– Именно так и было сказано. Адель, вы просто звезда сплетен. Главное, что журнал договорился и Мюрт будет позировать для нас. Так как, дорогая, вы едете?

– Обязательно, – ответила Адель. – Только попробуйте меня не взять.

– Я еду в Париж, – тем же вечером объявила родителям Адель, когда семья собралась за обедом. – Правда здорово?

– Со своим приятелем-фотографом? – спросила Селия.

– Да, конечно. Мы едем работать.

– Вот как, – усмехнулась Селия.

Адель шумно вздохнула:

– Да, мамочка. Так.

– В следующем месяце я тоже должен быть в Париже, – сказал Оливер. – Осенью у нас выходит много новых книг. Рынок детективной литературы растет лавинообразно. У французов Жорж Сименон пишет за год более десятка романов. Фантастическая скорость. Мы пытаемся найти английского автора, способного тягаться с ним. Конечно, не по количеству книг.

– А Люк Либерман работает на прежнем месте? – поинтересовалась Адель, намеренно придав своему голосу оттенок беззаботности.

– Да. Он все там же. Я ведь и забыл: он тебе когда-то нравился. Верно?

– А я его помню, – встрял в разговор Кит. – Я с ним встречался, когда он приезжал сюда с каким-то французским писателем. Он мне очень понравился. Он тогда сказал: когда я подрасту, то смогу приехать к нему в гости. Обещал сводить меня на танцевальное выступление Жозефины Бейкер[27]. Она…

– Крайне неприемлемое предложение, – заявила Селия. – Сколько тебе тогда было, Кит?

– Точно не помню. Лет восемь или около того.

– Я уверен, что мсье Либерман просто пошутил, – мягко заметил Оливер.

– Шутил он или нет, глупо говорить подобные вещи мальчишке, – отчеканила Селия.

– Но сейчас-то я гораздо старше. – Кит посмотрел на мать, и в глазах мелькнула злость. – Сейчас бы я заставил его отвечать за свои слова.

– Я ему обязательно об этом напомню, – пообещала Адель. – Кстати, Кит, когда ты возвращаешься в школу?

– Адель! – прикрикнула Селия.

«Похоже, настали времена, когда мое чувство юмора напрочь разучились понимать», – подумала Адель.

– Занятия возобновляются двадцатого, – ответил Кит на вопрос сестры. – Времени еще предостаточно. Апрель в Париже – удивительное время. Прошу меня извинить, мне надо заниматься делом.

Кит покинул столовую. Адель улыбнулась ему вслед. Вот уже более года ее младший брат учился в Итоне, и ему там нравилось. Впрочем, Киту нравилось все. Он обладал жизнерадостным характером, не знал скуки, не позволял себе мальчишеских выходок и был очень общительным. Настоящий юный джентльмен из породы Литтонов; такой, каким хотел быть в его годы каждый мужчина. Кит был на редкость умен, прекрасно учился, не прибегая к зубрежке. Казалось, учится он больше для собственного удовольствия, а не мечтая о грядущей славе ученого. Однако, как бы то ни было, учеба давалась ему с потрясающей легкостью.

Его даже миновали ужасы отроческой поры. Он едва ли не мгновенно превратился из красивого ребенка в обаятельного молодого человека. Кит был высоким, но не долговязым. Даже золотистые локоны, из-за которых его иногда дразнили в прежней школе, благодатным образом преобразились в золотистые вьющиеся волосы. Селия беспокоилась о том, как бы «ангельская» внешность сына не привлекла к нему внимания гомосексуалистов. Сама она не решалась говорить с Китом на эту тему. Ей помог Бой Уорвик, который провел с мальчиком спокойную и обстоятельную беседу, объяснив, как вести себя в случае подобных домогательств.

– Конечно, это не дает полной гарантии, – говорил потом Бой Селии. – Но как известно, предупрежден – значит вооружен. Я ведь тоже в его возрасте был ангелочком, и одно время мне эта публика проходу не давала. Тогда я начал заниматься боксом, и от меня более или менее отстали. Я бы посоветовал Киту то же самое.

– Бой, я тебе так благодарна за разговор с Китом. И моя благодарность больше, чем способны передать слова, – призналась зятю Селия. – Оливер и Джайлз говорить на такие темы не умеют. Ничего по существу. Только запутывают мальчишку и еще больше сбивают с толку.

Чем дальше, тем сильнее беспокоили Селию отношения Боя и Венеции. Бой был очень умен, обладал блестящим интеллектом и слишком широким кругом интересов, чтобы довольствоваться милой глупостью Венеции и ее интеллектуальной наивностью. Селия и сейчас ожидала, что их брак распадется. Она лишь надеялась, что прежде Венеция сумеет найти себе занятие по душе, способное поглотить неуемную энергию дочери.

Но Селия ничего не могла с собой поделать: Бой ей очень нравился. Он был неистребимо доброжелателен, он был на редкость нежным и любящим отцом. Щедрость его доходила до расточительности, а верность друзьям поражала. Ходили бесчисленные легенды о том, как Бой Уорвик одалживал друзьям, попавшим в беду, крупные суммы денег и потом отмахивался, когда друзья заикались о возврате долга в обозримом будущем. На самом деле он называл это займами лишь для того, чтобы не уязвить гордость друзей и облегчить их страдания.

В один на редкость погожий весенний день он без приглашения приехал в издательский дом «Литтонс» и спросил, может ли видеть леди Селию. Свой визит он объяснил тем, что нашел картину художника, которым восхищалась леди Селия, и привез полотно с собой, чтобы показать ей и спросить, не захочет ли она купить эту картину.

– А пока вы думаете, я готов пригласить вас на ланч. Как вам такое предложение?

Степень ее восхищения Боем была настолько высока, что она согласилась. Обычно, когда леди Селию Литтон приглашали на ланч, это делалось заблаговременно, не менее чем за три недели.

– Я предпочитаю есть за своим рабочим столом. Между делом, – сказала она, надевая шляпу и перчатки. – Но сегодня у меня выдалось немного свободного времени. И куда, по-твоему, мы могли бы отправиться?

– В «Савой». Это совсем неподалеку…

– А Венеция у нас опять с начинкой, – сказал он, когда они отмечали шампанским покупку Селией картины. – Надеюсь, она вам уже сказала.

– Сказала, хотя и не в столь вульгарной форме. Что ж, прими мои поздравления, Бой. Правда, лично я думаю, что в нынешние времена четверо детей – это уже чересчур.

– Но у вас, Селия, их четверо.

– Да. Однако беременностей у меня было только три.

– Значит, вы думаете, что все это выглядит… Какое бы слово подобрать… Бесконтрольно? Тоже вульгарный термин?

– Я думаю, что новая беременность сильно измотает Венецию. Других мыслей у меня нет.

– Кстати, я ведь забыл, что вы еще и Барти воспитывали. Получается, у вас пятеро детей. Хотя появление Кита можно назвать «запоздалой радостью». Согласны? Представляю, какая радость была для вас с Оливером.

Его черные глаза так и плясали. Взгляд Селии был спокоен.

– Да, большая радость. И до сих пор он остается для нас большой радостью. А про тебя, Бой, я должна сказать, что ты очень хороший отец.

– Мне нравится быть отцом, – неожиданно признался он. – Я люблю детей. Нахожу их забавными и удивительными, а вовсе не скучными, как считает великое множество моих сверстников.

– Жаль, нельзя передать Себастьяну частичку твоих отцовских качеств, – со вздохом сказала Селия.

– Да, вы правы. Бедная малышка Иззи. Она больше уже не тянется к отцу. Поняла, что это бесполезно. Мы стараемся как можно чаще приглашать ее к нам на Беркли-сквер. Она любит у нас бывать. Но в конце дня ее все равно приходится возвращать отцу.

– Боже мой, неужели мы ничего не можем с этим сделать?

– Этого, Селия, я не знаю. Уж если вы не можете повлиять на Себастьяна, то другим нечего и пытаться. А ведь вы с ним такие давние друзья. – Бой улыбнулся ей своей в высшей степени безыскусной улыбкой. – Кстати, как поживает Банни Арден? Слышал, на прошлой неделе он и Синтия обедали с вами и Оливером. Когда в следующий раз они придут, пожалуйста, пригласите и нас. Мне не терпится расспросить Банни, как делишки у Тома и его шайки громил.