Научившись как-то внятно объясняться, я пошел искать работу и какое-нибудь временное жилье. Можно, конечно, было попросить Мичиса пускать меня спать на конюшню, но я боялся его подвести. Мало ли, вдруг кому не понравится, что на конюшне околачивается какой-то посторонний тип. Да вдруг и пропадет у постояльцев чего… И вопрос питания ночевка на конюшне не решала. Денег же у меня не было, одалживать у своих совсем не богатых друзей, не зная, когда смогу отдать, тоже не хотелось. Оставалось одно – что-то вроде приюта или ночлежки с бесплатной едой для бродяг. Такие заведения здесь, я знал, были. Договорившись с Мичисом, что он присмотрит за кошками, пока я не смогу их забрать, я отправился в поход по ночлежкам. Устроиться туда оказалось не так-то легко. В первую я входил, еще преодолевая внутреннее сопротивление, чувствуя стыд и неловкость. Но после череды отказов у меня осталось только одно желание – пусть, наконец, мне повезет. Койка для меня нашлась, когда я уже почти отчаялся, в шестой и последней из известных мне ночлежек. И, опускаясь на нее, я чувствовал себя счастливейшим из смертных. На этой койке я и спал две недели, почти полный максимальный срок, на который сюда пускали.
Одно скажу о своем пребывании там – насмотревшись на больных, сломленных, опустившихся людей, я еще раз прочувствовал, как мне невероятно повезло. Я молод, здоров, у меня есть будущее, неважно какое, но есть. У большинства этих людей впереди нет ничего. И еще я с содроганием осознал, какая тонкая грань отделяет меня от них. Стоит чуть-чуть поддаться собственной слабости, опустить руки, проявить «гордость», и все…
Эта мысль заставила меня встряхнуться, и я принялся за поиски работы с удвоенной энергией. На третий день активной беготни я устроился грузчиком на большой перевалочный склад. А получив через десять дней первую зарплату, нашел через Линну маленькую комнатку на другом конце города, в часе ходьбы от места моей работы. Далековато было ходить, но стоила комната очень дешево, и хозяева мне нравились, я с ними, можно сказать, подружился. Жизнь пошла на лад.
День шел за днем, я обрастал потихоньку знакомствами, даже завел пару приятелей на предмет «по кружке пивка после работы». И однажды с удивлением понял, что прошло уже четыре месяца с того памятного дня. Я все еще тосковал по дому, но уже без грызущей боли, уже не боялся вспоминать. Общаться на бытовые темы я мог уже вполне свободно. Дальше надо было научиться читать и писать. Оставаться грузчиком всю жизнь я не хотел. Начав строить какие-то планы, я понял, что этап приживления закончился. Началась просто жизнь.
Тем временем наступила осень. Я всерьез начал задумываться о смене места работы. Ходить два раза в день по часу под дождем и ветром мне совсем не улыбалось. А ведь и зима будет скоро. С другой стороны, ни на что более перспективное, чем то же место грузчика, я все еще рассчитывать не мог. А на теперешнем месте все меня устраивало, и менять шило на мыло не хотелось. И вот тут мне неожиданно повезло.
Однажды вечером меня перехватил Бари, квартирный хозяин:
- Дима, такое дело. Тут хороший знакомый моего дядьки сторожа для своего дома ищет. Дом, вишь, купил только, а сам нездешний. Надо ему, чтобы кто-то там пожил, присмотрел этой зимой. Ну, я и подумал…
Он виновато улыбнулся:
- Веринка-то моя вот-вот родит. Теща хочет к родам приехать, и комнатка твоя нам тогда пригодится. А так ты бы и жил даром, и к складам твоим оттуда намного ближе. Еще и маленько заплатят тебе. А понравишься, может, вовсе к себе возьмет, садовником там или кем, он мужик солидный, богатый, скот разводит. Поместье у него большое, хоть и не дворянин. Все не мешки ворочать.
Я обрадовался:
- Да какой разговор! Если хозяин согласится, я только рад буду.
Он махнул рукой:
- Согласится. Ему уезжать надо скорее, случилось у него дома что-то. Так что прямо сейчас иди, скажешь от Они Черн.
Глава 3.
Так я оказался в гораздо более престижном и богатом квартале Дерея, чем тот, на который бы мог когда-либо рассчитывать. Большой двухэтажный особняк с садом и хозяйственными постройками стоял в ряду других таких же на одной из прилегающих к Арочной площади – деловому центру города - улиц. Престижнее жить здесь считалось только в районе Храмовой площади, но там селились жрецы повыше рангом и аристократы, ну и, конечно, на Дворцовом холме, где жили только особы королевской крови.
Дерей был королевством небольшим, но богатым. Я еще не настолько здесь обжился, чтобы разбираться в политике, но простой народ короля любил, и вообще на власть здесь не слишком жаловались. Больше доставалось жрецам, и жадные-де они, и богов ублажить не могут, обязанности плохо исполняют... Вообще самым удивительным открытием для меня стало, наверно, отсутствие единобожия в этом мире. Богов здесь было много, по крайней мере, на Храмовой площади стояло восемь больших храмов, и люди, кажется, искренне верили во всех них. Мне была очень любопытна местная религия, но расспрашивать я боялся, вдруг оскорблю чем-нибудь, поэтому решил, что как только научусь читать, первым делом прочитаю какую-нибудь книжку про это. А пока просто держался подальше от храмов и жрецов.
Одним вечером, когда я изучал недавно купленный букварь при свете масляной лампы, пришел Бари.
- Велели тебе передать, - сказал он после обмена приветствиями. – Твои хозяева всем семейством в город собрались. Сказали, чтобы ты дом протопил как следует, воду в трубы пустил там, короче, подготовил чтобы все. Дня через три будут, наверно.
- Да воду я и не перекрывал, тепло еще, - растерянно ответил я. – Вроде до весны не собирались же приезжать. Как бы не выгнали меня…
- Да не должны. Келтен человек слова. А ты тоже постарайся, - наставительно добавил он. – Подсуетись где-нибудь, окажи уважение. Говорю же, солидный он человек, богатый. Пристроишься кем-нибудь при нем, считай, никогда голодать не будешь. А повезет, так и наверх выберешься. Ты, Дима, хороший парень и умный, по всему видать, только тихий больно. Шустрее надо быть!
- Да я знаю, - ответил я, - мне всю жизнь это говорят.
Приезда хозяев я ждал с тревогой и нетерпением одновременно. Думал всякую ерунду: кланяться ли при встрече, какими словами приветствовать. Понимал, что глупо, но никак не мог перестать. Все-таки я не то что никогда не был домашним работником, но даже и не думал, что когда-либо им стану. А тут, как ни крути, хочу пристроиться в прислуги, садовником ли это назовут, дворником ли. Умом я понимал, что никакого унижения в этом нет, но испорченное классической русской литературой воображение подсовывало сцены с лобызанием ручек и валянием в ногах у барина.
Еще больше меня волновали неизбежные расспросы о кошках. Ведь явно захотят узнать, где я взял таких диковинных зверей, откуда тогда я сам? Келден человек богатый и наверняка образованный, лапшу на уши ему так просто не навешаешь. Так и сказать, что я из другого мира? За психа ведь примет… Устав мучиться, я решил, как можно дольше их прятать, а там как повернется.
Но все получилось очень просто. Они приехали, когда я еще был на работе. Вечером дверь мне открыл высоченный рыжий детина и вопросительно уставился на меня наглыми зелеными глазами:
- Я Дима, сторож, - промямлил я, внутренне готовясь к тому, что меня сейчас выкинут вон за шкирку. – Э-э, добрый вечер!
- Добрый, - ответствовал мужик. – Ну, заходи, раз сторож.
Говорил он с характерным, уже слышанным мной акцентом. И выглядел весьма характерно, этакий викинг, только самую малость цивилизованнее. Эти здоровенные ребята, обычно увешанные всяким холодным оружием, довольно часто встречались на улицах. Как я понял, были они наемниками из островной страны Хорт, и назывались красиво и грозно «косатки». По крайней мере, я так перевел для себя это слово, обозначающее небольшого хищного кита. Их нанимали и в частную охрану, и в городскую стражу, но чаще всего, конечно, в армию.
