Хрусть! Еще одна ветка врезалась в забор. Тоненькие штакетины, изображающие перегородку, угрожающе зашатались. Сосед затравленно покосился на забор, потом на крышу… пробормотал что-то о ниспосланных на него испытаниях и удрал, стряхивая с тюрбана клочья паутины.
– Это не я!
Скр-р-р-ри-и-ип-п-п крах-х-х… все, конец забору.
Еще одна ветка (голая, без листьев) красиво взлетела в воздух и вонзилась в чердачное окошко. Да кто этот копьеметатель? Самозваный…
Паук. Паук-птицежор, очевидно, очень обиженный тем, что порвали его паутину, распустил лапы. Старательно удерживаясь за ветку потолще, черный ужас злобно таращился в соседское окно и подбирал новые снаряды для метания – яблоки. Ох, и ничего же себе… Что ж, будем считать, что сосед с нами расплатился.
– Это не она, – послышался за спиной голос Мелисс.
– Она-она! Послушай, Дар, ты чему паука учишь? – возмутился Роберто. – Кстати, вы посмотрите, как он прицеливается… Это невероятно!
– Я про Инфериору, – уточнила вампирша. – Это не Дарья поработала с крышей.
Ага, мне все-таки верят! Я уже готова была улыбнуться, но Мелисс холодно добавила:
– Она бы развалила несчастную башню целиком, а не ограничилась жалкой третью крыши. Продолжим совершенствование, Дар? Инфериорой официально объявлено, что в ближайшие дни ожидается возвращение аура. У нас мало времени. Теперь совсем мало…
Знаете рецепт борща по-мужски? Нет? Он очень простой:
«Берешь пятьдесят пять кг женщины, ставишь у плиты на сорок минут до полной готовности борща». Не помню, где слышала, но подходит.
Я к тому, что женщине слабой быть нельзя… Даже если в тебе всего пятьдесят пять килограммов. Ну а мне тем более.
Вы в курсе, что нужно знать для успешного Представления?
1. Этикет. Как кому отвечать, если обратятся. Как обратиться самой, если приспичит.
2. «Свиток долга» – положение о правах и обязанностях Даров. Хотя прав там – как еды на фуршете после визита голодных сумотори. А обязанностей – наоборот…
3. Достоинства своего хозяина. Умение их превозносить, соблюдая «приличествующую скромность», прилагается.
4. Традиции, дополнения, обыкновенные ограничения и дополнения к ограничениям… и так далее.
У меня мозги закипели уже на первом пункте! Особенно если учесть, что мои мысли были не тут, а в башне вампиров – там, куда со шпионскими целями полетела голова из кладовки.
– И следует учесть, что после обряда ты получишь возможность обращаться к орихальти напрямую, а это…
Я придумала, как победить аргентумов. Если посадить Мелисс читать мне наставления часика за два до обряда, то уже на Представлении я пойду вразнос и перебью этих типов голыми руками. И зажарю в сметанке. Нет! Запеку в сухариках!
– Оставь ты ее, Мелисс! – очень вовремя выдернул меня из кровожадных мечтаний голос Микеле. – Давай лучше вызовем Джано и потренируем талант индетро? Надо подать это как-то зрелищно…
– Ты полагаешь, что на Представлении этого Дара будет недостаточно зрелищности? – ядовито поинтересовалась вампирша. – Сомневаюсь. Что тебе?
Последние слова были не мне и не Микеле. Они адресовались Алишеру, который неожиданно возник рядом.
– Дарья, а ты знаешь, что за нашим домом следят вон оттуда? – Взгляд темных глаз уперся в чердачное окно соседского дома.
– Тагир говорит, их там двое, – дополнил очень серьезный Рад. – И у них какой-то груз в мешках. Один очень нехорошо пахнет…
– Миур-р-р-р, – подтвердил сидящий у него на руках крупный котенок довольно странной окраски с кисточками на ушах…
– Тагир?!
Из дома долетел воинственный мяв: Левчик почуял соперника…
Тренировку дара индетро пришлось отложить. Оставшиеся до темноты полтора часа мы изображали сонное царство. А заодно мирили новоявленного оборотня Тагира с царем здешних мест Левушкой. И лечили царапины (миротворцам всегда попадает с обеих сторон). И выдергивали Джано из лаборатории. И говорили.
Начал все Микеле. Интересный он тип. Предложил скрасить ожидание и рассказал историю о глупом дехканине, который решил затащить свинью на крышу и использовал для этого сто цветных ниток.
– А почему на крышу? – удивился Рад.
– Чтобы собаки не покусали, пока он загон новый не построит…
– А почему тогда глупый?
– Потому что нитки лопнули. Умный свил бы из них веревку.
– А-а… – непонимающе протянул Рад. – Это вы про…
– Это Микеле о том, что мы, на его взгляд, недостаточно объединены общей целью, – проинформировала Мелисс, последние полчаса изображавшая статую. – Разобщены. Такая у него идея… навязчивая.
– А проблемы некой орихальти менее навязчивы… и все же делают ее возможным объектом шантажа, – усмехнулся красавец-вампир. – О присутствующих, разумеется, не говорят. А умалчивания нашего друга на тему нежданно объявившейся сестры… да-да, Джано, не делай таких удивленных глаз!.. ставят под удар не только его.
– Как ты узнал?
– Случайно. Так что?
– Я собирался рассказать, – после паузы ответил Джано. – Позже. Но ладно.
История про сестричку потянула за собой «Лиджано», потом к нему сами собой прицепились мои сны, потом пошла жуть про наложенную оболочку и «покупку», потом повествование перенеслось на воспоминания о пустыре, громадинах-черепахах со скверным характером и похищениях талантливой молодежи. И еще о многом…
Словом, интересный выдался вечер. Познавательный.
И мы даже удивились, когда в разгар тихого, но жаркого спора о целях похищений через остатки забора перелетело и глухо шлепнулось что-то темное…
Кто вскрикнул, я не поняла.
Мы мигом оказались на ногах, и я обнаружила, что сжимаю в руках толстую ветку, точнее, дубинку. Когда я ее подобрала и где это случилось, из памяти выпало абсолютно.
– Что это?
Как-то непохоже было на описанный Тагиром мешок, скорее на сверток, и запаха никакого. Тагир ошибся, или…
Хру-у-у-у-у-ш-ш-тш!
Второй мешок шлепнулся о землю как-то глуше. Он странно зашипел, почти загудел и забился на земле, обдавая ночной сад отвратной вонью. Хакарл… ой, мать, скандинавский хакарл может отращивать лапки и утирать ими горючие слезы зависти – рядом с этой гадостью его вонь никто просто не заме… фу-у… дождались на свою голову!
Я выбываю из возможного сражения. Не могу… не в состоянии… я даже видеть не могу как следует… глаза застилает слезами. Рядом кого-то мучительно тошнит.
– Что за…
– Отец карбонадо… – прошептали рядом. – Не может быть. Не подходить! Не подходить!
Подходить? Оптимист… ботанический…
Какое там подходить, тут суметь бы доползти… причем в противоположную сторону…
– Мортуги! Не подходить! Бить на…
– Помогите!
Человеческий крик ударил по ушам, и, не веря своим глазам, я увидела, как тот первый мешок, который сверток, стал биться на земле и из него выпросталась чья-то рука, очень белая в темноте… Нам бросили человека? Зачем?!
Свист и треск, и на втором мешке вдруг выросли две дрожащие стрелы. А потом появились они. Они были черные, но светились. Они сыпались из дыр, проделанных стрелами, они ползли, странно шелестя, будто где-то в гуще притаился трансформатор, они собирались в тучу, наползая друг на друга…
Жуки. Или пауки. Или еще что-то ползучее. И пахучее, спасу нет!
– Мортуги! Мортуги! Не подпускайте их к себе. Дарья, осторожно!
– Помогите! – рвался из свертка человек, и я вдруг поняла, что он связан. – Помоги-и-и… а-а!
Эх, ну почему, когда надо, под рукой нет дихлофоса! Дубинка против тварей не оружие…
Ночь стала светлей – кто-то поджег дерево, увешанное паутиной птицежора. Ненастоящей паутиной. Настоящая не горит. Огонь вспыхнул факелом, от дерева посыпались искры. По земле, окончательно сбивая зрение, заметались неровные тени. Мимо пролетала размытая тень, новая вспышка пламени залила траву, и еще одна, и потом. Я не смотрела. Я уже была рядом… и старалась не дышать.
