— Хорошо, а как вы объясните, — инспектор выпустил густой клуб дыма, — конопляное поле?

— И что тут объяснять? — удивился Вася. — Набрели мы с Обормотом на делянку, нас там и загребли.

— Случайно, надо полагать, — съехидничал Иванов.

— Совершенно верно, — закивал Вася, — мы и не подозревали о ней. Да нам конопля и не к чему, в нашей компании курящих не было.

— И что вы там делали?

— Семечки ели, они созрели уже, — улыбнулся Вася детским воспоминаниям, — вкусные. Жаль, что из-за наркош перестали коноплю выращивать. Отец рассказывал, раньше целые поля засевали, верёвки делали, масло отжимали. А теперь культивирование конопли дело уголовно-наказуемое. Вот наши доблестные органы меня с Обормотом и повязали.

— Ясно.

— Ещё вопросы, инспектор? — спросил Вася.

— Нет, пока всё, если понадобитесь, я вас вызову.

— Тогда я пойду, счастливо оставаться, Николай Иванович, — поднявшись со стула, произнёс Вася, и обратился к девушке: — Вера, ты освободилась?

— Ещё нет, встретимся позже.

— Я буду в интернет-кафе, давненько почту не просматривал, надобно ещё на форум один заглянуть, говорят, там для меня сообщение есть. Бывайте!

— До свидания, Василий Иванович, — крикнул инспектор в закрывающуюся за Васей дверь, и обратился к Вере: — Где Скворцов откопал его?

— В милиции, где же ещё! — рассмеялась Вера. — Но хватит о Василии, давайте закончим наши дела…

Разборки местного значения.

В дверь позвонили. Вася не стал дожидаться, пока бабушка начнёт ворчать и кряхтеть, поднимаясь с нагретого кресла перед телевизором, сам поспешил открыть незваному гостю.

— Удав, — с порога произнёс детина более двух метров роста, ни здравствуйте, ни до свидания, — мне нужна твоя помощь.

— Привет, Хриплый, давненько не виделись, — Вася сделал приглашающий жест.

— Не, я заходить не буду, — с опаской глянул здоровяк в квартиру, — лучше пойдём куда, поговорим.

— Отчего не побеседовать с хорошим человеком, — надев ботинки, он вышел из квартиры. — Пивбар для разговора подойдёт?

— Вполне, я угощаю.

Вася закрыл дверь на ключ и они отправились в крытый павильон, где до десяти вечера наливали пиво и за столами сидели многочисленные посетители — любители пенной, щедро разбавленной водой жидкости и мелких креветок.

— И для чего я понадобился? — спросил Вася, удобно устроившись за столом и потягивая светло-жёлтую бурду, именуемую тут пивом.

— Мне Малёк сказал, что ты здорово наблатовался морды бить.

— Это громко сказано, но кое-что я действительно могу. А Малька откуда знаешь?

— Ты что, это же мой братан двоюродный, — осклабился детина.

— Век живи и удивляйся новому и неизведанному. Так что у тебя случилось, Хриплый?

— Понимаешь, Удав, у меня сегодня вечером назначена стрелка.

— Ну а я тут причём?

— Придут крутые парни…

— Как поросячьи хвостики? — фыркая в кружку, перебил Хриплого Вася.

— Тебе смешно, а меня в оборот хотят взять, — возмутился парень.

— Даже так? А ну давай, рассказывай всё по порядку.

— Задолжал я одному авторитету…

— Цыгану? — задал уточняющий вопрос Вася, опять перебивая его на полуслове.

— Нет, Цыгана же хлопнули в прошлом году.

— Вот не знал, отстал от событий пока «Ура» кричал на Дальнем Востоке. И кому ты должен?

— Толстому.

— Не гони! Он же шестёркой по жизни был, — изумился Вася.

— А вот вылез. После того как Цыгана успокоили, он постепенно его сферу влияния к своим рукам прибрал, — сообщил Хриплый. — Толстый, после отсидки, втёрся к Цыгану в доверие и стал чуть ли не правой его рукой.

— Понятно, замашки у него всегда были барские. И сколько ты должен?

— Если брать по-хорошему, я всё ему выплатил, до последней копейки, — детина приложил руку к груди.

— И в чём проблема?

— Он, гад такой, требует проценты.

— Конкретную сумму назови, что мне твои проценты.

— Десять тысяч, зеленью.

— Охренеть! Хриплый, сколько же ты ему был должен?

— Двадцать, но повторяю, я всё отдал, а это его жаба душит.

— Верю, мужик ты честный, но скажи, где такие деньжищи валяются?

— На севере, я по контракту туда гоняю, ну и приторговываю ещё по возможности.

— Значит, двадцать тысяч ты отдал и? — подтолкнул его Вася для дальнейшего объяснения.

— Пришёл я сегодня утром к нему, а он с меня ещё десять требует, мол: «счётчик тикал, и натекли процентики». А где мне их взять? Я итак почти всё заработанное отдал.

— Ага, — Вася уже давно принял решение. — Где, говоришь, у вас встреча?

— В парке, на одиннадцать вечера он назначил, чтобы никто не мешал им мозги мне промывать. Тут я о тебе и вспомнил. Толстый всегда тебя уважал и боялся. Да и Малёк прямо о чудесах каких-то рассказывал. Ну и я чего-нибудь да стою, авось вдвоём отмахнемся.

— Непременно, я и не сомневаюсь. Игоря надо поставить на место, второй Цыган нам не нужен. Остаётся узнать, как ты задолжал Толстому.

— А, — махнул рукой в сердцах Хриплый, — лучше и не спрашивай.

— Не хочешь говорить, не надо, я и так потом догадаюсь, — Вася допил пиво. — Встретимся у входа в парк, с собой ничего не бери, ни ножи, ни дубины, понял?

— Понять-то понял, но почему?

Вася ему не ответил, сделал прощальный жест ручкой и ушёл.

* * *

Игорёшка Горбач шёл по улице, он не знал куда. Ноги сами несли в неизвестном направлении. Душа пела. Последний экзамен позади, самый сложный, первый курс — позади! Каждая клеточка мозга студента отрешилась от действительности, сознание находилось далеко от тела. Игорёшка всё ещё переживал последние вопросы профессора и его приговор: «Отлично!»

Пребывая в восторженном состоянии, он чуть дважды не попал под колёса автомобилей и только чудом не свалился с моста через железнодорожное полотно. О чём он думал ещё? Да о многом! Как возьмёт отпуск и с друзьями обследует подводные пещеры на одном из затопленных карьеров Северного Урала, как шеф выпишет ему премию за хорошо проделанную работу в прошлом месяце и он сможет, наконец, купить себе компьютер для личного, домашнего пользования и… Мысли Игорёшки прыгали и скакали. Вот в таком состоянии он и подошёл, сам того не замечая, к напёрсточникам, остановился и тупо уставился на доску с тремя напёрстками, под одним прятался поролоновый шарик.

Когда Игорёшка вынырнул из своих грёз, с него уже снимали печатку, единственные пятьдесят рублей он когда-то успел отдать. Печатку было жалко, Игорёшка потратил два месяца составляя сплав на основе меди, и месяц на обработку, получилась она хорошо, от золотого перстня и не отличишь, если не сделать химанализ. Напёрсточники поддались обманчивому золотому блеску. Печатка уплыла с пальца в цепкие и жадные руки, Игорёшка затравленно огляделся и увидел знакомое лицо. Рядом стоял старший брат Сашки Удавишникова, его одногрупника, он встречался с ним несколько раз.

— Слушайте, мужики, анекдот, — произнёс брат Сашки, и как это ни странно все стоявшие рядом не перебивали его. — Два грабителя остановили парня и говорят: «Гони деньги!», он в ответ: «Нету», — и выворачивает пустые карманы. Они ему: «Снимай пиджак». А парень показывает, что у пиджака нет подклада, «Ты кто такой?» — спрашивают они. «Студент», — отвечает парень. Тогда один бандит говорит другому: «Вась, дай ему десятку, пусть пообедает!»

— Ну, и к чему ты это рассказал? — спросил его здоровяк справа.

— Да к тому, что студентов обирать грешно. Верните ему деньги и печатку.

— Придурок, вали отсюда, пока цел, — пригрозил ему тщедушный мужичонка слева.

— Нет, господа хорошие, не свалю. Вы всё ему отдадите, и сами исчезните из моего района. Кто у вас хозяин? Под чьей крышей обитаете?

— Ну, ты и хам! — воскликнул мужик сзади и толкнул Сашкиного брата в спину, Игорёшка никак не мог вспомнить его имя, заклинило что-то в мозгах.

— Я не хам, я борец за чистоту нравов, — добродушно ответил он и левой рукой, очень быстро, смял пальцами все три напёрстка, получились ровные трапеции.