Сюрприз удался.

– Неплохо, неплохо, – вынужден был признать Хеллборн. – Ничуть не хуже, чем в "Глобусе".

– "Глобусу" до нас далеко! – принцессу распирала гордость за национальное театральное движение. – У нас в планах еще и экранизация! "Харбинколор" планирует начать съемки уже этим летом. Если только война не помешает, – озабоченно заметила она.

В фойе они наткнулись на Эверарда и Гордона. Американцы были не одни, каждый держал под ручку ту или иную прекрасную даму.

– Разрешите представить: медиксержант Рут Аллен, лейтенант Синтия Денисон, – объявил Гордон. – Я раздобыл в Американском Культурном Центре целую кипу билетов, бросился раздавать всем встречным и поперечным. Жаль, что мы разминулись. То есть не жаль… – добряк Гордон окончательно запутался и покраснел. – То есть вы все равно здесь!

– Всетаки в Харбине есть другие центры светской жизни, – заметил Эверард. – Послезавтра они обещали "Короля Стивена".

– "Чем меньше на поле кровавом пойдет на бохайцев ножи, тем больше достанется славы тому, кто останется жив!" – машинально продекламировал Хеллборн. – Обожаю эту вещь.

– "Все прежние битвы ничтожны пред этой у Гастингссела. Ее описать невозможно – настолько ужасной была. Все слилось в убийственном вихре, дорог и веков поворот, но слава о ней не утихнет, и память о ней не умрет!" – подхватил Эверард.

– "Других не оставив известий, иных не достигнув высот, живет он в легендах и песнях, и в сказках народных живет", – добавила Мэгги и както злорадно улыбнулась.

– "Я мог бы рассказывать сказки, но слыть не хочу болтуном. Не строй победителю глазки, нет смысла в строительстве том", – подключился Гордон. Это была не самая удачная цитата, что подтвердило последовавшее неловкое молчание.

– Нам пора, – поспешила заявить Восточная Жемчужина.

"Было приятно увидеться – познакомиться – спасибо – приходите еще!".

* * * * *

– Здесь я живу, – небрежно заметила Мэгги, когда черный "олдсмобиль" проехал через четвертые по счету ворота.

Судя по всему, Золотой Император был не только велик, но и скромен. Хеллборн не увидел за стенами Запретного Города никаких хрустальных фонтанов или замков из слоновой кости. Только стекло и бетон. Ну что ж, архитекторы всей планеты в один голос утверждали – сочетание этих прекрасных материалов не устареет и через сто лет. Поживем – увидим. Здешнее стеклобетонное сооружение представляло из себя трехэтажный полумесяц, растянувшийся метров на триста и пропадавший за поворотом дороги. Величие и скромность в одном флаконе.

Мэгги остановила машину прямо посреди дороги, и дальше они пошли пешком. На одной из лужаек (скромных) гонялись друг за другом мальчик и девочка лет десяти. Восточная Жемчужина чтото сказала им поманчьжурски и получила в ответ (в течение одной минуты) песочную бомбу, объятия, поцелуи и охапку небрежно сорванных цветов в подарок.

– Племянники, – пояснила Мэгги, когда дети остались позади. – Платье придется выбросить, наверно.

Гдето за стеной проревел верблюдонт. Она поморщилась.

– Хорошо, хоть ветер в другую сторону. Нужно знать меру, даже когда речь идет о достойных боевых животных!

У очередного "подъезда" (пятого или шестого по счету) на скамейке сидели двое – старый знакомый Маршалл Янг и незнакомый бородатый манчьжур лет 40–60 (точнее Хеллборн не мог определить – и не пытался). Внешность самая заурядная, один из тех миллионов китайцев, которые и так "все на одно лицо". В скромном "пижамном" костюме, какие обычно носят китайские чиновники не самого высокого ранга. Господин Ман Да Рин и то был богаче одет. Возможно, причина заключалась в том, что музейному хранителю приходилось чаще иметь дело с важными иностранными гостями.

Джеймс раскланялся с принцем Янгом и выжидающе посмотрел на его соседа.

– Это и есть Джеймс Хеллборн, братец, – заговорила Мэгги. Самого "братца" (понятно, еще один кузен) она представить не поспешила.

– Мистер Хеллборн? – повернулся к нему бородач. – Очень рад. Наслышан. Добро пожаловать в Харбин. Надеюсь на дальнейшие встречи.

"У парня плохо с английским языком, – отметил коварный альбионец. – Хм, он так и не представился".

– Веди себя прилично, Жемчужина. Нам пора, Маршалл. Всего хорошего.

И только теперь Хеллборн догадался, но Золотой Император уже стремительно удалялся от него.

Откудато изза кустов вынырнули два здоровенных тела – в черных термокомбинезонах и бронешлемах, с автомаузерами наперевес – и неторопливо зашагали вслед за императором, Имя Которого нельзя было произносить. Телохранители.

Мэгги задумчиво посмотрела им вслед, поджав губы. Потом потянула Хеллборна за собой.

Первый этаж был пуст – голый мраморный пол и несколько произвольно расставленных стульев. Банкетный зал, что ли? Признаки человеческого жилища показались на втором этаже. И человеки тоже. Навстречу метнулась юная служанка (судя по костюму) и чтото залепетала покитайски. Мэгги влепила ей пощечину, потом потаскала за косы, затем прогнала прочь пинками. Милые азиатские нравы. Дальневосточная канальная деспотия прекрасно уживалась с бетоном и стеклом.

Некоторое время спустя они остались наедине. Лениво полулежали в креслах рядом с закусочным столиком династии Лян, порой надкусывали тот или иной фрукт из большой вазы, листали толстые американские журналы и болтали о какойто ерунде.

– Чуть не забыла, – на какомто этапе спохватилась Восточная Жемчужина, – это для тебя.

И протянула ему через стол красивую металлическую блямбу.

– Спасибо, конечно, но что это? Еще один орден? – не понял Хеллборн, вертя подарок в руках. Золотой (или позолоченный? нет, всетаки золотой) медальон с искусным изображением тигриной морды и столбиком бестолковых иероглифов.

– Это пайцза, – пояснила она.

Джеймс напряг память. Знакомое слово. Чтото из полузабытого краткого курса монгольской истории…

– " Все, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и для блага государства"? – попробовал угадать альбионец.

– Почти, – кивнула Мэгги. – "Силой вечного неба имя Императора да будет свято; кто не поверит – должен быть убит".

Хеллборн закашлялся. Виновата в этом была отнюдь не сочная виноградина, отправленная в рот секунду назад.

– Это слишком большая честь, – промямлил он. – За какие заслуги?

– "Был подвиг баллады достоин, и вот, до скончанья времен, награды – одна за другою – герой принимать обречен!" – процитировала она.

– За одного полудохлого тигра, – пожал плечами Хеллборн.

– Не только, – возразила Жемчужина. – Я видела тебя в деле еще на острове и на дирижабле.

– "И выбьют на мраморе надпись в обычном торжественном стиле: "Запомни, мы славно сражались, мы страстно…" – Джеймс оборвал себя на полуслове и густо покраснел.

– "Запомни, мы славно сражались, мы страстно и верно любили", – продолжила она и покинула свое кресло. Как пишут в старинных романах, ее халат с драконами медленно упал на пол.

– Знаешь, я всегда опасался сделать первый шаг, – охрипшим голосом признался коварный альбионец, когда она уже сидела у него на коленях. – Про тебя ходят самые нелепые слухи… я даже боялся стать новым персонажем "Мистер Баттерфляй"…

Мэгги откинула голову назад и заразительно расхохоталась.

– "Мистер Баттерфляй!"… Этот фокус можно было провернуть в полной темноте и с полным идиотом… Но, как ты можешь видеть, все неподдельное и настоящее. Не веришь глазам – дотронься…

– Да, – поспешил согласиться он, – настоящее. Все настоящее…

* * * * *

Шесть или семь последовавших дней в памяти Хеллборна совсем не отложились. Он запомнил только одно – это было чтото теплое и доброе.

* * * * *

Он очнулся примерно через неделю. Как это часто бывает, прийти в себя ему помогла целая серия пощечин. Вокруг было полно людей в нарядных костюмах и парадных мундирах. "Еще один важный дипломатический прием", – сообразил Хеллборн. Один из этих нарядных гостей и хлестал его по щекам.