"Митяй. Лысый такой, у него голос вечно простуженный, хриплый".

   "Точно. Тоже рысь".

   Арсений-Миранда лежал под потолком, бывшим полом для сеней, но частично подпол проходил под комнатой. Напарники слышали, как охотники рассаживаются за столом, переговариваются, рассказывают бабушке о прохождении поисковых мероприятий.

   Скоро Журбин и Хорн узнали, что односельчане Фаины нашли оба автомата: один собаки разрыли на спуске в лощину, второй нашли обмотанным в куртку неподалеку от опушки.

   Тамара молчала. Журбин-Хорн слышал как бабушка заставляет внучку хоть что-то скушать. Но до тех пор Фаина не изменила тембр голоса, девушка к тарелке не притронулась.

   В комнате еще вовсю стучали ложки, когда от стола к сеням проскочили легкие шлепки матерчатых тапочек, звучавшие на фоне стука каблуков мужских ботинок, негромко скрипнул отодвигаемый с крышки подпола сундук. Люк распахнулся, Журбин-Хорн расслабился и прикрыл глаза, оставив крохотную щелку: первым в подвал спускался Егор.

   Осторожно шел, с оглядкой, вначале голову склонил и глянул вниз. Миранда отметил, что действует парень грамотно (в расчете на о б ы ч н о г о человека), присел так, чтобы внезапно выскочивший из лаза пленник его с ног не сбил. Мысленно Миранда усмехнулась: при желании она достала бы паренька как кобра глупого мышонка. А по-простому и ждать бы не стала, а ударила снизу еще по открывающемуся люку. Крышка, наверняка бы, как следует саданула племянника по руке, поскольку открывал ее Егор не на себя оттягивая, а от себя - поглядывая в щель...

   Короче - можно было б шороха навести.

   Но - рано.

   Чуть позже оказалось - надо-таки было "пошуршать"! Вместе с бабушкой Фаиной в подвал спустилась Тамара.

   - Ну вот, смотри, золотенькая, - добродушно забасила бабушка. - Ничего твоему больничному знакомцу не сталось. Полежит, поспит, а завтра на утро - поймем, что с ним делать. Хороший человек, он али дурной...

   Тамара присела на корточки перед Арсением:

   - Бабушка! Посмотри, что у него с руками! Вы ж его погубите...

   - Ничего ему не сделается. Егорша дай-ка сюда чайничек.

   Нажав на челюсти пленника, шаманка их разжала. Запустила носик чуть ли не до гланд и заставила Журбина-Хорн проглотить до капли все, что в него проникло.

   - Бабушка, ну так нельзя! - простонала внучка. - У него руки совсем распухли, зачем вы его связываете? Он же - спит!

   - Ну ладно, ладно, беспокойная моя... Сходи в горенку, принеси зеленую банку с мазью, поправим мы его руки...

   Шаги Тамары зазвучали на лестнице. Секунды потекли, Миранда фиксировала желудочную секрецию, но полностью предотвратить впитывание жидкости не могла!

   Голову Журбина ошпарило ужасом: доброта Тамары выходила ему боком - благодаря заботам внучки, шаманка собиралась задержаться в подвале! Намазывать запястья пленника какой-то дрянью, видимо массировать. Миранда могла выплеснуть из желудка содержимое и сразу же ринуться на вооруженного Егора, но это надо было делать двадцать секунд назад: отрава начинала забирать "на старые дрожжи", нападать со связанными сзади, онемевшими руками уже довольно сложно. Почти наверняка Арсений-Миранда вырубит племянника и ведьму, выскочит из подвала, но уверенности в том, что начавшаяся разбалансировка не достигнет апогея в ключевой момент разборок с шестью оставшимися наверху охотниками уже - не было.

   Решив повременить и до ночи попритворяться паиньками, напарники приняли неверное решение. Отравленная жидкость неуклонно впитывалась стенками желудка. Журбин-Хорн еще мог слышать, чувствовать...

   Уверенные пальцы знахарки приподняли правое веко пленника:

   - Не нравится мне что-то, Егорша, - пробурчала ведьма. - Не нравится...

   - Что не нравится?

   - Не так что-то, не по правильному.

   - А конкретно? - более напряженно поинтересовался верный родственник.

   - Не понимаю. Вроде бы все так... А вроде бы и нет. Ты вот что, на поляну сегодня с нами не ходи, здесь оставайся.

   - Да я и так бы Тамару с э т и м не оставил, - буркнул женишок.

   - Вот, вот. Не оставляй. Приглядывай. И пои его каждые д в а часа. Наверх поднимемся, объясню тебе, что еще делать.

   От лестницы прозвучал взволнованный голос девушки:

   - Бабушка, вот мазь!

   Через секунду Арсению-Миранде уже ненужно было притворяться, что лежит в беспамятстве. Мрак проглотил напарников, как захлопнувшаяся пасть кита библейского Иону.

   Очнулся Журбин уже в настоящей ночной темени. И не сразу разобрал, кто находится с ним рядом.

   Чьи-то руки торопливо распутывали веревку на его запястьях, которые на этот раз стянули впереди.

   "Это Тамара, - едва уловимо прозвучал голос наставницы. - Не пугай ее, судя по дыханию, девочка и так боится до смерти".

   "Давно она здесь?"

   "Только что спустилась. С сундуком на крышке провозилась долго. Егор куда-то на двор протопал, а она сразу же сюда побежала".

   "Кого она боится? Меня, Егора, бабушку?"

   "Всех вместе".

   Распутав мудреный крепкий узел на руках пленника, девушка быстро связала его по-новой, так чтоб развязать можно было дернув зубами за петельку. Потом приподняла голову Арсения и вложила ему в губы горлышко пластмассовой бутылки:

   - Ну, ну, давай же, пей!

   Журбин-Хорн "очнулся" начал жадно всасывать воду...

   - Я чай подменила, - споро зашептала Тамара. - Вместо сон-травы хорошие травки запарила. Когда Егорша вновь поить тебя начнет, пей. Это тебе поможет.

   Постоянно прислушиваясь, Тамара дожидалась пока пленник напьется и говорила:

   - Я твои вещи под котел запрятала. Заполночь сундук опять с крышки отодвину. Тогда ты уже ходить сможешь... Уходи.

   - Нет, - прохрипел Журбин.

   - Уходи! - взмолилась девушка. - Или что-то нехорошее случится!

   Едва шевеля языком, Журбин протолкнул наружу слова:

   - Без тебя я не уйду.

   Девушка осторожно прикоснулась к мыслям Арсения. Наткнулась на невообразимую кашу из событий и образов и пугливо отпрянула:

   - Уходи! - Тамара резко встала на ноги и, запрятав пустую полулитровую бутылку в карман длиннополого жилета, пошла к лестнице.

   Журбин-Хорн постарался приподнять вверх голову:

   - Почему ты мне помогаешь?! Ты мне поверила?!

   Тамара обернулась. Постояла секунду...

   - Не тебе. СЕБЕ.

   В одно мгновение девушка отправила пленнику картину, дополненную личными ощущениями: из-под засыпанных прелой листвой раскоряченных корней дерева извлекают сверток. Разматывают. Самосвал показывает всем измазанный землей и гарью автомат. Радостно им потрясает.

   Тамара берет этот автомат в руки... Руки привычно и умело передергивают затвор, приклад удобно приникает к плечу, глаза сосредотачиваются на мушке...

   Конкретно в тот момент на Тамару ливнем хлынули воспоминания! Е е руки когда-то держали именно э т о т автомат. Стреляли из него. "Калашников" все еще пах пожарищем и пачкался углем...

   Нахлынувший поток Тамару испугал! Она у в и д е л а как у б и в а е т. Голыми руками, ножом, из огнестрельного оружия, из вертолетной пушки лупит - лес горит!!!...

   "Оставь ее, Журбин, - устало попросила диверсантка, когда ужаснувшийся вместе с любимой телепат попробовал дотянулся до уходящей девушки. Остановить или извиниться! - Ты только что увидел, ч т о принесли ей воспоминания. Она в шоке, Сеня. Откуда-то Фаина знала, что выплеснется на Тамару, когда от соприкосновения с оружием всколыхнется тактильная память. Ведьма ведет уже 3:0, Журбин. Мы для Тамары стали - ужасом, я пользовалась ее телом для убийства и ничего здесь не изменишь".

   "Но мы же только защищались!"

   "Без разницы".

   Арсений незряче смотрел в темноту. Лежал навзничь как бревно и ощущал себя опустошенным, уничтоженным!