4. И раскрывается с шуршаньем Печальный веер прошлых лет; Туда, где с темным содроганьем В песок зарылся амулет; Туда душа моя стремится, За мыс туманный Меганон, И черный парус возвратится Оттуда после похорон. В горячке соловьиной Что поют часы-кузнечик Лихорадка шелестит И шуршит сухая печка Это красный шелк горит. Что зубами мыши точат Жизни тоненькое дно — Это ласточка и дочка Отвязала мой челнок. Что на крыше дождь бормочет Это черный шелк горит, Но черемуха услышит И на дне морском: прости! Потому, что смерть невинна И ничем нельзя помочь, Что в горячке соловьиной Сердце теплое еще! Борис Бобович Вадиму Баяну Ты Гималайскою громадой Шагаешь к миру с палашом Чтоб по земному вертограду Лизнул великий бурелом! Ты разбуди ударом острым Медлительный поток времен И над взыскующим погостом Змеиный соверши уклон! И мир, страданьем утомленный Продавший Бога за гроши, Введи в пророческое лоно Своей сократовой души! Твоя душа — поджар и нега, Она цветет, она горит! Над вёснами, над грудой снега Она для нас — великий скит. Какая радость кинуть жизни Медоточивый ворох слов И злым укусам укоризны Швырнуть в ответ железный зов! О, если-б знать, что будет завтра О, если-б развернуть конец Где зреет пламенная жатва Испепеляемых сердец!.. 21 авг. 1920 г. |
