Пухлые пальцы служанки разжались, похожая на окорок рука соскользнула с шеи Фиалки и бессильно повисла. Звякнул о камень узкий нож. Толстуха пошатнулась, глядя застывшими, выкаченными глазами на замершего у решётки Рэма, и медленно повалилась набок. Диковинная брошь оказалась рукояткой короткого меча, вошедшего ей в грудь по самую крестовину.

   Фиалка, не поднимаясь с колен, боязливо тронула торчащий изо лба своей несостоявшейся убийцы жезл. Голова служанки качнулась, и стало видно, что игольчатое остриё наполовину вошло в кость.

   - Жезл и меч, - прошептала она. - Жезл и меч. Они убили её!

   Старый жрец взглянул в опустевшую ладонь, где мгновение назад был символ его служения, и обречённо простонал:

   - Теперь нам конец. Царь не простит убийства своей надсмотрщицы.

   Рэм взглянул на Ястреба, но тот смотрел только на Фиалку. На поясе его покачивались пустые ножны.

   - Я возьму на себя всю вину, - хрипло сказал он, не отводя глаз от женщины. - Царь накажет только меня.

   Жрец отрывисто рассмеялся:

   - Царственный брат только ждёт повода, чтобы расправиться со мной и моей дочерью. Что ему наши жизни по сравнению с твоей? Ты его лучший друг и советник. Он не принимает без тебя ни одного важного решения.

   - Наша судьба в руках богов, - твёрдо ответил Ястреб. - Я возвращаюсь во дворец.

   - Я тоже, - неожиданно для себя заявил Рэм. - Это я бросил в неё жезлом.

   - Ты не мог этого сделать, - старик всё сжимал и разжимал опустевшие пальцы. - Священные предметы не позволяют простым смертным использовать их как оружие. Это невозможно. Я просто не помню, как бросил его. Я учился этому много лет. Должно быть, это вышло само собой.

   Фиалка поднялась с колен, подошла к решётке, прижалась лицом к прутьям.

   - Ястреб, тебя ли я вижу?

   Щёки её порозовели, и Рэм даже засмотрелся на неё. А она ещё ничего, совсем не старая. Вон как покраснела, глазки так и блестят.

   - Госпожа, - советник склонил голову, прижал ладонь к груди. - Простите меня. Я не должен был приходить сюда.

   - Я рада видеть тебя, Ястреб.

   - Я тоже рад вас видеть. Прощайте, госпожа. Мне нужно идти.

   - Он казнит тебя, - Фиалка протянула руку через решётку, и легонько коснулась его плеча. - Скажи царю, что это я сделала. Я убила её. Мне всё равно.

   - Нет, - ровно ответил Ястреб, и Рэм увидел, что по его шее стекает струйка пота. - Я сам отвечу за всё. Прощай, Фиалка.

   Она открыла рот, хотела что-то сказать, но пронзительный свист, раздавшийся из круглого отверстия высоко наверху, заглушил его слова. Звук повторился, тоном ниже, прокатился по каменному колодцу и отразился эхом в подземном коридоре.

   Рэм задрал голову. Глаза его привыкли к темноте, и он уже различал круглый кусочек неба, словно вырезанный из синей бумаги. Звук прозвучал в третий раз, оказавшись дребезжащим гудением медной трубы.

   - Это сигнал, - жрец тоже посмотрел наверх. - Труба гудела трижды. Что-то случилось.

   - Подай мне меч, женщина, - резко сказал Ястреб, не глядя на Фиалку. - Мой долг зовёт меня. Господину угрожает опасность.

   Фиалка прошла в глубину своей темницы, взялась за рукоять меча, торчащую из груди мёртвой служанки, и одним движением выдернула клинок. Вернулась обратно и протянула его через решётку. Ястреб молча взял меч.

   - Исполни свой долг, советник, - холодно сказала женщина и отвернулась.

   Ястреб вбросил меч в ножны, и, не оборачиваясь, сбежал по ступеням вниз, к зияющему чернотой входу в узкий тоннель.

   - Я присмотрю за ним, - сказал Рэм и бросился следом.

   Глава 28

   После полутьмы каменного мешка туннель был беспросветно чёрен. Рэм закрыл глаза и побежал следом за Ястребом, ориентируясь на звук шагов. Плечи ударялись об узкие сводчатые стены, из-под ног с писком метнулась крыса, но он думал только о том, чтобы не отстать. Мысль о том, что придётся застрять здесь, в этом склепе, среди поклонников человеческих жертв, где на полу лежит труп женщины, убитой им, Рэмом, вызвала приступ тошноты. Не имеет значения, что в груди у служанки торчал меч Ястреба. Он, Рэм, виновен не меньше.

   Он зажмурился, безуспешно пытаясь изгнать из памяти застывшие, выкаченные в предсмертном изумлении глаза толстухи. Её бессильно откинутую на каменном полу руку с короткими пухлыми пальцами, из которых выпал нож. Кровавый венчик вокруг рукоятки меча, пропитавший серую ткань платья. Сколько ни закрывай глаза, от этого не отвернёшься. Смотрите - вот он, Рэм - убийца женщин.

   Подземный коридор закончился, и Ястреб вынырнул из сводчатого прохода в душную полутьму жертвенного зала. Возле алтарной плиты исходили последним дымком масляные лампы, одна ещё слабо мигала крохотным огоньком.

   Советник быстрым шагом обогнул алтарь и двинулся к выходу. Казалось, он не замечал стучащего позади него подошвами сандалий и сопящего в спину Рэма.

   Они пересекли зал, нырнули в черноту ведущей к выходу каменной кишки, и Ястреб прибавил шагу. Этот коридор, обвивающий центр здания изломанной спиралью, очевидно, был ему хорошо знаком, и Рэм едва поспевал за советником.

   Когда он потерял счёт крутым поворотам, и следил только за стуком подошв советника, в коридоре стало светлее, и впереди засветился арочный свод выхода.

   Они прошли под аркой и выбрались на ступени крыльца. Рэм жадно глотнул воздух, упоительно свежий после затхлой духоты подземелья. Открыл глаза и сразу зажмурился. Солнце уже почти коснулось верхушек деревьев, но даже неяркий свет заката заставил заслезиться глаза, привыкшие к кромешной темноте.

   У крыльца дожидались своего господина полдюжины слуг. Один, рослый парень в стёганой безрукавке, подвёл к ступеням рыжего коня. Двое других, в таких же лёгких доспехах, вытянулись по сторонам, сжимая в руках короткие копья. Остальные, которые сидели кружком на травке, бросили игру в кости и подбежали к крыльцу.

   - Во дворец! - коротко скомандовал Ястреб. Одним прыжком взлетел на коня и ударил рыжие бока пятками.

   Не дожидаясь свиты, советник помчался через рыночную площадь. Двое дюжих парней в безрукавках побежали сбоку, и Рэм в очередной раз подивился, глядя, как быстро мелькают их жилистые ноги. Вряд ли хоть один из десятка его знакомых там, в родном мире, мог бы в таком темпе пробежать хотя бы сто метров. Охранники даже не запыхались, почти без труда поспевая за хвостом коня Ястреба.

   Полдень давно миновал, но на площади толпились люди. У дощатого помоста галдели, пытаясь перекричать друг друга, десяток бородатых мужчин в вышитых цветной каймой простынках.

   Хромоногий раб с метёлкой гонял пыль по каменным плитам площадки, сметая скорлупу орехов и засохшие листья. Стая тощих собак выбралась из-под помоста, завидев Ястреба с его свитой. Псы с лаем кинулись за лошадью, пытаясь ухватить рыжего за ноги. Охранники советника, не замедляя шага, отогнали самых наглых, колотя по тощим спинам и бокам древками копий. Собаки с визгом разбежались.

   Стуча копытами по камню дороги, рыжий конь пронёсся вверх по склону к горделиво возвышавшемуся на самой макушке холма царскому дворцу. Во дворе, окружённом стеной в два человеческих роста, Ястреб соскочил с коня, бросил поводья рабу, и бросился к крыльцу. На мраморных ступенях, возле высокой, выложенной мрамором арки входа стояла стража.

   Огромного роста стражник в сияющем металлом нагруднике и выпуклом шлеме отступил в сторону, дав дорогу советнику. Рэм двинулся следом, но перед ним тут же опустилось древко копья.

   - Со мной, - сказал Ястреб, кивнув на Рэма, и стражник, загородивший было путь, отстранился.

   Едва они вступили под арку, навстречу советнику метнулся тощий человечек в расшитой одежде. Суетливо шаркая расшитыми золотой нитью туфлями, он подбежал к Ястребу и согнулся в низком поклоне, словно желая проткнуть носом в пол.

   - Господин Ястреб, вас послали нам боги, - человечек выпрямился и торопливо зашептал, брызгая слюной и оглядываясь по сторонам. - Наш повелитель в страшном гневе. Он велел отвести к палачу старшего евнуха и двух рабов!