В третий раз благородная олива-маслина появляется к концу эпоса (23,190–192), на исходе Третьей оргии: двадцать лет назад Пенелопа и Одиссей установили для себя тайный "знак" — возвели свой царский дворец вокруг обрубленной садовой маслины и превратили ее укорененный пень в опору своего брачного ложа. Речь об этом знаке заходит лишь после того, как перебиты женихи, очищен зал и устроены шумные свадебные танцы (23,135 ел.). В этой укрепленной маслиною четырехногой кровати видится нижнее, лежащее в области гениталий мистическое "колесо" о четырех спицах. Иных важных мистических колес не существует. "Одиссея" указывает на них теми же способами и в том же порядке, что и вся мистика.
Спасшегося Одиссея девять дней носит по морю, пока он не попадает на остров Огигию, где обитает нимфа-певунья Калипсо ("та, что сокрыта"); как прежде Кирка-Цирцея, а затем у феаков отец Навсикаи, она сулит герою бессмертие, если он навсегда останется с нею (5; 6,154 ел. и 7,311 ел.).
Эти женщины — полунебесные существа, знаменующие путь Одиссея, равно как Ахиллеса знаменуют три девушки: дочь Ликомеда, посвященная богине Артемиде Ифигения и дионисийская Брисеида. Если присмотреться к жизненной стезе Одиссея, то вместо явных трех сокрыто обнаруживаются семь женщин, и хотя сущность каждой в отдельности вызывает сомнения, их семиединство вполне очевидно: сначала герой встречает Кирку-Цирцею, затем сирен (как единство), далее Скиллу, после первого удара молнии — нимфу Калипсо, после второго — дио-нисийскую морскую богиню Ино-Левкотею, потом На-всикаю и, наконец, жену, тоска по которой (5,219) гнала его через все эти приключения, — Пенелопу.
Сходный ряд выстраивает перед своим Луцием Апулей. Начинается этот ряд тремя именами — Фотида, Виррена и Харита. Затем следуют Плотина, "Пасифая". А уж гётевский Вильгельм Мейстер тем более встречает семь разных женщин, от Марианны до Макарии, которых можно сопоставить с семью планетами — Луной, Меркурием, Венерой, Солнцем, Марсом, Юпитером, Сатурном.
Великие мистерии — праздник осенний. Когда Одиссей возвратился домой, ночи были холодны (14,457 ел.). Его схватка со 108 женихами (16,245–251), гибель которых описана в XXII песни, еще ярче подчеркивает смысл числа "12": 108 — это 12 х 9234. Девять — число царицы мертвых, а двенадцать — число пути солнца по созвездиям. Таким образом, количеством женихов Гомер также указывает на бракосочетание времен года под знаком Стрельца.
Третью оргию "Одиссея" изображает как возвращение героя домой и схватку в собственном доме (13–23). В Элевсине Третью оргию также праздновали в доме.
Сравнение идет дальше; корабль феаков обращается в камень после того, как эти полубоги за одну ночь доставляют спящего непробудным сном Одиссея на Итаку (13,80, 156 и 8,565). В мистерии между Второй и Третьей оргиями меняются стихии — от воды к земле и огню. Вместо лиры и цитры у феаков слышится гром (21,415). Огонь и "очистительная сера" использовались, чтобы очиститься от крови убитых женихов (22,481). Тогда по дворцу прошел и отсвет Элизия — от золотой лампады Афины (19,34). Афина и здесь, в доме, держит сторону героя. Помогает она ему волшебной тростью, вроде жезла, что был у Цирцеи; только Афина не превращает людей в животных (10,388), она превращает юношей в старцев, а старцев в юношей (13,427 ел.; 24,368–369). Она неявно служит Дионису, который раскрывается не в пространстве, а во времени, возрасте.
Четвертую оргию "Одиссея" являет в заключительной, XXIV песни. Действие ее происходит в двух местах: в Гадесе и в загородной усадьбе старика Лаэрта. Образно то и другое место соседствуют так же, как Гадес и Элизий в Аристофановых "Лягушках". В Гадесе Агамемнон и Ахиллес поначалу беседуют о счастье, злосчастье, смысле и непреходящем итоге своих жизней. Затем они видят толпу нисходящих в Аид душ — это убитые Одиссеем женихи — и спрашивают о причине их общей безвременной смерти. Так они узнают о подвиге Одиссея, который он совершил, вернувшись домой после двадцати лет разлуки с женою и родиной. Они славят его верность Пенелопе, называя его olbios ("счастливый"), причем пользуются тем же словом, каким V гомеровский гимн обозначает мис-тов, посвященных в элевсинских мистериях Деметры (24,192; V гом. гимн, 480).
Затем мы переносимся в сад, где трудится Лаэрт. Одиссей приходит к отцу и открывается ему, доказывая, что он вправду его сын. В доме их встречают Телемах и работники; они съедают обильный обед и, выйдя наружу, предстают перед ищущими мести родичами убитых женихов. Число их очень велико: половина взрослого мужского населения Итаки, под водительством Евпейта, сын которого Антиной был самым первым и самым наглым женихом (24,422 ел.). Лаэрт, Одиссей, Телемах и слуги были всего числом двенадцать (24,497 ел.). Старец, муж и внук бьются в меру своей отваги, не желая посрамить предков (24,510 ел.). Лаэрт могучим броском копья поражает Евпейта (24,522–525). Но Афина в образе Ментора усмиряет бой между гражданами и укрепляет союз народа с посвященным теперь царем Одиссеем (24,546).
Достойно-живой облик человека — вот тема этой песни; образ сей витает между старцем и юношей — не муж в расцвете сил, а старец наносит меткий удар копьем; вообще-то Лаэрт давно отложил оружие. Духовно главная награда для всех — добродетель, arete; для мужа — отвага, для жены — верность: облик сильной души.
Свидетельство "Аргонавтики"
Аполлоний (ок. 240 до Р.Х. на о. Родос) в начале своего эпоса "Аргонавтика" еще до множества приключений Ясона и пятидесяти его спутников приводит семь знаков-картин, вытканных Афиной на пурпурном плаще* (1,722 ел.), в котором встречается с царицей Гипсипилой Ясон, герой раннемикенской эпохи (1300 год до Р.Х.). Эти знаки непосредственно связаны с подвигами и злоключениями аргонавтов лишь через последнюю картину, изображающую Фрикса на баране. Этого барана Гермес вызолотил (11,1144) и наделил способностью летать. Вспомним, что золотой барашек был символом царской власти в Микенах. Позднее Гермес послал златорунного овна в Беотию, к несчастным детям Фриксу и Гелле, чтобы он перенес их в Колхиду. Во время полета девушка Гелла упала в пролив, который с тех пор и зовется Геллеспонтом. Именно там начинается для аргонавтов та часть путешествия, что отражает таинство. Конечная цель ждет в Колхиде, с золотым руном, которое спасшийся Фрикс, принеся овна в жертву, сохранил и повесил на священном дубе.
Еще не доплыв до Геллеспонта, аргонавты делают первую остановку — у царицы Гипсипилы (1,710 ел.). Герои вряд ли отправились бы дальше, если б не Геракл: он настоял продолжать путь. После такой подготовки они пристали к острову Самофракия, где богиня Электра (Геката) посвятила их в свои таинства (1,915–917). В этом смысле Аполлоний и зачинает свой эпос. Приключения в Пропонтиде, на Черном море, в Колхиде и на обратном пути по Дунаю или Днепру соответствуют четырем частям, или оргиям, посвящения.
Первую оргию Ясон и пятьдесят его спутников отправляют в Пропонтиде, Мраморном море. Поскольку эта оргия идет под знаком ветра, маленькое, от природы спокойное Мраморное море предстает бурным, штормовым, тогда как во Второй оргии от природы ярое Черное море аргонавты видят безмятежно-спокойным. В Пропонтиде изображены схватки с племенами, населяющими малоазий-ский южный берег. При этом Геракл отходит от аргонавтов; посвященные ему мистерии носят несколько иной характер. Последняя остановка Первой оргии расположена на европейском берегу, там, где впоследствии воздвигся город Византии. Там аргонавты обращаются к прорицателю Финею.
Второй оргии Аполлоний посвящает вторую из четырех песней своего эпоса, описывая в ней плавание аргонавтов по Черному морю. К Второй же оргии можно отнести, пожалуй, и ту часть III песни, где рассказывается о прибытии в Колхиду и подготовке к борьбе за золотое руно. Сама эта борьба в III песни отображает Третью оргию. IV песнь стоит особняком, и вводится она как самостоятельное произведение. Содержание ее отражает заключительную оргию, повествуя о возвращении "Арго". Чтобы вернуться в Элладу, аргонавты выбирают далекий кружной путь, через Северную и Западную Европу и африканское побережье на юге; там они повторяют прежние остановки в новых формах, например вместо Медеи появляется Кирка (Цирцея), а вместо сталкивающихся утесов — "бродячие" скалы. IV песнь собирает духовные плоды целого плавания. Все это само по себе отвечает Четвертой оргии таинств, однако содержит у Аполлония множество открытых вопросов.
