Саймон зааплодировал первым.

— Браво! Ты великолепна, — ничего, что я сразу на «ты»? Все же нам вместе работать, — интонации певца были настолько развратными, что так и хотелось спросить, что он включает в понятие «работа».

Металл просто кивнул. Мелкий гордо выпятил грудь.

— Вот! Может, наконец, вы оцените по достоинству мой блистательный ум! Если бы не я, вы бы и не додумались пригласить барабанщика. Столько времени раскачивались!

— Если бы раскачивались меньше, мы бы могли пригласить кого-то другого, — парировал Саймон.

Вопрос был решен, и Синди был рад, потому что его избавили от необходимости голосовать. Ему показалось, что Мелкий смотрел на него с сочувствием, но клавишник уже через секунду горячо говорил Смиту о необходимости скорее все подписать и приступать к репетициям.

Саймон наклонился к Пель.

— Добро пожаловать! Твой контракт еще не подписан, но плевать на формальности! Уверен, мы сработаемся. Но если будут какие-то вопросы — обращайся. Впрочем, я мог бы сразу тебе все объяснить… Что ты делаешь сегодня вечером?

— Думаю, мы с моей девушкой отметим успех в ресторане, — отозвалась Пель, — она очень переживает за мою карьеру.

Синди посмотрел на вытянувшееся лицо Саймона и заржал, бессовестно, громко и радостно. Только с его странной везучестью могло оказаться, что единственная девушка в команде — лесбиянка, и даже неотразимому Блику нечего здесь ловить. Недовольство, появившееся при первом взгляде на Пель, исчезло, и Синди подумал, что жизнь прекрасна!

— Что смешного? — удивилась барабанщица.

— Да так, — отмахнулся Синди. — Не волнуйся, гомофобам сюда вход закрыт.

Достаточно было только взглянуть на транса в его брюках в обтяжку, с накрашенными губами и ногтями, на каблуках, чтобы поверить в правдивость его слов.

Смит оттеснил Саймона от Пель и стал объяснять ей условия контракта. Выбитый из колеи певец не сопротивлялся. Потом на его лице появилась кривая ухмылка, он подошел к синтезатору Мелкого и стал наигрывать «Черные дыры» — песню, в которой депрессивность зашкаливала так, что ее с трудом переносил даже привыкший к совершенно разной музыке Синди.

Синди уже знал, что будет дальше. Если предугадывать моменты плохого настроения Саймона он до сих пор не научился, то распознавать их в зародыше умел уже виртуозно. Разумеется, причины он снова не понимал, потому что недоступность одной, пусть даже и красивой девушки, для него не выглядела достаточным поводом для ненависти к миру. Но, когда Блик доиграл мотив и, набросив плащ, вышел, не попрощавшись, Синди ни капли не удивился. Он так и видел, как Саймон идет к себе, наливает виски и садится к окну. И от предвкушения прихода домой, где к его возвращению негатив уже должен был пригибать к земле, Синди стало так тоскливо, что он твердо решил переночевать где-то еще. А пока стоило сварить кофе и налить всем по бокалу — нужно было поздравить Пель, которая не виновата была в том, что лидер группы — чудак на букву «м» с периодическими перепадами настроения.

Они засиделись до темноты. Пель, несмотря на свою внешность примерной девочки, оказалась той еще хулиганкой, не чурающейся крепкого слова, со своеобразным чувством юмора, опытом игры в двух третьеразрядных группах и запасом наглости и смелости, позволившим молодой провинциалке вырваться в Анатар. Уже здесь она познакомилась с женщиной, которая стала ее «большой и светлой», как говорила сама Пель.

— Надеюсь, я не слишком задела Саймона? — спросила она. — Он как-то быстро ушел…

— Не переживай, у него бывает, — успокоил ее Синди. — К этому привыкаешь.

Он врал. У него так и не вышло привыкнуть до конца, все еще тянуло сделать что-нибудь. Но было бы куда проще, если бы знать, что именно. Традиционные рецепты хорошего настроения Саймону не подходили, а нетрадиционных Синди не знал.

В конце концов все разошлись. Первым ушел Металл, у которого внезапно наметилось какое-то свидание. Дальше попрощались Смит и Пель. Синди унес в раковину кружку из-под кофе и стал раскладывать диван.

— Ты что, остаешься тут, что ли? — спросил Мелкий, который почти оделся, только не мог справиться с заевшей застежкой от куртки. Он дергал ее и сердился, красные волосы падали на лоб, и Мелкий нервно сдувал их в сторону.

— Ага, — кивнул Синди. — Надо купить сюда постельное белье, что ли… Я к этому дивану прилипну за ночь нахрен.

— А пошли ко мне, — вдруг предложил Мелкий.

Синди не заставил себя упрашивать. За время, прошедшее с его прибытия в Анатар, он совершенно отвык ночевать в одиночку. Даже если он засыпал один в квартире Фредди, то знал, что посреди ночи кто-нибудь заявится. В студии же, где никого и ждать не стоило до самого утра, ему было неуютно. Он быстро оделся, Мелкий справился, наконец, с непослушной застежкой, и они вышли наружу.

На улице задувал холодный противный ветер, и Мелкий надел пушистые наушники. Синди видел их впервые и прыснул. Приятель кинул на него мрачный взгляд.

— Не ржи, холодно же. Река близко.

— Молчу-молчу! — кивнул Синди. — К тебе далеко ехать?

— Не ехать, а идти. Пять минут пешком.

Они и в самом деле добрались быстро, но успели застудить уши и пальцы, ввалились в квартиру Мелкого, пряча руки в карманах и ежась — ветер пробрал обоих до костей. Только растерев кисти и чувствуя, как к пальцам возвращается чувствительность, Синди огляделся.

Обитель Мелкого выглядела так, словно принадлежала не участнику популярной рок-группы, а подростку в расцвет пубертата. Прощаться с детством еще жалко, вступить во взрослую жизнь уже хочется. Буйство красок, расплескавшееся в небольшой комнате, неподготовленного человека повергало в шок — и Синди уже не удивлялся нервозности Мелкого. Сам он на второй день в подобном окружении живо бы сошел с ума. Плакаты кислотных оттенков на стенах заставляли дергаться глаз, особенно в сочетании с диваном в крупную клетку. На диване обнаружилась пара мягких игрушек не первой молодости. Тут и там стояли кружки жизнерадостных оттенков и пустые или полупустые стаканы. На столике валялся пакет чипсов. Во всем этом великолепии отличный синтезатор в углу выглядел инородным телом.

— Оу, — только и сказал Синди, растерянно оглядываясь.

— Нравится? — довольно улыбнулся Мелкий. — Проходи, не стой.

Синди скинул куртку и ботинки и прошел в комнату. Сам хозяин скрылся за дверью справа и оттуда донесся шум воды. Пытаясь как-то свыкнуться с пестротой вокруг, Синди сосредоточил внимание на синтезаторе. Прекрасный инструмент смотрелся здесь, как компьютер последнего поколения в детском саду. Однако, в отличие от компьютера, который бы в таких обстоятельствах постигла печальная участь, синтезатор наверняка не стоял без дела. Повинуясь внезапному порыву, Синди подошел к нему и опустил пальцы на клавиши. Сразу вспомнилось: залитый закатным солнцем класс, инструмент, куда более дешевый и простой, и сам он, еще маленький мальчик, старательно повторяющий упражнения. Он уже успел забыть это. А вот память тела оказалась лучше — синтезатор отозвался немного замедленной, но все же знакомой мелодией без фальши.

— Эй, есть ли что-то, чего ты не умеешь? — раздалось за спиной.

Синди обернулся, сообразив, что Мелкий может быть недоволен таким самоуправством — музыканты относились к своим инструментам не так, как к обычным вещам. Но клавишник, кажется, не сердился.

— Дофига всего, — отозвался Синди, отвечая на вопрос. — Например, разводить костер…

— О да, крайне необходимое умение в условиях города, — заметил Мелкий. — Выпьешь?

— Давай.

Мелкий извлек из глубин шкафа бутылку коньяка и плеснул понемногу в два простых стакана — бокалов у него не было.

— Я и не знал, что ты учился играть.

— Учился немного, — ответил Синди, взяв стакан. — Еще до того, как перебрался в Анатар.

— Серьезно? Я думал, ты здесь и родился.

Танцор покачал головой.

— Нет, просто я здесь уже давно. И хорошо прижился, когда встретился с Саймоном…