- Васька! Василинушка!!!! Как же я счастлив!!! Ви глюклих их бин!!! Я так счастлив!!!
Впервые за долгое время Юрген произнес родные слова. Точнее он их прокричал. Это была радость, которую он не мог контролировать и благо, что мы были в доме одни, а доктор для проведения наставлений прилежно ожидал счастливого папашу во дворе.
Юрген схватил меня прямо таки в охапку и покрыл все мое лицо поцелуями, а потом добрался до живота. От неожиданности, я даже не успела его остановить, да и стоило ли?
- Василинушка моя! Родненькая! Как же я счастлив! Ты даже представить себе не можешь – КАК!
- Тише ты, Юрчик. – Зашипела я. – Контролируй себя немного.
- В смысле? – совершенно не поняв моих слов уставился Юрген.
- Ты даже не заметил, как начал радостно выкрикивать на родном языке. А нам этого не нужно.
- Точно. Не заметил. – Юру очевидно испугали мои слова и он подозрительно завертел головой. – Но, вроде, никого рядом, слава Богу. Извините, родные мои. Простите. Ради вас, я готов навсегда позабыть о своей речи. Только бы не подвергнуть вас никакой, даже мнимой опасности.
Тут уже пришла не понимать моя очередь, скорее всего с непривычки.
- В каком это смысле «нас»?
- Ну как же? Ты ведь теперь не одна, а одно целое с нашим малышом, - Юра нежно поглаживал мой еще плоский живот. – Теперь у меня не только ты есть, а ВЫ. Спасибо тебе, родная.
Говоря эти слова, Юра не отводил от моего лица взгляда, ища в нем то, что я видела в его – любовь. Но я еще была не готова. А глядя в наполнявшиеся радостной влагой глаза, чувствовала себя каким-то зверем, по отношению к Юре.
- Юр, ты ступай пока к доктору, а мне… - тут я сымитировала приступ рвоты. – Мне что-то снова не хорошо. Наговоримся еще.
- С доктором ничего не станется. Подождет. А тебе может чем-то помочь? Родная моя, может воды, или полотенце свежее?
- Юр! – пока я не прикрикнула, он не уходил.
Сейчас я его прекрасно понимаю, ведь знаю, что значит любить человека. А тогда я этого не знала и отказывалась принимать его чувства. Если б только знать тогда, как я спустя много десятков лет буду об этом жалеть… Но, мозги лучше всего начинают работать у тебя именно тогда, когда другие органы с течением времени постепенно отказывают.
Пока Юра, не долго, общался с Василием Семеновичем, я аккуратно поглаживала живот и пыталась понять – как так случилось?
Будучи маленькой, я иногда интересовалась у мамы почему у меня нет братика или сестрички? А она всегда мне говорила, что не простое это дело. Не всегда получается обзавестись большой семьей, в силу разных обстоятельствах. Очень это дело хлопотное, и не всегда благополучное. Не дает мол, Господь больше деток. А тут… Не такое уж и хлопотное это дело оказалось, вот только немного болезненное и не совсем приятное. Может просто мама тоже была близка с папой лишь единожды? Вполне даже может быть, когда им бедным было друг по другу ползать? Но ведь походы в сарай…
- Василина, с сегодняшнего дня ты полностью привязана к дому. – Едва распрощавшись с доктором, в комнату влетел Юра и многозначительно заявил. – Мне важно, чтобы все прошло как нельзя лучше, а поэтому, я запрещаю тебе любую физическую работу. Ты теперь будешь лишь кушать и отдыхать. Высыпаться. А таскать тяжелые чугуны, управляться с огородом и скотом, пусть и немногочисленным я буду сам.
- А как же…
- Я сказал – не возражать.
Впервые в жизни я видела в Юргене столько решительности и какой-то невидимой доселе, категоричности. Он всегда для меня был забавным мальчуганом, а в тот момент я по-настоящему прочувствовала что он мужчина. Мужчина, от корней волос до пят, который сделает все возможное и невозможное для своей семьи. Мужчина, который полностью уверен в своих жизненных ценностях. Добытчик, защитник, стена. Такие сейчас на вес золота.
- Юр, но ведь ты с осени на работу выходишь. Разве можно все успеть? – все же не сдержалась я, ведь прекрасно понимала, что тянуть на себе полностью все, не так уж будет и просто.
- Родная моя, я могу выйти хоть на десять работ, но ты все равно останешься не при делах. Твоя главная теперь задача беспокоиться о нашем малыше и беречь его. Доктор сказал, что первая беременность у женщин зачастую самая сложная. А зачем нам ее и без того усложнять? – Юра вновь оказался у кровати и встал на колени. – Василина, я хочу попросить тебя о двух вещах. Первое – не ослушаться меня и спокойно выносить ребенка. Второе – выходи за меня замуж.
Я смотрела на родное лицо с печальными глазами и понимала, что вот оно, мое счастье. Любовь, скорее всего, это и есть счастье. А я постепенно осознавала, что большего счастья, чем было послано мне судьбой в облике раненого немецкого солдата, мне не стоит искать. Этот молодой мужчина был целиком и полностью моим. Именно он помог мне пережить потерю родителей. Именно он спас мне жизнь. Именно он всегда держал свое слово. Именно он всегда рядом. А главное, именно этот мужчина любил меня по-настоящему. Страсть во взгляде, решительность в словах, значимость этих слов, не могли оставить меня равнодушной. Да я и не имела права доставить еще раз боль этому человеку. А еще, я вновь почувствовала жжение где-то внутри.
- Я согласна на оба твои предложения. Вот только…
Юра не дал мне закончить. Он страстно впился в мои приоткрытые уста, что заставило низ моего живота сжаться. Этот поцелуй разжег во мне давно погасший пожар.
Я с не меньшей страстью ответила на поцелуй, но тут же отстранилась. Мысль о том, чем все закончилось в прошлый раз, настигла меня быстрее, чем желание продлить наслаждение. Мне хотелось продолжить, но не хотелось вновь испытать все то, чем был чреват первый мой сексуальный опыт. Встряхнув головой, я попыталась прогнать нахлынувшие чувства, которые были совсем некстати.
- Юр, нас люди не поймут, мы вроде как муж и жена, - начала совершенно в другую степь, чем несказанно огорчила Юру и увидела обреченность на его лице.
Он встал с колен. Поняв, что продолжение не последует, он коротко ответив на мой вопрос поспешил удалиться.
- Какая теперь разница, что подумают эти люди? Разве ты не хочешь, чтобы наш малыш родился хотя бы в законном браке, если не в нормальной семье?
Слова пропитанные горечью, больно ранили меня, но хоть как-то оправдать свое поведение, я не могла. Я просто не могла признаться Юре, в чем истинная причина моей холодности. Боялась что ли. А он, естественно, находя свое объяснение всему происходящему, наверняка не веселое, просто пошел прочь.
Встав с кровати, наперекор сильнейшему головокружению, я подошла к окошку, выходившему на улицу, и проводила взглядом быстро удаляющегося куда-то Юру. Затем были слезы.
Я была противна самой себе, но в тот момент, твердо решила, как только у нас появится малыш, я все же попробую еще раз подарить себя Юре. Он слишком любит меня, и заслуживает не только словестных моих признаний и сотен «прости». Он достоин того, чтобы рядом с ним была настоящая женщина, которая умеет делать его жизнь счастливее не только тем, что она есть, а и тем, что она может ему дать. Я решительно была настроена на воплощение в реальность своего обещания, так же, как всего несколько месяцев назад, обещала, что не допущу больше Юргена к своему телу. Но тогда я представить не могла как все обернется. А еще, оглянувшись назад на пару лет, я поняла что люблю его, пусть даже как-то не совсем правильно.
ГЛАВА 8
Меня полоскало еще около месяца. Потом, вроде, все наладилось. Я уже спокойно могла заниматься домашними хлопотами, хотя Юра и был против. Чтобы его категоричность хоть немного спала, мне даже пришлось подговорить доктора, подыграть мне, мол - «Беременным ничуть не помешают небольшие физические нагрузки, а даже наоборот – помогут еще больше укрепиться плоду».
Так мы и зажили. Юра прекратил меня чрезмерно оберегать, хотя и не спускал с меня глаз. А я потихоньку прибавляла в весе и радовалась этому неимоверно. Кто бы мог подумать, что носить под сердцем ребенка, это такое блаженство. Конечно осознание этого приходит когда тебя перестает от всего воротить, и ты начинаешь просто наслаждаться этим процессом.
