– Ш-ш-што?
Все-таки кобра…
– Ты смеешь?
– По праву со-родича.
– Ты! Это чудовище…
– Ты мне отказываешь? – что-то мелькнуло в голосе Джано, что-то этакое… не знаю, как назвать, но лично мне на ум пришло слово «яд». И еще почему-то «волк» и «айсберг».
Кобра спрятала клыки и задумчиво коснулась хво… юбки.
– Хм… мы же не будем решать такие сложные вопросы сразу, без переговоров? Напитки нам. Этому… Дару… тоже. Позвать Эфа. Пусть он пока немного поучит твой… оригинальный Подарок.
Поздно она решила быть любезной.
Жабья икра уже соскользнула в ее цветничок.
– …А еще есть стихи о любви несравненного Джаниля, и они воистину прекрасны! – Эф, Дар коброподобной вампирши, вдохновенно воздел тонкую руку и приготовился прочитать очередной бейт. Местные стихотворения так называются.
– Не надо, я верю!
Но остановить это возвышенное совершенство можно было только грубой силой. И то сомнительно. Это примерно как меня затормозить, когда я начинаю составлять меню и упоенно перебираю рецептики. Увлеченный человек…
Неужели и я после совершенствования вместо рецептов чудо-борщика на свининке и рулетиков «на ниточке» буду вот так вот воспевать прелести ямочек на подбородке? Ужас.
Уж не мимо ли подруги ты пронесся, ветерок,
Что сладчайшим ароматом ты овеял мой порог?
Осторожен будь, дыханьем не коснись ее кудрей,
Что тебе до них? Не путай золотистый завиток
[1].
Ужас-ужас. Может, правда применить силу?
– Дарья, пойдем. – Голос Джано после трех десятков стихотворений показался дивной музыкой. Я поспешно вскочила с лавки. Слишком поспешно. Лавка угрожающе треснула. Декоративная ваза с фиалочками грохнулась о дорожку. Брызнули осколки.
Вампиршу перекосило, но шипеть она не стала. Только взглядом ошпарила, таким, что я сразу прочувствовала и свое самодельное платье, и порядком стоптанные босоножки, и каждый лишний грамм на талии.
Ага, ну это понятно. Извинения приносить расхотелось моментально. Я состроила выражение «мои-родители-тролли-в-седьмом-поколении» и уставилась куда-то в прическу вампирше. Как там не хватало симпатичной жабочки…
– Я подтверждаю наш договор, Джано, – сквозь зубы выговорила хозяйка дома. – Обещаю мое внимание и участие в деле совершенствования твоего Дара.
Ух ты! Так она согласилась? От удивления я обернулась к моему вампиру… и пропустила движение Эфа, который уже успел смотаться куда-то за цветами и собирался вручить их хозяйке – то ли традиция у них такая была, то ли это сейчас ему в голову стукнуло. Короче, не вовремя я повернулась. И резковато. От моего нечаянного тычка Эф птичкой отлетел на вторую вазу, и дорожка снова украсилась художественным узором из осколков вперемешку с фиалками.
В синих глазах вампирши сверкнуло адское пламя.
– Очень пристальное внимание, – сдавленно проговорила она. – И участие. На этот раз Даиз зашел слишком далеко…
Все-таки жабы – это самые пакостные создания на свете. Выждали, пока Джано выйдет, и давай квакать на сорок голосов. И зачем я взяла с собой это божье наказание? С таким трудом сконструировала сумку-холодильник (вообще-то по размерам она была ближе к кошельку, чем к сумке) и не нашла ничего лучшего, чем упихать в нее этих земноводных! Лучше б колбаску положила или еще что… съедобное.
Ур-р-рл-л-л – согласилось пузо.
Заткнись, обжора, а то получишь жабу. Или кефир. Испуганное пузо притихло. Согласилось потерпеть до дома?
– Что значит – Даиз зашел слишком далеко?
Вампир глянул на меня как-то косо:
– Все считают, что это он вмешался в церемонию раздачи Даров и подсунул мне тебя. Или подкупил кого-то. Сочувствуют.
Ну спасибо. Шли бы со своим сочувствием к пустынным дэвам или куда подальше!
– Сочувствуют. Ага.
– Насколько они вообще способны сочувствовать ненормальному затворнику Джано.
– Ага-ага. Слушай, скажи мне наконец, зачем мы вообще все это затеяли?
Вампир вздохнул:
– Может, потом?
– Джа-но…
– Ладно. На самом деле я ничего не затеял. Просто не заметил вовремя – очень уж жизнь в последнее время… насыщенная. Процесс запустился сам. Первичная связь сформировалась даже без замыкания ошейника, и теперь, куда тебя ни отошли, достанут.
Я посомневалась насчет «куда ни отошли» – дома меня вряд ли достали бы… наверное. Но погодите…
– Какая связь?
– Между вампиром и… а кто это квакает?
– Жабы, – отмахнулась я. – Так, и?
– Откуда здесь жабы? Причем этот вид? Они ведь редкие…
– Э-э…
– Дарья!
Доругались мы только у следующего дома. То есть не доругались, а так…
– Да обещаю я не трогать больше твою икру! То есть жабью.
– И?
– Что – и?
– Мне что, теперь тебя обыскивать перед каждым визитом?
– У тебя так много времени?
– Дарья!
– Да обещаю я… ни икру, ни яйца, ни ящерок… короче, ничего опасного твоим вампирам подбрасывать не буду. Интересный домик…
Джано только вздохнул.
– Здесь живет Микеле. Он… сам интересная личность. Будь осторожней, хорошо?
– В каком смысле?
– Он…
– Джа-а-а-а-ано! – послышалось с крылечка. – День состоялся! Принес порошочек?
– Да. Но я к тебе по делу…
– Ой, прошу тебя! Давай оставим скучные дела на потом, дружище! Проходите, проходите! Это твое… твой…
– Дарья.
– Ах, да пусть. Тиресса, гости!
О. Понятно, с этим Микеле надо быть поосторожней. Вспорхнувший с крылечка вампир… ослеплял. Он не шел, а словно плыл над землей, и в каждом его движении, в повороте головы, в улыбке светились небрежная, но какая-то радостная легкость, изящество, обаяние. Он был чем-то похож на Максима Галкина, еще не зазвездившегося, а молодого, с бьющей через край искренней жизнерадостностью.
– Проходите, проходите! Я вас ждал. Ты ведь из-за Дара своего? У кого первым побывал: у Ванессы, у Мелисс?
– У Мелисс.
– А, ясно. На обряде скажет «нет», но зато засвидетельствует все законное и незаконное. Молодчина, хороший выбор. Тиресса, где же ты?
– Здесь, – донеслось с лестницы.
И я онемела.
Я не могу описать, как она выглядела. Но если это результат совершенства, то я до него не доживу! Умру… от нетерпения.
– Нет.
– То есть?! – Одно слово, а сколько разочарования. Я-то уже возмечтала… а тут облом!
– Нет – то есть совершенствование – это не внешность. Не столько… не только… – Женщина улыбнулась и придвинула ко мне блюдо с нарезанными фруктами – десерт. – Как тебе объяснить… Сейчас.
Легкое движение, и передо мной раскрылась шкатулка из зеленого узорчатого камня.
– Вот, смотри. Это лунный камень. Серьги и кулон. А это рубины. Тоже серьги. В чем разница?
– В огранке. В…
– Достаточно. Представь, что лунный камень не обточили вот так, подобно жемчугу, а огранили, как рубин, сохранил бы он свою красоту? А если бирюзу оправить не в серебро, а в золото, стала бы она красивей?
– Вы хотите…
– Ты.
– Ты хочешь сказать, что наше «усовершенствование» зависит от нас?
– От того, что в тебе есть и какой тебя увидят, – улыбнулась Тиресса. – Человек сложнее камня, но неправильная огранка убивает нас так же верно. Может быть, именно поэтому у Даиза до сих пор нет истинного Дара, ведь он не способен увидеть… он только умеет подгонять под образец, а этого мало.
– Понятно… То есть из меня не обязательно получится красавица?
– Получится то, что в тебе есть. И…
– И то, что во мне видят, я поняла.
Если учесть, что именно Джано считает симпатичным, то надежд обрести красоту у меня мало. Понятие о привлекательности у него очень уж своеобразное. Я представила себя кем-то вроде паука-птицежора и содрогнулась.
