. Теперь уж недолго осталось. Подкопит деньжат, бросит к чертям собачью работу, парочку шлюх наймет, может быть даже здешних, и засядет в уютном гнездышке где-нибудь на западе, среди важных шишек. Все дела – исключительно по мобильнику. Права получит, красную машину купит – низкую такую, спортивную. Квартиру тоже сразу выкупит и устроит все по-своему. Белые стены, диваны замшевые, никакой лишней чепуховины, простор и уют, точь-в-точь как в журнале, на который она каждый месяц разорялась.
Все у нее будет. От Стива бы только отвертеться. Николя насупилась на свое отражение в большом, в полный рост, зеркале, машинально добавила еще несколько слоев глянца на и без того сияющие губы. Отличная у них была команда, пока Стив не слетел с катушек. Хотя крыша у него поехала еще до последней передозы. Уже несколько лет придурка из себя корчил. Поначалу он кулаками классно работал; при желании и башкой стену мог прошибить. Зато Николя свою голову использовала по назначению. Мозговым центром была, что называется. Клац-клац. А Стив прикрытие обеспечивал, причем по высшему разряду. При желании Николя могла бы обоих пристроить куда угодно. И пристраивала, по возможности. Да она бы уже в бабках купалась, если бы конкуренты однажды дорогу не переехали. Считай, повезло, что жива осталась и при руках-ногах. Стиву повезло меньше. Переломы обеих рук, раздробленное бедро и сломанная ключица, голова с одного боку пробита, едва мозги не вытекли. На хрена он такой годится после этого, спрашивается? Пришлось дать отставку, а этот урод не понял. Прилип как репей, клещами не отдерешь.
Николя заперла ларец на замок, спрятала в чемоданчик под кроватью. Глянула напоследок в зеркало и заклацала вниз по лестнице. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы убедиться: придурок опять тут, торчит истуканом на автобусной остановке. Дерьмо. Убежала бы, но далеко ли удерешь на каблуках? Какого хрена думает себе та безмозглая клуша из приюта? Придется ею заняться. Навешать лапши на уши, красоту навести, если потребуется. Со здешними шлюхами этот номер проходит; тают от благодарности, коровы, размякают на глазах. Языки распускают и за кошельками тянутся.
Однако вечером у нее встреча, так что из себя выпрыгни, Николя, а от братца избавься. Она прибавила шагу в надежде потерять его через пару кварталов. Хрен тебе. Он и через пять шел следом как приклеенный.
Собаку-ищейку завел бы, что ли, олух недобитый.
* * *
Держась за ноющую челюсть, Роберт долго топтался у выхода со станции «Ричмонд». Анжела не появлялась. Похоже, и не появится. Взгляни правде в глаза и прими по-мужски. По-мужски? Пожалуй, это мысль. В ближайшем пабе он сел у окна, откуда можно было продолжать наблюдение за площадью. Выхлебав три пинты пива, решил остановиться и вернуться домой. Сам виноват. Перегнул палку тем дурацким поцелуем. Она не ждала от него подобного, вот и бросилась за утешением в объятия своего роллера. Роберт буркнул пару благодарственных слов бармену, кивнул на прощанье, привычно сунул руку в карман и двинул восвояси, меланхолично насвистывая под нос. Может, оно и к лучшему. По крайней мере, никто не пострадал. О черт. Как же болит челюсть.
Исхоженная тропинка вдоль реки навела на мысль, что он мог случайно проглядеть Анжелу. Отвернулся, скажем, не вовремя. Или к киоску отошел за газетой. Вполне вероятно. А она сидит на причале, вне себя от нетерпения. Роберт перешел на бег. На последнем отрезке пути он почти летел, чувствуя себя Икаром. Причал был пуст. Картина требовала внимания, но у него душа не лежала к работе. Стало ясно – Анжела не придет. Роберт решил дать ей еще часа два. На всякий случай. Ну а если не появится – что ж, так тому и быть. В конце концов, ему есть чем заняться. К первым наброскам портрета Аниты нужно присмотреться. Вчера она, как обычно, привела девочек и напомнила, что ее портрет на очереди. Портрет Тэмми и Несси практически готов. Роберт слегка сплутовал с дергающимся веком Несси, изобразив оба глаза одинаковыми, чем сама модель хвасталась бы беспрестанно, если бы Роберту не удавалось всякий раз отвлекать ее внимание.
Неделей он был, по большому счету, доволен, как, впрочем, и жизнью в целом. Вновь взял кисти в руки. Работа над викторианским полотном шла как по маслу. Бонни оставила его в покое. Ну не приехала Анжела – невелика беда. Портрет можно закончить и без нее.
Роберт опустился в кресло, пристроил ноющую челюсть в ладони и уставился на ямочку, дразнившую его с портрета Анжелы. Не увидятся они никогда – и что с того? Вчера в супермаркете он думал по-другому.
Попрощавшись с Анитой и девочками, он отправился в магазин за продуктами для сегодняшнего ужина с Анжелой. Представлял, как усадит ее на палубе за стол. Вышитая скатерть, бутылка хорошего вина, жареные ребрышки. Вместо лимонного торта, на который уже нет времени, всегда можно купить свежую клубнику. Пусть почувствует, как он благодарен за потраченные на него воскресные дни. Роберт даже тост обдумал. Никаких интимных намеков. Все силы направить на то, чтобы она чувствовала себя спокойно и приезжала с легким сердцем. Если слова в глотке не застрянут, можно подбросить вопрос насчет ее приятеля, Что за человек? Вот как? Очень рад за вас. Повезло парню. Не будем больше о нем.
