– Да. На третий день мучений Сарны Иштар предстала перед ней и вынесла необычный приговор. Она заявила, что Сарна вольна идти куда угодно, вести любой образ жизни. Но с этого дня она и Ралик были обречены навечно повторять свое грехопадение во всех последующих жизнях. Они будут встречаться, между ними возникнет страстное влечение, они ощутят потребность познать до конца свою чувственность в еще более напряженных ситуациях, отчаянно искать освобождения и облегчения, которые тем не менее будут им недоступны. Но они будут продолжать свои попытки до тех пор, пока она в конце концов не заведет его в опасную ситуацию, в результате которой он погибнет. И хотя они не смогут вспомнить свое прошлое, все равно они подсознательно будут ощущать его следы и узнавать существующие незримые узы между ними, так что каждое их следующее сексуальное сношение будет воссоздавать предыдущее, причем в более страстной и сильной форме.

– И так будет продолжаться вечно? И не будет способа избежать этого проклятия?

– Один-единственный. По воле богини стало известно, что оставался еще один сексуальный акт, самый интимный, самый интенсивный, приносящий наибольшее удовлетворение, какое только возможно между мужчиной и женщиной. Целью их поисков стало узнать, в чем состоит этот акт, и осуществить его. И если их искания увенчаются успехом и они добьются этого ценнейшего слияния, накопившиеся страдания, душевное опустошение и разочарования покинут их и проклятие будет снято.

– Но в чем суть этого акта? Найдут они ключ к этой загадке?

– Только Ралик обладал способностью найти этот ключ. Это открытие он должен сделать сам. Но ему это было не дано.

– Вот это загадка! – вскричал султан. – Люблю загадки! Давай, продолжай рассказ. Что будет дальше?

На протяжении долгих часов Селия удерживала его внимание.

По ходу дела она скинула свои цепи, а султан, похоже, даже не заметил этого. Он слез с трона, устроился поудобнее на массивном диване, велел принести ей одежду, затем отпустил нубийцев и рабынь, так что под конец остались только он, Селия, Ройс и два стражника. А она все продолжала рассказывать, унося его в игру своего воображения, еще три эпизода той же самой истории, но каждый из них происходил в новом месте и времени. Те же герои, но в ином обличье и под другими именами. Каждая последующая встреча оказывалась еще более захватывающей и завершенной, чем предыдущая, их связь становилась глубже, сексуальная потребность друг в друге все сильнее, а возможность ее удовлетворения с каждым разом все чаще ускользала и вызывала душевное опустошение и разочарование. Она заставляла султана вместе со своими героями переживать их чувства, надежды и горести, неудержимую потребность обрести единение.

И всякий раз султан, возбужденный нарастающим напряжением и откровенностью повествования, лихорадочно спрашивал:

– Вот оно, ведь именно этого они добивались? А она таинственно улыбалась и говорила:

– Нет еще. – И ему приходилось слушать дальше.

Она говорила подряд на протяжении пяти часов, когда почувствовала первый приступ усталости. Но султан был неутомим. Он лишь повернулся на бок и подложил под голову подушку.

– Рассказывай дальше. Где они объявятся на этот раз? Селия напрягла мозг, но в голову ничего больше не приходило. Встревоженная, она поднялась, подошла к огромному кувшину с водой и стала пить крошечными глотками, затягивая время. Ей надо было подумать. Но она так устала! Она больше не находила слов.

– Хватит пить! – рявкнул султан. – Продолжай рассказ.

Ее охватила паника. Впервые она почувствовала, что опустошена и не в силах произнести ни слова. Выжата до последней капли. В голове сплошной туман, все тело ныло от многочасового сидения в одном положении. Она просто сошла с ума, когда решила, что сможет вытянуть это. И все же… она должна. Об альтернативе было страшно подумать.

Она обернулась и встретилась взглядом с Ройсом. «Помоги мне», – молчаливо взмолилась она.

Ройс поднялся и пошел к кувшину, шагая неторопливо, всем своим видом показывая стражникам, что им опасаться нечего. Он взял у нее ковш, словно собираясь попить сам. Атем временем его рука коснулась ее рук. Он на какое-то время задержал их, пристально глядя ей в глаза, сфокусировав во взгляде всю свою энергию, питая ее. Она сделала глубокий вдох. И почувствовала, как через прикосновение его сила передается ей, как в нее вливаются новый дух и свежие образы. Он заполнял ее опустошенность.

– Где она объявится в следующий раз? – спросил султан.

– В Древнем Риме, – ответила она неуверенно.

– В какой период?

Ройс продолжал настойчиво смотреть на нее. В голове у нее что-то начало вытанцовываться.

– В царствование императора Калигулы.

– Ага! Отлично! Расцвет разврата в Риме! А как ее зовут на этот раз?

Ее контакт с Ройсом стал сильнее благодаря новому прикосновению, подпитываемому его верой.

– Диана? – спросила она.

Он мягко кивнул, с уважением взглянув на нее. Она ощутила, как его любовь вливается в нее, и вернулась на свое место. Облегчение и благодарность Ройсу переполняли ее сердце.

И снова нити саги начали сами собой сплетаться в пестрый ковер. Диану, знатную патрицианку, погрязший в разврате и скупости молодой император удерживает силой для удовлетворения своих прихотей. Он ревниво следит за каждым ее шагом, владея ею во всех смыслах этого слова.

Но Диана ненавидела суверена, ей опостылели все запреты и ограничения. Особенно когда он брал ее в свой дворец для участия в еженедельных оргиях – грандиозных мероприятиях, сказочно обставленных, неизменно продолжавшихся до раннего утра. Диана должна была сидеть рядом с Калигулой, и ей не позволялось принимать в них непосредственного участия.

Будучи по натуре темпераментной и страстной, становясь все более неуравновешенной и раздражительной, лишенная любви и ласки, она жадными глазами смотрела на разнузданный разгул участников оргий. Избалованные, изнеженные женщины в разной степени обнаженности, с волосами, собранными в высокий узел, и каскадом ниспадающими на плечи, усыпанные жемчугами и изумрудами, безудержно скакали с пылкими римскими воинами и сенаторами. Вино лилось рекой. Матроны танцевали, принимая соблазнительные позы, или, нагие, раскачивались на гигантских шелковых качелях, свисавших с потолка. Мускулистые мужчины, громко хохоча, стаскивали их и тут же принимались ласкать, целовать, прижимая нежную плоть к тугим мускулам: смешки и хихиканье сменялись страстными вздохами. Постепенно они рядами устилали пол зала для игр волнистым ковром из сотен корчащихся от похоти и вожделения обнаженных тел. Мужчины с торчащими членами лихорадочно набрасываются на женщин, берут их сзади, мужчины бросают их себе на колени, шлепают по ягодицам, их руки скользят ниже, ласкают пухлые губки в промежности, доводя их обладательниц до исступления. Коротко стриженные мужские головы мелькают среди трепещущих женских ляжек, их языки лихорадочно трудятся, пока знатнейшие проститутки империи со стонами и всхлипываниями похотливо корчатся и извиваются, прогибаются дугами под мужскими губами, пытаются ухватить любого, оказавшегося поблизости, жадно набрасываются на них, взвизгивая в экстазе, когда твердокаменные члены пронзают их, и мужские хрипы и стоны пополняют разноголосый гул. Женщины целуют друг друга, ласкают груди соседок. Участники оргии совокупляются, словно дикие животные, до полного изнеможения. Округлые ягодицы и пухлые ляжки дергаются в экстазе, когда ищущие пальцы и жадные члены прорываются во влажные, укрытые мягкой опушкой щели.

Диана смотрела на все это, у нее закипала кровь, но она знала, что Калигула приводил ее сюда, как будто желая подвергнуть изощренным пыткам. Понимая, что разгул и веселье, царящее вокруг, подстегнут и разожгут ее страстность, уязвят ее самолюбие – этой одухотворенной женщины, скрывавшей свою живость под маской одиночества и страдания. Он наказывал ее за то, что она прячет от него истинную силу своего темперамента, и все же подвергал ее этому неделю за неделей в надежде, что однажды она сломается и, обезумев от вожделения, в конце концов обрушит на него свои неутоленные желания. А он будет держаться наготове, чтобы немедленно пожать плоды ее капитуляции.