Зеленая гадость шикарно плеснула через забор (знаю, знаю, что непорядочно, но свалку под нашими окнами устраивать тоже нехорошо, особенно если в городе полно мусорщиков!), и дикий вопль расколол ночную тишину.
Я шарахнулась – мне показалось, что от моего варева ожила мусорная куча, неслабое такое впечатление. Но в нечленораздельном вопле прорезались сначала мат (местный, с дэвами, ифритами и родословной, происходящей от гиены), а потом и более вразумительные слова…
– Щекотно-о! – вопила куча. – Щекотно-о…
Сторожки зачарованно внимали.
– Ой, хи-и-хи… ой, не могу… щекотно-о… убери это! Я больше не буду за вами следи-ить! Хи-хи-хи…
Я попыталась оказать несчастному шпиону гуманитарную помощь в виде воды из корыта для сторожков, но вы когда-то пробовали поднять корыто и прицелиться настолько точно, чтобы попасть?
И-экх!
Нет, я попала. И часть зеленой гадости смыло. Но зато шпион, обретя силы и надежду, сиганул через забор и умчался в поисках водоема, а гнаться за ним по улице в ночной рубашке… я еще не настолько рехнулась. А как было бы здорово его порасспросить…
Ну не везет, так во всем.
Позже святую истину о невезении пришлось озвучить еще раз. В той самой хладнице. Причем вместе с несколькими крепкими словечками, выражающими степень моего потрясения этой хре… этим маловероятным и неожиданным событием. Как бы это сказать подоходчивей…
У меня голова ожила.
Да не моя! С моей все было нормально, то есть я надеялась, что нормально… а вот головы, которые в кладовке лежали… Какой черт меня в эту кладовку вообще понес!
Если быть точной, то понес меня туда не черт, а паранойя. Точнее, навязчивое желание запастись для завтрашней (то есть уже сегодняшней) встречи аргументами повесомей приветствия «Благословенны будьте, принимающие решения, направляющие силу и дарующие процветание».
Ну, меня на первом же титуле перекосит, про благословенность. Тоже мне, благословенные, превратили человека в помесь раба с домашним животным, а сейчас еще и ко мне лапы тянут. Нетушки, обойдетесь! Когда Господь раздавал послушания, моя душа, наверное, засмотрелась на «Макдоналдс» и опоздала к раздаче. А стройность, наверное, сменяла на десяток гамбургеров. Эх… Короче, мне хотелось на крайний случай иметь что-то этакое, оружие последнего шанса. Я сначала подумала про тот порошочек, который мощный афродизиак. Но представила последствия и решила, что снотворное будет гуманней. Для окружающих. Тем более что я знала, где оно лежит.
Кто же ведал, что неукротимый ботаник переложит пакетики, раскапывая какой-то нужный? И кто знал, что для временного оживления головы ей даже крупинки порошка не надо – достаточно того, что пакетик проплывет рядом?!
Я как раз раздумывала над тем, брать или не брать те самые незабываемые галлюциногенные грибочки, когда за спиной грянуло:
– Ершамхух!
Я чуть не уронила пакетики.
– Кто тут!
И, похолодев, встретилась взглядом с открывшей глаза головой…
– Я…
Ох, твою тофу с кефиром!.. Я попятилась к двери вместе со всем тем, что держала в руках.
– Стой! – прошипела голова. И тут же, почти без перерыва: – Стой, воровка! Стой, порождение ифрита! Посыпь меня, немедленно! Сто-о-ой…
Захлопнув дверь, прислушалась к затихающему шепоту и нервно ухмыльнулась. Ну ничего себе, а? Шпионы. Зеленая гадость. Оживающие головы. И аргентумы утречком…
И что тут хуже, сны или все-таки реальность?
Какая, однако, ночка… колоритная.
Кисточка аккуратно нанесла завершающий штрих и отстранилась.
– Готово, – важно кивнуло лазурное чудо, с удовольствием рассматривая мои свежеокрашенные ногти.
– Спасибо, Санни.
Алишер откусил нитку, поправил шарф на моей шее и отступил. Узлам бывший раб не доверял, поэтому шарф решил просто зашить. Намертво. Рад закончил чистить сережки и примерился к моему уху. Все были при деле. Зоопарк дружно собирал меня к аргентумам.
Тагир и тот принял посильное участие: слетал в сад, сорвал какой-то цветочек, пристроил в мои волосы. Пахучий. Захотелось чихнуть, но попробуй чихни, когда тебе раскрашивают лицо! Раскраску мне творили сообща Шер и Санни, споря по каждой мелочи типа точек над бровями и дополнительных завитков у висков… Пришлось терпеть.
– Готова? – негромко спросили у порога.
Джано уже собрался. Сегодня он приоделся, по-своему, конечно: ни вышивки, ни яркости, та же серая тряпочка, разве что новая. Но все-таки получше, чем раньше. Аккуратная повязка на голове была свежей, накидка отглаженной. Только почему-то этот его почти нарядный вид напомнил первый вечер и растерянного парня, который встал мне навстречу, готовясь защищаться… Может, из-за котенка на руках?
– Да. Нормально?
Вампир кивнул:
– Да. Достойно. Хотя, подожди… присядь. Не двигайся. Теплая ладонь мягко легла на макушку, и… какое странное ощущение… словно в волосы заползли сотни трудолюбивых муравьев. А потом они выросли. Волосы. Золотая волна тяжело упала на плечи, коснулась локтей, стремительно доросла до бедер… И остановилась.
– Вот теперь совсем достойно, – бледно улыбнулся вампир. – Шер… ты помнишь, что я говорил. При малейшем подозрении…
– Мы помним. – Моя синеглазая покупка кусала губы. – Но, Джано…
– Ну вот и хорошо. Пойдем, Дарья.
– Удачи! Возвращайтесь побыстрей!
– Миу!
– Возвращайтесь… – тихо проговорил Алишер.
– Что ты ему сказал?
Скрытничать вампир не стал.
– Если в дом начнут ломиться, ребята должны уйти. Я оставил деньги и кое-что нужное. Ну и адрес, где можно переждать. На всякий случай.
– На какой?
Наступившее молчание было тяжелым.
– На всякий.
Вдохновляюще.
А на улице бушевало солнце! Цвели теневики – вьющиеся растения, оплетавшие заборы, крыши и стены домов, куда-то торопились по своим делам прохожие, откуда-то негромко доносилась музыка – струнная, напоминавшая переливы струй фонтана. У соседского забора что-то восхищенным шепотом обсуждали дети (и, между прочим, тыкали пальцами в сторону помойки). Я вспомнила ночное происшествие и невольно ускорила шаги. Чего-то мне неохота смотреть на эту свалку…
…А башня-то у вампиров и правда красивая. Странная на фоне этой восточной округлости-узорчатости, угловатая, с блестящей крышей, похоже, из стекла… Только почему-то внаклонку. То ли местные вампиры стажировались в Пизе, то ли веселая ночка оказалась еще веселей, чем я думала, и это последствия.
Интересно…
Изображать из себя безмолвную тень оказалось проще, чем я думала. Потому что вампиры демонстративно меня не замечали. Морды надменные, взгляды мимо… Еще чуть, и сквозь меня ходить начнут!
Ничего. Все нормально, это даже к лучшему… спокойненько… Хладнокровие очень важно для сумотори. Хладнокровие и концентрация.
Но все это «безмолвие-спокойствие» разлетелось вдребезги под внимательными взглядами троих «принимающих решения». Ледяными взглядами…
– Энчелесто Джано. И его… Дар.
Так, в правом кармане снотворное, в левом – галлюциноген. Или наоборот?
Серебряные глаза превратились в щелочки, и я запоздало вспомнила, что аргентумы могут читать мыс…
Черт.
Я успела остановить руки у карманов, а вот опустить глаза – нет, и что-то в этот момент случилось странное…
Серебряный туман растворил подо мной пол, поплыл вокруг плотным мягким облаком, и первый раз в жизни я стала легкой-легкой, а голова – пустой, бездумной… без единой мысли. Нет, с мыслями.
Чужими.
…явились…
…оболочка держится… может, напрасно опасаемся?
…просто страховка…
…а это почти забавно… было бы забавно, если бы не вопиющая наглость…
…он боится… за себя или за нее?
…бояться за такую? не смеши…
